не хочешь ехать, оставайся, а дочь я тебе не отдам. Со мной поедет». Но Марина не поехала. Она была уверена, что отец нашёл себе другую жену, и поэтому был так холоден и неприветлив с мамой. Как же она ошибалась тогда! Как ненавидела отца! Какую причинила боль себе и ему…
Марина вдруг поняла, как одинок был отец, как много сделала для него эта немолодая усталая женщина, без сожаления сказавшая Марине: «Отец завещал тебе всё». Наверное, она его очень сильно любила.
– Ты любила отца? – вырвалось у Марины.
– Я и сейчас его люблю, и внуков люблю. Харилаос говорил, это наши с ним внуки. Так и умер – с фотографией в руках…
– А лампадка зачем?
– Пусть горит. Мне спокойнее, и им тоже. Месяц назад меркнуть стала: зажгу – она погаснет, снова зажгу – смотрю, она опять погасла! Ну, думаю, беда пришла… Дни и ночи за них молилась, бога просила – пусть мою душу заберёт, а их оставит. Грех это, богу такое предлагать. Чай, не на рынке – торговаться! Но услышал меня бог, вот как весело горит теперь!
Марина посмотрела на ровный, спокойный огонёк и согласилась – весело. Им сейчас весело, с неугомонной Никой. У Марины перехватило горло, и обняв Лену за плечи, она прошептала: «Я привезу тебе внуков… Только не уезжай!»
– А в монастыре ты как оказалась? Тебя родители туда отдали?
– Родители? Я их совсем не помню…
Магдалена
Магдалена не помнила своих родителей. Помнила только приют при монастыре, в котором жила до четырнадцати лет. Больше в приюте не держали, надо было зарабатывать на жизнь самим. Подростков отдавали в семьи, где нужны были помощники по хозяйству. Магдалену взяла к себе пожилая бездетная пара, владеющая рыбной лавкой.
Трудолюбивая покладистая девочка, привыкшая рано вставать и не сидеть ни минуты без дела, пришлась им по душе. Когда в лавку заходила директриса приюта (в обязанности которой входило проверять, как живётся её бывшим воспитанникам), оба рассыпались в благодарностях и наперебой хвалили Магдалену – ангел, а не девочка! Что бы мы делали без неё! А Магдалена, застенчиво улыбаясь, протягивала директрисе мешочек с копчёной рыбой – в подарок.
Хозяева лавки благодарили директрису не зря: Магдалена трудилась с утра до вечера, не жалуясь на усталость. Днём стояла за прилавком, подменяя хозяйку, и бегала по поручениям. А поздним вечером, когда лавка закрывалась, мыла полы, отскребала прилавки от рыбьей чешуи и слизи, вычищала плетёные короба, в которых привозили рыбу, до блеска натирала мелом дверные ручки.
От запаха рыбы, которым пропиталось всё вокруг, Лену мутило. И всё это – за похлёбку из надоевшей рыбы, немудрящую одежду и крошечную комнатку наверху, размером с чулан. Она не получала – ни одной драхмы. Полагающиеся ей за работу деньги хозяева отдавали директрисе приюта – на нужды воспитанником. Магдалена не роптала: на неё потратили столько денег за годы, проведённые в приюте, – теперь надо отдавать.
В лавке Магдалена и познакомилась со своим будущим мужем. – Михалис был большим любителем рыбы. Зашёл в лавку –и забыв обо всём уставился на Магдалену. Не поздоровался даже!
– Что молчишь, язык проглотил? – обратился к Михалису хозяин. – Так ты за рыбой пришёл или за невестой?
Шутка и решила дело. Магдалена, которой исполнилось шестнадцать, вышла за Михалиса не раздумывая: ей понравился этот весёлый и добродушный парень. Свадьбу сыграли через месяц…
– Ну, теперь ты не сирота, – сказал жене Михалис. – Теперь у тебя есть родня.
Но родители Михалиса были не в восторге от выбора сына: столько хороших девушек вокруг, а он привёл в дом нищенку без рода без племени! Магдалена молчала. Да и что она могла сказать? Каждая встреча с мужниной роднёй начиналась и кончалась упрёками – и худая Лена, и бледная, и одевается как прислуга, и мужа плохо кормит, и дом вести не умеет. Виданное ли дело, на столе одна рыба (жареная, печёная, копчёная, тушёная саламис со сладким перцем, оладьи из рыбной икры, рыбные лепёшки), а больше есть нечего!
Магдалена выслушивала всё сказанное, не возражая и не оправдываясь. Молчал и Михалис. Когда родственники уезжали, оба вздыхали с облегчением. Им было хорошо вдвоём. Что с того, что Лена не умеет вести хозяйство? У неё никогда не было своего дома, где бы она могла этому научиться. Лена старалась изо всех сил, Михалис видел это и никогда ни словом не упрекнул жену.
Ну и что, что дом пропах рыбой! На острове Ро, где они жили, рыбной ловлей кормились все. Страстный рыбоед, Михалис мог есть рыбу трижды в день, чего нельзя было сказать о Лене, которая терпеть её не могла ещё с приютских времён.
Ну и что, что у Лены всего три платья? – Да хоть мешок на себя надень, всё равно ты у меня красавица! Уж я–то знаю, – смеялся Михалис, и Магдалена каждый раз краснела…
Через год она родила Михалису близнецов, и мужнина родня присмирела и подобрела. Магдалену осыпали подарками, она больше не слышала упрёков. Счастью Михалиса не было границ – двух сыновей подарила ему его Лена! Чего ещё ждать?
А через семнадцать лет Михалис с сыновьями отправился рыбачить, попал в шторм, и их баркас разбило о скалы в щепки. Погибли все трое. И солнце погасло для Лены, и жизнь для неё кончилась.
Родня
Приехавшая на похороны родня с порога заявила Лене: «Это ты его сгубила, в шторм рыбачить погнала. Из-за тебя он погиб, и дети!
– Я никогда его не просила, и в море не посылала. Я в рот рыбу не беру! Михалис жить не мог без моря, вы же знаете! И сыновья в отца пошли, – впервые возразила Лена мужниной родне, но никто её не слушал, и утешать никто не собирался. Наговорили много злых и обидных слов и уехали, напоследок плюнув на порог.
И Магдалена осталась одна на всём свете. Продала дом и навсегда уехала с острова, где у неё не осталось даже могил. Магдалена больше никому не нужна была на земле – и решила стать монахиней.
– Но видно бог так рассудил, что Харилаосу я нужнее, и отдал меня твоему отцу, – закончила рассказ Магдалена. – Тебе, наверно, неприятно это всё… Не держи на меня зла, Медея. Я заботилась о нём, ведь мужчина не должен быть один. А он был – один, и я…
Марина не дала Лене договорить и, поддавшись внезапному порыву, крепко обняла.
– Я привезу тебе внуков,
