неловкость. Бедняга Одед! Попался ей под горячую руку, и принял на себя удар, предназначенный Шахару, да еще поднял и отряхнул от липкой земли ее ранец! Стыд какой!
– Одед, прости! – виновато воскликнула она. – Я не хотела. Это я сорвалась от нервов. – В порыве раскаянья она обняла товарища за плечи и спросила: – Ты обиделся на меня?
Молодой человек, ощутив на себе руки любимой девушки, чуть не лишился дара речи.
– Нет-нет, все в порядке, – еле выговорил он и поспешил добавить: – Не огорчайся так из-за этого текущего экзамена! Он не стоит того. Ты сама все правильно сказала: в жизни есть вещи намного сложнее.
Галь пришлась по душе его «понятливость», и она немного смягчилась к нему.
– Садись рядом, – живо предложила она, поведя головой в сторону скамейки.
Но юноша все же остался стоять, не отдаляясь от сосны. Близость этой девушки, их уединение, сводили его с ума. Переживая свою нелепость, он как сквозь сон услышал вопрос приятельницы, заданый скорей из вежливости, чем из подлинного интереса:
– Чем вы занимались вчера в "Подвале".после того, как мы с Шахаром ушли?
– Мы… Я ушел сразу следом за вами. И Лиат тоже. А вот Шели и Хен задержались, потому, что Шели захотела тогда же научиться играть в бильярд. И Хен, конечно, стал ее обучать, хоть и сам не асс, как мы все убедились, – подчеркнул Одед с улыбкой.
– Значит, вы с Лиат ушли вместе? – уточнила Галь.
– Нет, не вместе, но одновременно. Хотя, я немного проводил ее до остановки.
Вдруг Одед порывисто сел рядом с ней на сырую, запачканную хвоей скамейку, и пристально взглянул в ее лицо.
– Галь, пожалуйста, скажи мне правду: что ты думаешь об этом ее Томере? Веришь ли ты ее рассказу? – забормотал он, охваченный волнением.
Доверчивого, незлобивого молодого человека конкретно измучил этот вопрос. Он ничего не имел против увлечения Лиат, но оно никак не увязывалось у него с их еще не остывшим на его губах наигранным поцелуем в этом же самом месте, и со всем тем, что Лиат говорила ему тогда. Ему очень хотелось надеяться, что она ткнула в лицо всей компании своим новоиспеченным другом не назло ему. Мало того, что сам такой поворот событий был слишком резок, так еще он вызывал у незадачливого юноши разочарование в порядочности этой девушки и досаду на свою собственную нерасторопность.
Галь не сразу нашлась, что ответить. Ей бы и в голову не пришло заподозрить свою подругу в нечестности, особенно в виду всех своих собственных переживаний.
– А почему я должна ей не верить? – недоуменно произнесла девушка. – Разве Лиат чем-то хуже других и не может встречаться с парнем?
– Да встречаются ли они вообще? – прыснул Одед. – Посуди сама: этот Томер возник словно по волшебству, из ниоткуда, живет, исходя из ее слов, не близко, и скоро уходит в армию. Тебя не удивляет количество накладок?
– Меня удивляет твоя озабоченность этой историей, – твердо ответила Галь, выпрямляясь. – Может, ты просто ревнуешь Лиат?
Одед побагровел и до боли сжал заложенные в карманы руки.
– Нисколечко, – проговорил он, пытаясь скрыть свое смущение.
– А я тебе не очень верю, – на полном серьезе заметила девушка. – Насколько я вижу, вы часто разгуливаете вдвоем. Вы оба пропали где-то во время вечеринки и вернулись вместе. Ты, то и дело, провожаешь ее на автобус…
– Это… вежливость, привитая воспитанием, – отнекался Одед, как мог.
– А если бы не вежливость, то разве не провожал бы? – захохотала Галь, но смех ее звучал надрывно. Недобрый смех.
Юноше стало не по себе от реакции той, что была ему дороже всех на свете. Он понимал, что со стороны его отрицание выглядело неубедительным, но предпочитал, чтоб Галь подумала, что он ревнует именно Лиат, а не ее.
– Галь, я просто спросил твоего мнения, и ты могла бы коротко и внятно ответить «да» или «нет», а не высмеивать меня. Зачем высмеивать меня? Честное слово, я здесь ни при чем, – кротко сказал он, не встречаясь с ней глазами.
– Я тебе и ответила «да», – логично отозвалась Галь, стараясь сохранять спокойствие. – Да, я верю Лиат. Или мне, вроде тебя, необходимо забивать себе голову ерундой, подозревать ее и уличать во лжи? Даже не думай!
Продолжать настаивать было бессмысленно. В грубости Галь Лахав сквозило безоговорочное доверие к изворотливой коротышке, а также пресечение всех его попыток сблизиться.
– Тебе видней, – покорно отозвался юноша. – Хотя у меня другое предчувствие на этот счет.
– Это все – твои неоправданные домыслы, – пожала плечами Галь.
Некоторое время оба молчали. В небесной выси, между низких облаков, летело, то появляясь, то вновь исчезая, словно лукаво наблюдая за ними, неверное и тусклое солнечное око. Понурый Одед отбрасывал ногой круживший по ветру пыльный рваный кулек, а Галь, подняв другую шишку, потрошила теперь ее. Все, чего им сейчас не хватало, это неожиданных, голодных, не оставляющих места никаким сомнениям любовных объятий. Одед, представивши себе эту картину, почувствовал, что он был просто обязан это сделать. Выход для него был один: здесь же, не откладывая, рассказать этой хмурой девушке об его чувствах к ней, и не дать ей уйти от его рук и губ. Но страх отвержения и его вечная застенчивость воспрепятствовали ему. Тем паче, что Галь, решив быть доброй, вдруг обратилась к нему со словами:
– Если так подумать, этот Томер и вправду ненадежный вариант для нашей общей подруги. Ей нужен кто-то более близкий и проверенный. Одед, давай я с ней поговорю насчет тебя!
Тут Одед и вовсе пришел в ужас. Ему только этого не доставало, после той злополучной ночи! Он моментально отказался.
– Вы оба ничего не потеряете, – упорствовала Галь. – Мне кажется, вы вполне подходите друг другу, знаете друг друга очень давно, и всем нам станет лишь приятней от этого.
– Не надо! – замотал головой парень. – Я нисколько не ревную Лиат, я желаю ей успехов в личной жизни, и, если хочешь, можем поговорить о чем-нибудь другом.
– Нет, Одед, я, пожалуй, поеду домой, – отрезала Галь, резко поднимаясь и надевая ранец. – До завтра!
Бедняга Одед ощутил необъятную пустоту в груди. Вот, так всегда. Редчайшая возможность подольше пообщаться с любимой наедине и теперь завершилась провалом. Он тоже вскочил.
– Нам по пути, – затараторил он. – У меня есть маленькое дельце в твоем районе.
Галь с изумленьем уставилась на товарища.
– Какое? – воскликнула она.
– Родители попросили меня…
– Но о чем?
– Так… не важно. Но я мог бы проводить тебя до дому.
– Это тоже из вежливости? – подколола она его.
Одед не нашелся, что ответить, а лишь улыбнулся в растерянности. Галь еще совсем немного потопталась рядом, а затем твердо произнесла:
– Сегодня я хочу побыть одной. Мне нужно о многом подумать.
Она рывком подправила сползающий с ее плеч ранец, подмигнула товарищу и стремительным шагом ушла к остановке.
Одед печально
