бильярдной было очень многолюдно и прокурено. Единственный свободный стол находился в самом дальнем уголке. Хен тоже закурил, морально готовясь к партии с таким соперником, как Шахар, пока тот принимал шары, и сделал легкую разминку с кием в руках. Затем, товарищи пожали друг другу руки и начали.
Шахар самозабвенно отдался игре. У него были твердая рука, точный глазомер, хладнокровие и внимательность. Все это давало ему преимущества перед Хеном, надеющимся победить при помощи мощных ударов кия по шарам. Иногда они попадали в лунки, но чаще прокатывались мимо. Поэтому, Шахар довольно быстро вышел победителем в первом их тайме, и с гордостью оглянулся на свою группу поддержки.
Галь, хоть и поцеловала его с обычным жаром, на самом деле, полностью отсутствовала. Она прокручивала в голове все сегодняшние реплики своего любимого и реплики других, и томилась в своем подвешенном состоянии. За соседним столом, наравне с несколькими рослыми парнями, играла молодая женщина, высокая, с великолепной фигурой. Галь иногда посматривала на эту женщину, и пыталась представить, как чувствовала бы она себя на ее месте. Наверно, такой женщине все эти навязчивые мысли были бы ни к чему.
Девушке становилось нехорошо в душном и шумном бильярдном зале, но требовать от Шахара прекратить партию она не могла. Она попросила Лиат купить ей минеральную воду, и заметила, что в короткое отсутствие той ей стало немного легче.
Во втором тайме Шахар победил с той же легкостью. Шели, стоявшая с другой стороны стола, вопила от досады за Хена, и, шутя, грозила Шахару кулачками. А тот, спокойно улыбаясь, пожимал руку Хена и указывал ему на его промахи. И, когда они начали третий тайм, Хен, выругавшись на чем свет стоит, бескомпромиссно решил взять реванш. Затушив сигарету и снова поколдовав над кием, он призвал себя к большей сосредоточенности и методичности. Но у него и на сей раз ничего не вышло, хотя он старался, как мог. Этот вечер всецело принадлежал Шахару, который, машинально обняв свою подругу, произнес, оборачиваясь к Хену:
– Ты на верном пути, но тебе надо еще тренироваться. Если хочешь, продолжим.
– Давай! – воодушевился Хен, и принялся быстро собирать и расставлять шары.
– Нет, Шахар, только не сейчас! – внезапно вмешалась Галь. – Пойдем отсюда.
– В чем дело, солнце? – удивился парень.
– Мне стало плохо, – прохрипела она, прижав к горлу руку.
– Плохо? – встревожился юноша, отставляя кий. – Почему? Что случилось?
– Не знаю, – глухо ответила девушка, – но мне хочется выйти.
Нервы и накопившееся за весь вечер ее раздражение на Шахара и на всю компанию дало о себе знать. Больше всего в этот момент ей хотелось поскорей остаться наедине со своим любимым и ощутить его ласку и нежность. Прочь отсюда как можно скорее, молила про себя Галь, и увести с собою Шахара, чтоб начиная с этой минуты он принадлежал только ей одной!
– Да, конечно, пойдем скорей, – пробормотал тот, замечая ее бледность. Он виновато кивнул друзьям, порывавшимся двинуться за ними, и быстро увел Галь, прижимая ее к себе.
Раздосадованная Лиат посмотрела им вослед, и вдруг в груди ее как будто что-то оборвалось. "Я так и знала, что у них что-то не в порядке. Она на удивление рано заспешила отсюда, и весь вечер была как дохлая", – пронеслось в ее голове. При этой мысли ее колени мелко задрожали и сердце неистово заколотилось о ребра.
Двор «Подвала» был весь в лужах от прошедшего дождя, ветер угомонился. Там Галь немного отдышалась и выпила всю бутылку с водой, принесенной ей Лиат. Все это время, Шахар поддерживал свою девушку, поглаживал ее по спине и озабоченно следил за ее состоянием. Потом он принялся тщательно вытирать мотоцикл, прежде чем усадить на него недомогавшую подругу. Протягивая ей каску, он ласково прикоснулся к ее лицу и заглянул в ее покрасневшие глаза.
– Моя милая, моя сладкая девочка, что с тобой? – спросил он с такою мягкостью, что у Галь сразу потеплело на душе.
""Наконец-то!" – вздохнула она про себя с облегчением. – "Он – мой, как и прежде, любящий и пушистый. Нет, право, я сошла с ума, чтоб так терзаться из-за всяких глупостей!
– Ничего, дорогой, просто немного стошнило, – отозвалась она, трепетно обвивая руками его шею. – Там было ужасно накурено, душно и противно. Сейчас пройдет.
– Ты права. Зря я не подумал об этом раньше, – обескураженно протянул парень.
Они постояли несколько минут в обнимку у мотоцикла. Шахар легонько прикасался губами к макушке своей подруги, проводил ладонью по ее волосам, дарил ей свою нежность. Потом он, обратившись к ней, сказал:
– Я отвезу тебя домой, мы выпьем горячего чаю, и ты сразу ляжешь спать.
– Оставайся со мной этой ночью, – робко попросила Галь. – Мама не будет на нас злиться, – добавила она с улыбкой.
– Нет, солнце, в другой раз. Я тоже очень утомился, перевозбудился от выпитого и от игры, и должен выспаться.
Нет, пожалуй, сегодняшний вечер был словно создан для того, чтоб доставлять Галь сплошные огорчения! Она собиралась поговорить с другом с глазу на глаз в спокойной обстановке, однако, по всей видимости, ей придется отложить их разговор на неопределенный срок. "Может, это и к лучшему", – убеждала она себя. – "Нечего ему еще знать всю правду. А вдруг ему так и не придется ее узнать? Пронесет ли?" Возможно, она перегибала палку, однако ни в чем себя не обманывала. Эта компанейская пьянка в «Подвале» оставила в ее душе недобрый след, и что-то подсказывало, что это было лишь только начало.
* * *
– Галь!.. Подожди!..
Услышав, что ее зовут, Галь замедлила шаги и обернулась. Одед Гоэль спешил за ней, и догнал в грязном, в опавшей хвое и с мокрой землей скверу у школы. Девушка удивилась. Что ему понадобилось от нее именно сейчас, в конце учебного дня? Оказалось, он хотел поговорить с ней. Галь согласилась, но натянуто и безучастно.
Сегодня началась сессия. Их первый в этом году экзамен по английскому был уже в восемь утра. Но до этого, Галь промаялась всю ночь, будучи не в силах стереть из памяти вчерашние реплики Шахара в «Подвале». Ей никак не удалось сосредоточиться на экзамене, и, в конечном счете, она сдала его форму заполненной кое-как, что вселило в нее еще большую неуверенность в себе и в том, чего она в жизни стоила. Наверно, она выглядела безнадежно никчемной рядом с отличниками Лиат и Шахаром.
Но экзамен оказался только прелюдией к этому мучительному дню, ибо Лиат прилипла к ней, как банный лист, и все время болтала с ней о своем Томере. Не то, что за короткую ночь между ней и ее новым другом что-то изменилось, просто у Лиат вдруг возникла острая необходимость проконсультироваться у Галь обо
