Как только Нина с Соней вышли из квартиры, Виктор приник к оконному стеклу на кухне. Он внимательно осмотрел двор, потом опустил взгляд на свое парадное. Дождался, пока из него вышла Нина с девочкой и снова осмотрел двор. Заметил, как со скамейки у дома напротив поднялся невысокий парень плотной наружности и медленно пошел за Ниной и Соней к остановке. Пройдя метров двадцать, он остановился и оглянулся назад. К нему подъехала машина – "Москвич-комби", он сел рядом с водителем и машина тронулась.
Озадаченный увиденным, Виктор быстро обулся и вышел из квартиры.
На автобусной остановке никого не было – видно автобус только-что ушел. Виктор остановил попутную машину и через пять минут уже опускался на эскалаторе в метро.
Чем больше он думал об этой странной слежке и расспросах, тем более озадаченным себя чувствовал. И этот парень в какой-то мешковатой футболке, и машина, в которую любой "крутой" побрезговал бы сесть. Все это как-то не увязывалось в голове у Виктора с ощущением тревоги и опасности, возникшим после второго упоминания Ниной о любопытном молодом толстяке.
Но все-таки, насколько бы все это не выглядело странным, кто-то действительно следил за Ниной для того, чтобы разыграть где-нибудь в городе очередную "случайную" встречу и задать новые вопросы о нем, Викторе. Значит, кто-то действительно интересовался им. И единственное, что могло успокаивать его, это отсутствие в этом загадочном процессе ребят в спортивных костюмах с бритыми затылками, подъезжающих на новеньких иномарках.
А раз таких ребят здесь не было, значит и бояться было Виктору нечего. Но загадка оставалась загадкой и надо было ее разгадать.
Уже в поезде метро он поймал себя на мысли, что ему нравится эта игра. Точнее – нравится возможность самому разобраться в ситуации. К Виктору вернулась самоуверенность. Словно на всякий случай он вспомнил еще разок о своей "защите", причину которой он так никогда и не понял. Но раз о ней с таким уважением когда-то говорили и Миша-непингвин, и Сергей Чекалин, значит она присутствовала и от чего-то Виктора "защищала".
Выйдя из станции метро, Виктор повернул направо и остановился у вертикального стенда с десятками солнцезащитных очков. Слева от стенда лениво сидела на раскладном стульчике девушка лет двадцати, сама тоже в темных очках.
Недолго думая, Виктор примерил немного старомодные "капельки", потом еще какие-то "мэйд ин Тайван". Наконец выбрал себе пару и, заплатив, сразу одел их на нос.
В воздухе пахло шашлыками. Не смотря на будний день на торговой площадке Гидропарка было довольно людно и большинство троттуарных столиков были заняты праздным народом. Виктор нашел свободный столик, заказал кофе и коньяк и осмотрелся, не снимая темных очков.
Нины и Сони видно не было, но зато он заметил другое знакомое лицо мужчину лет сорока, которого несколько раз видел на "серьезных" похоронах. Он сидел за столиком соседнего кафе с высокой изящной женщиной, одетой в коротковатое голубое платье с поясом. Оба пили пиво и спокойно разговаривали.
Понаблюдав за ними несколько минут, Виктор снова осмотрелся.
Девушка-официантка принесла кофе и коньяк и тут же попросила заплатить. Когда она ушла, Виктор пригубил коньяк, потом кофе и на какое-то время забыл о Соне и Нине.
"Через четыре дня надо будет оправлять Мишу, – подумал он. Интересно, откуда все-таки они взяли сердце для пересадки?
Посидев сполчаса, Виктор прогулялся до лодочной станции, потом вернулся к метро и перешел на вторую половину Гидропарка, где тоже гнездами были разбросаны летние кафе. На второй половине было менее людно. Виктор прошелся до моста через залив – дальше были только пляжи и спортплощадки и он повернул назад. Присел за столик дальнего от метро кафе, заказал пепси. Снова осмотрелся.
– Они должны быть где-то здесь, – прошептал он себе, перебирая взглядом фигуры и лица сидящих за десятками столиков людей.
Его внимание привлекла девочка, игравшаяся на траве у аллеи, вдоль которой через равные интервалы стояли деревянные скамейки. До девочки было метров сто пятьдесят. На ближайшей от нее скамейке кто-то сидел спиной к Виктору. Видно было только два затылка.
Не допив пепси, Виктор встал и пошел по траве между двумя аллеями в сторону девочки. Уже через двадцать-тридцать шагов у него не было сомнения в том, что это – Соня. Она то ли что-то искала в зеленой траве, то ли "изучала" ее.
Виктор остановился, вернулся к кафе и пошел по дорожке к туалету оттуда он мог бы рассмотреть сидевших на скамейке.
Перед входом в туалет он остановился и оглянулся. Чтобы лучше было видно – приподнял очки.
На скамейке сидела Нина с этим парнем в мешковатой футболке. Они о чем-то мирно разговаривали. Точнее он что-то рассказывал, а она внимательно слушала, время от времени кивая.
Чтобы не привлекать к себе внимания, Виктор зашел в туалет. Постоял там и, выйдя, направился обратно к кафе.
На ходу бросил взгляд на Нину с парнем – теперь она что-то говорила, а он слушал.
Виктор вдруг почувствовал себя идиотом. Мало того, что пропал всякий интерес к этой слежке, но и сама причина всего происходящего показалась ему вдруг до ужаса банальной – видно этому парню просто понравилась Нина и он за ней приударял. Но, видя ее всегда с девочкой, он решил что она замужем и теперь пытался разведать обстановку, проверяя, насколько удачным может оказаться его донжуанство. В такой ситуации для успешного знакомства было совершенно правильно представиться старым знакомым мужа.
– Ну что ж, – подумал он, поднимаясь по ступенькам на платформу метро. – Давай, толстяк, удачи!..
Когда Нина с Соней вернулись, Виктор был уже дома.
– Как погуляли? – спросил Виктор.
– Хорошо, – ответила Нина, ставя чайник на плиту. – Такая погода! Ты совершенно зря сидишь дома!
– Послезавтра все равно поедем загород, тогда и развеюсь! – сказал Виктор.
– Послезавтра? – переспросила Нина.
– Ну да, дачу смотреть…
– А-а! – Нина махнула рукой. – Забыла! Чай будешь?
– Да. – Виктор кивнул. – Кстати, сегодня ты никого из моих старых знакомых не встречала?
– Да опять тот же… – спокойно ответила Нина и пожала плечами. Коля… Все рассказывал о себе. О том, как с детства хотел стать писателем, потом занимался журналистикой… Женился неудачно…
– А обо мне больше не расспрашивал?
– Нет, но очень просил, чтобы я твою фотографию ему принесла. Сказал, что хочет посмотреть – изменился ты за эти годы или нет. Обещал нас с Соней за фотографию итальянским мороженным накормить…
– Он что, идиот? – скорее самого себя, чем кого-либо спросил вслух Виктор. – Зачем ему моя фотография?
Нина снова пожала плечами.
– А ты что, договорилась с ним встретиться? – Виктор пристально посмотрел в глаза Нине.
– Не договорилась, а сказала, что, может, завтра снова буду в Гидропарке…
– Хорошо. – Проговорил Виктор холодным голосом. – Я тебе дам свою фотографию.
Нина посмотрела на него удивленно.
– Ты чего? – спросила она обиженно. – Что я, должна бегать от твоих знакомых, что ли?!
Ничего не сказав, Виктор вышел из кухни, прошел мимо Сони, возившейся на полу гостинной с пластмассовым домиком Барби. В спальной закрыл за собой двери и, вытащив из тумбочки старый портфель, вытрусил из него на ковер пачку фотографий. Перебрав фото, он отложил в сторону одно, где он был снят с Никой, одной из своих прошлых подружек. Положив остальные фото обратно, он взял ножницы и отрезал от себя Нику. Потом подошел с фотографией к зеркалу и сравнил себя живого со своей фотографией. Что-то изменилось, но это что-то было неуловимым и необъяснимым словами. Фотография была сделана года четыре назад на Крещатике уличным фотографом.
– Держи! – протянул он Нине обрезанное фото, вернувшись на кухню.
Она посмотрела на Виктора вопросительно.
– Держи-держи! Отдашь ему, раз просит! – сказал он, стараясь придать своему голосу тепло. – Заодно привет передашь от меня!
Нина взяла фотографию, с интересом посмотрела на нее, потом отнесла в коридор, где положила ее в висевшую на вешалке сумочку.
74
На следующее утро Виктор, подождав пока Нина и Соня уехали, снял со шкафа в спальной черную хозяйственную сумку. Он вытащил из нее все еще завернутый в бумажную подарочную упаковку пистолет. Холодность тяжелого металла словно обожгла кожу ладони. Виктор примерил рифленную рукоятку, поднял пистолет перед собой и направил его в собственное отражение на зеркальной дверце шкафа.
Ему вдруг вспомнилось, как Миша иногда стоял перед этим большим зеркалом и неподвижно смотрел на свое отражение. Почему он это делал? От одиночества? От невозможности найти себе подобного?
Виктор опустил руку. Ладонь неприятно щемила, словно произошла какая-то химическая реакция между двумя несочетающимися компонентами. Он опустил пистолет на ковер и поднес ладонь к лицу. Ладонь была удивительно белой, словно кровь отошла куда-то, вытесненная холодностью и тяжестью металла.
