Муравьева включила приемничек на подоконнике, обмотанный изолентой, и под развязный говорок "Эха Москвы" спросила:
- Я так поняла, Броня, что нашли адвоката? Кто он?
Бронислава рассказала, что этот молодой парень сам ей позвонил, вызвался быть адвокатом Левушкина-Александрова. Пояснил, что на большой гонорар не рассчитывает, ему интересно поработать над серьезным делом. Его зовут Евгений Яковлевич Чуев. Окончил Иркутский университет, юрфак.
Анна Константиновна покачала головой.
- Или хороший парень, или подстава, - отозвалась хрипло Елена, закуривая. - Позвонить бы в Иркутск... Да и самим посмотреть на него.
- Я попрошу прийти. Когда?
- Да хоть завтра, - предложила Анна Константиновна. - С другой стороны, адвокатов может быть несколько. Пока не нашли какого-нибудь аса, пусть хоть этот навестит Алексея. Ведь не пускают?
- Не пускают, - Бронислава зашмыгала носом. - Говорят, через контакты может повлиять на следствие.
Сейчас муж не узнал бы ее - она сидела, опустив плечи, бледная, исхудалая. Каждый вечер выстаивает по два-три часа возле СИЗО - по закону передача разрешается раз в месяц, уже второй пошел, а не берут!..
- Теперь вот что. - Муравьева достала из стола листки бумаги. - Мы тут, Бронислава Ивановна, физики и биофизики, сочинили кое-что. Завтра выйдет в "Сибирском комсомольце". Этот экземпляр отдайте вашему Чуеву, здесь все довольно подробно и понятно...
Бронислава впилась глазами в текст: "Разъяснение физиков НИИ физики СО РАН по делу Левушкина-Александрова".
Вначале шли строки о том, что ничего секретного в работе арестованного профессора давно нет, по этой проблематике существует много открытых публикаций, в том числе и самого Левушкина-Александрова - с описанием злополучного стенда.
Далее ученые писали: "Действия ФСБ идут в разрез с официальной политикой государства в отношении Китая. Подписанный этим летом договор о дружбе наших государств имеет раздел, посвященный совместным исследованиям космоса. Казалось бы, контракт, который выполнялся Левушкиным-Александровым, должен получить всяческую поддержку. Но очевидная геополитическая задача России - освоение гигантского китайского рынка высоких технологий - этим уголовным делом торпедирована. Нам уже известны случаи отказа вступать в переговоры по передаче научных разработок как со стороны Китая, так и с российской стороны. Фактически контракт сорван, и Институт физики теперь должен возвращать деньги и выплачивать неустойку.
Учитывая все это, а также состояние здоровья А. А. Левушкина-Александрова, ходатайствуем об изменении меры пресечения. Мы также присоединяемся к письму ведущих физиков, академиков РАН из Новосибирска, которые требуют проведения независимой экспертизы с привлечением специалистов из Российского аэрокосмического агентства".
- И вот еще письмо из закрытого города, - машинально оглянувшись на дверь, продолжила Анна Константиновна, - где конструируют эти спутники. Пишет друг Бузукина, он там работает...
"Ошибка Алексея и его бывшего руководителя Соболева в том, что в свое время со свойственным многим из нас пренебрежением они не озаботились снять гриф с работ по данной тематике в части рабочей группы, приданной от университета. Это дало возможность органам ФСБ на формальном основании начать процесс. А по сути мы считаем: все обвинения - чушь и несусветная глупость. При таком подходе можно пересажать всю нашу контору от Генерального конструктора до последнего слесаря, так как наша организация, как известно, сделала и отдала иностранному заказчику (EUTELSAT) свой лучший спутник связи! И правительство, которое подключило нас к международным проектам, тоже надо посадить! А тут еще дело не дошло до результата, до "железа", а ученый уже сидит в тюрьме. Бедная Россия!"
- Что это за "часть рабочей группы" от университета? - спросила Лена Золотова.
- Меня тоже встревожил этот намек. Там возле Соболева, кроме Алеши, было еще два-три человека. Орлов, что ли?.. Поспрашивать у него? Николай Николаевич теперь проректор по учебной работе, сказать откровенно, большой склочник и дурак. Что там могло произойти? И второе. - Анна Константиновна выключила приемник. - У ребят из лаборатории Левушкина ничего с письмом не вышло, только перессорились. Каждый пообещал написать сам лично. Когда лично - это опасно для пишущего. Хотя... наше дело правое, я уверена, дело будет прекращено.
20
А в камере произошло неожиданное событие: золотопромышленника Катраева увезли на суд и обратно не вернули. На прощание Левушкин-Александров и Катраев обменялись взглядами, профессор кивнул своему новому знакомому.
И еще новость - в камеру затолкнули человека с серым, как пепел, лицом. Он только мычал и хрипел. И ничего не ел. Лишь изредка пил холодный чай, наливая из кружки себе в уголок ощеренного черного рта, - так пьет воду синица после дождя, подвиснув под веткой вверх ножками. И не сразу сидельцы поняли, что этот человек сам себе откусил язык, чтобы не отвечать на вопросы следователей. Пойти на такой страшный шаг! Почему? Не хотел заговорить из принципа или боялся за себя, что заговорит? Новый жилец камеры лег, где ему показали, - почти у входа - и целыми сутками тихо скулил...
Вскоре произошла и маленькая радость - тюремный механик наладил телевизор (скорее всего просто подсоединил антенну). И теперь Алексей Александрович, ожидая своей участи, вместе с новыми товарищами с утра до ночи смотрел идиотские истории с погонями и беременными мексиканками. Но однажды показали зал областного суда - как освобождают из-под стражи Катраева. Милиция сняла с него наручники, он глянул прямо в телекамеру и, кажется, даже подмигнул. Уж не Левушкину ли?
Слава богу! Значит, если повезет и Алексею Александровичу, есть куда податься за помощью.
А вот заговорили по местному каналу и о нем! Предоставили слово молодому ученому Ивану Гуртовому. Алексей Александрович перед экраном радостно сцепил пальцы.
В красной водолазке, такой ладный и симпатичный, с гладко зачесанными набок волосами, Ваня тихим голосом стал рассказывать, какой талантливый у них руководитель... Но вот беда: в последнее время забросил работу, перестал помогать группе, увлекся деньгами, вспомнил времена, когда был физиком. Конечно, на него повлиял ужасный случай, когда разграбили Зеленую лабораторию с "Трубой"...
- Он прав, - пробормотал, морщась, Алексей Александрович. - Наверное, прав...
Молодой ученый говорил, все более запинаясь, то хваля, то откровенно предавая своего шефа, пока ведущая, наконец, ласково не остановила его и не поблагодарила, сообщив телезрителям, что по последним сведениям из неофициальных источников следствие вскоре будет закончено и профессору Левушкину-Александрову передадут материалы уголовного дела для ознакомления .
Но Алексей Александрович этого уже не слышал... Он боком повалился на постель, лицом в одеяло... Оно пахло, как ему показалось, псиной... Ночью его рвало. Заключенные загрохотали в дверь, надзиратели дали сигнал дежурным, те вызвали врача. Врач констатировал предынфарктное состояние, и "скорая помощь" снова увезла профессора в областную больницу.
Три дня он пролежал под капельницей, а затем его опять вернули в СИЗО, правда, в другую камеру - в бокс с четырьмя койками, но остальные три были пусты.
И вот среди дня в камеру явился юноша-адвокат, нанятый Брониславой. Он сказал, что в связи с окончанием следствия скоро профессору изменят меру пресечения - или отпустят домой до суда с подпиской о невыезде, или вернут в больницу, потому что главный врач областной больницы обратился с протестом в Москву, в Минздрав и к руководству ФСБ.
Алексею Александровичу что-то не понравилось в адвокате. Глаза масляные, что ли. Он не мог сформулировать свое отношение к вертлявому этому человеку, кружилась голова и болезненно дергалась "сердечная" мышца в спине.
- Спасибо. Как вас?
- Чуев Евгений Яковлевич, - повторил торопливо юноша.
- Спасибо, спасибо...
И наконец пустили на свидание жену. Бронислава вбежала, как тигрица, обняла его, исхудалого, сутулого, и заплакала. Он смотрел на нее, поблекшую, неряшливо одетую, жалел ее и одновременно думал: "Вот сказать сейчас: "Броня, судя по всему, меня посадят, выходи за другого, все равно у нас уже не будет ничего. Я сгорел... Любил другую, поэтому, наверно, последние искорки таланта и погасли, судьба отвернулась..." Думал и, конечно, не сказал.
А она быстро, шепотом, оглядываясь на дверь, докладывала новости: что адвоката смотрела Муравьева, решили - пусть поработает. Что Марьясов в Москве ходил заступаться за него... Что приехал Белендеев... Что Ваня Гуртовой резал себе вены, но мальчика спасли... Что Женя Коровин и Артем Живило встали перед зданием областного управления ФСБ с плакатом: "МЕСТНЫЕ ШЕРЛОКИ ПОЗОРЯТ НОВОЕ ЛИЦО ФСБ!" И что их пару раз отгоняла милиция, но когда показали по НТВ, перестали отгонять... И что Кукушкин погиб под машиной.
