задыхаясь после бега. – Из подгузников.
– Надеюсь, не из использованных? – спросила Катя, разглядывая пышное сооружение.
– Ха! – выдала в ответ Юля, тяжело дыша, а потом очень гордо добавила: – Это сейчас жуть как модно!
– Жуть я вижу, – согласился Илья.
– Когда мы говорили про торт, я как-то рассчитывал на «Арлекин» или «Наполеон». На «Шахтерский», в конце концов, – озадаченно произнес Антон, с высоты своего роста взирающий на довольную, раскрасневшую от бега Юлю и на странную башню в ее руках.
– Я бы и на «Киевский» согласилась, – чуть слышно добавила Надя.
– Как бы сказала наш незабвенный завуч Евгения Симоновна: «Какая сражающая наповал пошлость!» – Илья вздохнул, приподнял левую бровь и посмотрел на Юлю тем самым взглядом, которым смотрел на нее все долгие годы их сидения на соседних партах.
– Сами вы пошлость! – возмутилась Юля. – И ничего не понимаете. Мне такой подарили, когда Лика родилась, так я полчаса смеялась…
– Ты полчаса смеялась, когда биологичка мелом щеку запачкала. Вряд ли это показатель! – заметил Илья.
– Да ну вас! – обиделась она. – Ну что ваш торт? Съели и забыли!
– А подгузники останутся у них в семье на долгую память? – прыснул от смеха Антон.
– Это практичный подарок! – упрямо произнесла Юля и совсем надулась.
– Практичнее было бы купить на эту сумму несколько пачек. Больше бы вышло! – удивленно пожала плечами всегда спокойная и рациональная Лида.
– Скучные вы. И нудные. Какие были в школе, такие и остались. А это хороший подарок! – сердито и насупленно смотрела она на бывших одноклассников.
– А банты-то почему красные? – спросила Надя. – Обычно для мальчиков голубое выбирают.
– Все вам не нравится! Они и были голубыми! – рассердилась Юля, готовая уже заплакать. – Но продавец сказала, что с моей кофтой я какая-то жовто-блакитная получаюсь… Не розовый же торт было брать? Мы с ней полчаса мучились, ленты перевязывали!
Антон не выдержал, закрыл лицо ладонями и расхохотался в голос, вздрагивая всем телом.
– Ладно, пошли, а то опоздаем, – сжалился Илья, тоже улыбаясь краешками рта, но продолжая с отвращением глядеть на хороший подарок. – Только сама свой торт неси!
– Ой, да я бы и просить никогда не стала заслуженного врача республики! – закатила глаза Юля.
И они пошли – почти через весь район. Весело галдели, разбивались на пары и на троицы, шептались друг с другом о чем-то своем, потом снова кричали все вместе, задыхаясь от долгой дороги и по очереди отбирая у Юли экзотический торт. Май был прозрачным, солнечным, небо бездонным, и донецкое лето вступало в свои права. И им всем словно опять было пятнадцать лет.
А Катя шла и с любовью смотрела на друзей и на родной город, который, как и живущие в нем люди, принципиально не впускал в себя войну, всеми силами не обращал на нее внимание. Хотя война раздражала его постоянным грохотом, пугала внезапной тишиной, со злобой улыбалась из покалеченных зданий, насмехалась всеми своими выбоинами, пробоинами, щербинами и трещинами. Она ехидно смотрела на каждого прохожего свежим асфальтом на месте недавнего прилета, и никуда от этого наглого взгляда было не деться.
Но улицу, где жила Нелли Игоревна, война чудом не тронула. Женщина встретила их в домашнем халате и тапочках, и этот вид огорошил ребят не меньше, чем ее знаменитый на всю школу монолог в адрес украинского летчика. Ее красивая квартира с классической мебелью была заставлена бесчисленными картонными коробками и пакетами, говорившими, что хозяева совсем скоро покинут это место. Мужа Нелли Игоревны дома не было – перед отъездом ему пришлось срочно везти машину в ремонт. А найти работающую мастерскую в Донецке было задачей не из простых – многие автомеханики по мобилизации ушли на фронт.
Они сидели в гостиной за большим круглым столом. Солнце мягко светило в окна, а разговор шел спокойно и просто – в их пребывании в квартире бывшей учительницы не было никакой неловкости, никакого стеснения. Внешне Нелли Игоревна осталась прежней – такой же угловатой, строгой и правильной. Но во всех ее словах, в необычной для нее суетливости, в том, как она подкладывала им на тарелки вареники с клубникой – во всем этом сквозила какая-то почти материнская нежность к ним.
– Вы, конечно, отчаянный человек! – произнес Илья удивленно и даже, казалось, чуть осуждающе. – Из Донецка в Горловку… Сейчас! Как вы решились?
– А какой у меня выбор? – улыбнулась ему Нелли Игоревна. – Дочка там. Мужа ни за что не согласилась оставить одного. Как бы мы все ее ни уговаривали… И ее муж в первую очередь! Но она упрямая, как сто волов, вся в меня! А в общем, это правильно… – задумчиво сказала женщина, посмотрев в окно. – Семья должна быть вместе. Всегда должна быть вместе.
– Все равно, – упрямо хмурился Илья, скрестив на груди руки. – Не обижайтесь, но когда мы услышали про переезд… Мне кажется, это просто безумие!
– Бог, если сочтет нужным, везде сохранит, – совершенно спокойным тоном ответила она.
– А где у Ксюши муж работает? – спросила любопытная Юля.
– В МЧС, – вздохнула Нелли Игоревна. – Так что тяжело сейчас моей Ксюше. Конечно, я надеялась, что она дотерпит до конца учебного года. Мне так не хотелось детей оставлять одних перед экзаменами! – призналась она и вдруг словно наполнилась изнутри тихим, нежным светом. – Но она не дотерпела, и теперь у нас в семье новый Саша.
– Тоже Сашей назвали? – обрадовалась Юля.
– Да! И ведь муж у дочки, как и мой, тоже Саша, – воскликнула она. – Так что у нас второй Сан Саныч! Одни Александры вокруг. К чему бы это?
– К тому, что нам еще нужны защитники, – в задумчивости произнесла Катя.
– Да, нужны… – болезнено поморщилась Нелли Игоревна, мгновение помолчала, а потом снова заговорила: – Ребята, мы с мужем вот что решили… Квартира у нас свободная, сдавать мы ее не будем. Конечно, в наш район тоже прилетает будь здоров. Но вот именно в этот квадрат, где у нас дом, не дай бог сглазить, не попадало ни разу! Вот мы и подумали… Кто из вас в Киевском? – обвела она взглядом своих бывших учеников. – Катя? Надя? Не хотите у нас пожить?
– Нет, – сразу ответила Катя. – Спасибо, но я редко дома бываю!
– У моей мамы подруга столько сил потратила, чтобы из Куйбышевского переехать, – грустно усмехнулась Надя. – А денег еще больше, в долги влезла! И через неделю в новой квартире осталась и без окон, и без всех дверей… Ну и зачем суетиться? – резонно спросила она.
– Наверное, и вправду незачем, – согласилась Нелли Игоревна и, склонив голову набок, внимательно посмотрела на Надю. –
