вопросах она привыкла полностью ему доверять. А то, что она не может употребить сотни тысяч долларов или миллионы на собственные нужды, так это ее мало заботит; мысль о том, чтобы воспользоваться такими деньжищами, для нее все равно что задумать побег в Тасманию, или в Аргентину, или на Галапагосы, или в Антарктику.
То, что дети так возбудились из-за нее, вызвало у Джессалин смех. Впрочем, они (вероятно) возбудились бы еще больше, если бы она, заполучив огромные деньги, решила бы сразу их потратить.
– Мама, ты не расстроена? Это хорошо.
– Нет, дорогая, я тебе уже сказала.
Почему они ее все время донимают? Как можно быть такими бесчувственными! Инвестиции, недвижимость, страховка, «Маккларен инкорпорейтед»… это чертово поместье… траст… остаток жизни… какое все это имеет значение, после того как она потеряла мужа?
Она смотрит на свои горящие руки… как будто она их скребла по живому с антисептиком.
Дети хотели зайти в дом, но Джессалин с вымученной улыбкой сказала, что она ужасно устала и хочет прилечь.
– Но мы можем побыть с тобой! Составить тебе компанию.
– Вдруг ты захочешь поговорить о завещании? О доверительном управлении? О будущем?
– Нет, нет. Со мной все в порядке.
– Мама, ты уверена?
– Ты точно в порядке?
Умоляют. Принуждают. Может, боятся, что она что-нибудь с собой сделает, если останется одна? Упадет с лестницы и сломает себе шею? Допьет виски и впадет в ступор?
На нее все это обрушилось, хватит.
Ее вдовство еще толком не началось, а силы уже на исходе.
– Поезжайте домой. Пожалуйста. У вас своя жизнь. Я справлюсь. Я не одна… со мной Уайти. Спасибо вам за все!
Дорогая, сделай глубокий вдох, еще один. Ты сумеешь это преодолеть.
Электрошокер
– Ваш отец лежал на земле, совершенно беспомощный, – говорил Азим Мурти. – А они тыкали в него, снова и снова. Никакого сопротивления он не оказывал. Перестал к ним взывать. По-моему, он уже был без сознания…
Начало ноября. Том Маккларен решил подать гражданский иск на департамент полиции Хэммонда, и тут в его жизни, словно из ниоткуда, появился Азим Мурти.
Доктор Мурти узнал о смерти мистера Маккларена, прочитав некролог в газете.
– Я единственный свидетель случившегося.
Оказывается, Мурти приехал в больницу поздним вечером 19 октября узнать, не привезли ли в отделение неотложной помощи «мужчину лет под семьдесят, седого, крупного, белокожего» с ранами, полученными от электрошокеров полицейских. Но медперсонал, с которым он общался, не очень-то ему помог. Да, «скорая» привезла мужчину по имени Джон Эрл Маккларен, шестидесяти семи лет, с диагнозом «инсульт» в результате автомобильной аварии, а что касается ран от электрошокеров, то таких (явных) подтверждений врачи не нашли.
Но доктор Мурти сразу насторожился. Он заподозрил, что «жертва инсульта» и есть тот мужчина, которого атаковали копы на автостраде Хенникотт.
– Ваш отец остановился из-за меня. Он возмутился тем, что меня избивают двое полицейских. Отважный человек, он спас мне жизнь. Но за это ему от них крепко досталось. Они швырнули его на землю, стали бить ногами и тыкать электрошокерами. Не остановились даже после того, как он потерял сознание. Они вели себя как маньяки. Перед этим и мне досталось от их шокеров – без всякой причины. Меня остановили на хайвее под предлогом, что я «лихачил», «менял полосы, не включая поворотник». На самом деле (как сказал мне адвокат) они приняли меня за чернокожего и подумали, что наверняка найдут в машине наркотики или что-то такое. А когда увидели, что я… что я не «афроамериканец»… то пришли в ярость. Их не интересовало, что я врач и где я работаю. Даже не заглянули в мое водительское удостоверение. Они сделали вид, будто я «нахожусь под воздействием алкоголя и что я «лихач». Не найдя в моей машине наркотиков, они еще больше разъярились. Закричали, чтобы я убрал руки за голову и лег на землю лицом вниз. Хотя я выполнял все их приказы, они продолжали орать как ненормальные. Я пытался закрыть лицо и голову… я просил их не причинять мне боль… а они это истолковали как сопротивление аресту. Продолжали орать. Без всякого повода… только потому, что я не лежал неподвижно, а извивался… стали в меня тыкать шокерами. Это было ужасно… меня чуть не парализовало… я думал, что сейчас умру. Сердце вот-вот остановится. Не мог дышать. Никогда не испытывал такой боли. У меня начались конвульсии. И тут ваш отец затормозил, вышел из машины и закричал полицейским, чтобы они оставили меня в покое. Тогда они переключились на него. Это спасло мне жизнь. Всего я не мог рассмотреть, но видел, как они повалили его на землю, били ногами и добивали шокерами. И орали, орали: «Лежать! Лежать, сука!» Хотя он уже и так лежал. Меня они заковали в наручники и повезли в отделение, а ваш отец остался ждать «скорой». Они видели, что у него сердечный приступ или инсульт. Кажется, испугались, что могли его убить. В тот момент я испытывал такую боль и был так напуган, что до конца не понимал, в каком состоянии находится мой спаситель. Стыдно признаться, но я был зациклен на себе и плохо соображал. Я опасался за свою жизнь. Хотя я гражданин США, но родился в другой стране. И было страшно, что меня по какой-то причине депортируют. Меня раньше никогда не арестовывали и не привозили в отделение. Ни разу не останавливала дорожная полиция. А тут могли запросто убить. И это не кино и не телесериал. У меня отобрали мобильный. Но в четыре утра непонятно почему меня отпустили. Я был в плохом состоянии. Раны и гематомы сильно меня мучили. Но по крайней мере, я был свободен. И никаких обвинений, «иди на все четыре стороны». Какой-то офицер, боясь, что я умру в изоляторе, разрешил мне сделать один звонок. Я позвонил другу и попросил, чтобы меня забрали и отвезли в отделение неотложной помощи в Сент-Винсенте, где я работаю. Там меня осмотрели на предмет повреждений головы и лица, сломанных ребер, сделали снимки ран. «Вас сильно избили, – сказали мне. – Мы должны вызвать полицию». Но я взмолился: «Нет! Я хочу домой». Я и сейчас не до конца восстановился, но понимаю, как мне повезло, что я выжил. Я врач-ординатор в клинике Сент-Винсент, работать приходится много. Домашним о своих проблемах я не рассказывал, они пришли бы в еще больший ужас, чем я. После этого нападения я очень плохо сплю, меня мучают головные боли. Мне было сказано, что на меня завели дело как на «чернокожего»… и по этой причине я был задержан. Мало того что я пережил настоящий кошмар, так еще и невинный
