"Ты, говорит, такая-сякая, связываешься со всякой шушерой, у которой и гроша в кармане нет, другое дело, если бы то был Куницын…"
Ее собственные слова, милый мой, не обижайся. Но и Наденька твоя не промах; разгорячилась не меньше матери.
" — Вы, — говорит, — не смеете не отдать мне стихов: они для меня написаны, они мои…"
И пошла, пошла. Но, понятно, солома силы не ломит: мать торжественно разорвала их, так что ты, собственно, для нее одной и писал их — никто другой не читал их. Helas! И смешно, и грустно; du subline au ridicule il n'y a qu'un pas[127], сказал Наполеон. Ты, однако, когда-нибудь дай мне прочесть свое посланьице — должно быть, препикантное.
Три дня Наденька глаз не показывала, а как показалась — Господи ты Боже мой! Что сталось с этой розовой, цветущей девушкой! Похудела, точно все эти три дня маковой росинки в рот не брала, и такая бледная, желтая… То ли дело моя Мирочка! Но не сердись, извини, пожалуйста; лучше не сравнивать их; после сам отдашь честь моему вкусу. A propos de bottes[128]: твой дерптец, как выше сказано, подлец из подлецов. Чуть ты уехал, чуть Наденька вышла опять из затворничества (уж не мать ли посадила ее на хлеб и на воду?), как он приударил за ней, и хотя нельзя сказать, чтобы она заметно благоволила к нему, однако он ресировал уже настолько, что она улыбается его плоским остротам. Но успокойся; доказательством тому, что она еще не совсем утратила о тебе память, может служить прилагаемая карточка ее:
— Сдержал, мол, слово.
— Какое? — спросил я. — Написал стихи?
Она замялась, покраснела. Я очень тонко при этом подтрунил над нею; она как-то прежде отозвалась, что любовь — нелепость, что законна только разумная привязанность, вследствие многолетнего знакомства.
— Так-то-с, — сказал я ей, — вы питаете к Ластову разумную, многолетнюю привязанность?
Она сильно обиделась, но это показывает только, что я попал не в бровь, а в глаз, с чем тебя и поздравляю.
Могу рассказать тебе еще одну новость, хотя уже более грустного свойства. Ты, конечно, заметил тут смазливую, черномазую горничную, Мари? До Липецких я, faute de mieux[129], вздумал приволокнуться за ней, и хотя она играла сначала неприступную, но я уверен, что достиг бы желанной пристани, если б не Наденька, а за ней Мирочка. Вдруг вчера делается с нею нервная лихорадка; бредит, опасаются даже за ее жизнь… А ведь, чего доброго, во всем виноват я? Немки эти ведь сентиментальны донельзя, я ее поцеловал как-то в коридоре, уверял в страстной любви, ну, она, вероятно, и возмечтала; а как узнала, что я присватался к Мирочке, так с отчаянья… Очень может быть! Меня даже грызет немножко совесть; но кто ж виноват в том? Неужели мужчина, который сумел пленить глупенькую? На то силачу и сила, чтобы упражнять ее; и могу тебе сказать по секрету, что мне даже нимало неприятно, что и здесь, и таких небольших стараниях с моей стороны, успел вскружить девушке голову не на живот, а насмерть: видишь — весь прекрасный пол отдает тебе должный атрибут.
Но есть всему конец на свете,
И даже выспренним мечтам.
И письмам. Ответ ты можешь адресовать мне в Париж; я уверил Липецких, что и там можно получить сыворотки, да еще лучше здешних. Ха, ха, ха! Вероятно же, можно? На днях мы отправляемся в дорогу. Радуюсь наперед удовольствиям, которые оставлю там своей душке-невесте. Целую тебя заочно.
Твой С. Кунщын.
P.S. Когда я за обедом упомянул, что пишу к тебе, Лиза просила передать твоему приятелю Змеину, что симпатическое средство его против зубной боли наконец помогло ей, и чтобы он не забывал шестое июля будущего года.
— Что такое шестое июля? — говорю.
— Змеин, говорит, поймет.
Ну, а коли поймет, так и хорошо. Я не из любопытных. Addio, carissime[130]".
1863–1864
[131]
Но они будут играть… (фр.)
О нет, тетя, мы только наблюдаем, не играем (фр.)
Действительно? Ну, идите (фр.)
Делайте ставки, господа! Ставки сделаны, больше никто не ходит (фр.)
Семнадцать, черный, нечетный и пропускается (фр.)
моя дорогая (фр.)
черное (фр.)
"Четыре времени года" (нем.)
Войдите! (нем.)
Расставание болезненно! Но что делать? — говорит Зевс (нем.)
Естественное не безобразно (лат.)
Примите мир! — рек Зевс со своих высот (нем.)
Суета, суета сует (лат.)
Любовью (нем.)
Женщиной (нем.)
Какого черта! Это тебя я вижу? (фр.)
Мой Бог! Куда направляешься? (фр.)
Я? Но я просто хотел, как и вы закончить мой курс — черт возьми все эти школы, "Я не возражаю, чтобы их черт взял!" Сейчас я пенсионер Интерлакена … Какие открытия я сделал там! Черт! Остается только мне признаться — ангел, дьявол-девушка, ей-Богу! Кокетливая как прекрасная Елена, жива, как котенка, духовна как … (фр.)
Но, милый, милый, добрый друг! (нем.)
Ты с ней ни разу не говорил и уже хвалишь ее душу? (нем.)]
Что это значит, мой друг (фр.)
Ты говоришь по-французски… очень грубо (фр.)
ей-Богу (фр.)
абсолютно одна (ит.)
высокий вкус (фр.)
О, мой Бог! (фр.)
Собственность есть кража (фр.)
шедевр (фр.)
Пословицы (фр.)
Добрый вечер, фройлен (нем.)
Спасибо, господа! Не хотите ли чего? (нем.)
Конечно (нем.)
Очень хорошо, сэр (англ.)
так доволен собой (фр.)
Сейчас я вернусь (фр.)
Знаменитый Куницын (фр.)
сволочей (фр.)
Остряков (фр.)
это ужасно (фр.)
Мне кажется, что уже виделись с джентльменом из Интерлакен (фр.)
К вашим услугам, мадемуазель (фр.)
До свидания, мадмуазель (фр.)
Прекрасную Елену (фр.)
Несмотря на (фр.)
прекрасны (фр.)
Но, дорогой мой друг (фр.)
Хорошей ночи (ит.)
Породистый (фр.)
похожи друг на друга (фр.)
человек очень хороший (фр.)
истинный джентльмен (фр.)
Этого достаточно. Женщина чести, который держит свои слова (фр.)
Живи и дай жить другим (нем.)
Это не имеет значения: даме всё лестно. Скажите мадемуазель, пожалуйста (фр.)
Хорошо, м-р, если вы настаиваете (фр.)
Замечательный сон (фр.)
А вы на самом деле его видели (фр.)
Ну, вероятно (фр.)
Натуралист (нем.)
Разрушитель природы (нем.)
Спокойной ночи, г-н Naturfuscher (нем.)
Свечи — два франка (фр.)
Спаси нас от этого дикого вихря бредового учения для ученых дикарей (фр.)
