человек – ваш отец – погиб от рук этих сумасшедших. Я подал на них в суд. Мне известны их имена… я предоставлю вам всю информацию, которую удалось раздобыть моему адвокату. Я дам показания по поводу моего избиения и «незаконного ареста». Я выступлю свидетелем по поводу избиения вашего отца, он не был вооружен и не сопротивлялся. Они убийцы!
Том был так огорошен этим словоизвержением из уст молодого индийца, которого он видел в первый раз и о котором ничего не знал, что ему пришлось попросить Азима Мурти повторить сказанное и помедленнее.
Было мучительно больно слушать все эти подробности о том, как бедный Уайти был жестоко избит на обочине шоссе, не имея возможности себя защитить. Собственно, Том изначально подозревал, что отец умер не своей смертью.
– У вас есть все основания для открытия уголовного дела против полицейских и для подачи гражданского иска на миллионы долларов.
Том услышал это от судебного юриста по имени Бад Хоули, бывшего коллеги Уайти. Хоули навел справки в городской полиции Хэммонда и получил подтверждение, что Азим Мурти действительно был задержан 18 октября 2010 года по обвинению в «лихачестве», «неподобающем поведении», «неподчинении полиции» и «оказании сопротивления при аресте». Позже все эти обвинения были с него сняты.
Ни слова о другом задержанном в то же время и в том же месте. Ни слова о втором мужчине, насильно удерживаемом и избиваемом с применением электрошокеров. Зато сохранилась запись в городской больнице о доставке в отделение экстренной помощи Джона Эрла Маккларена, шестидесяти семи лет, с подозрением на инсульт, случившийся в то же время и в том же месте на автостраде Хенникотт, где он, предположительно, врезался в отбойник.
Фамилии копов – Шульц и Глисон. Оба патрульные с большим стажем. Адвокат Азима Мурти, беседовавший с копами, охарактеризовал их ответы как «надуманные и необоснованные», как следствие «расовых предубеждений». Полицейские настаивали, что молодой индийский врач лихачил, почему они его и остановили; у них были все основания подозревать, что он находится под воздействием наркотиков или алкоголя; они утверждали, что он им угрожал; невзирая на предупреждения, он пошел на них и полез во внутренний карман пиджака (вероятно, за оружием); им пришлось применить силу из соображений собственной безопасности.
Когда Мурти «продолжил сопротивление», им ничего не оставалось, кроме как «минимально» применить шокеры.
Все эти фразы, хорошо заученные, с угрюмым видом и даже некоторым вызовом, были высказаны под взмахи дирижерской палочки адвоката, который защищал интересы полицейских и настаивал, что его клиенты никоим образом не нарушили полицейский протокол.
– Тыкать в безоружного человека шокерами, после того как его бросили на землю и сковали наручниками… это не является нарушением полицейского протокола? И все это они оправдывают соображениями собственной безопасности!
Присутствие второго мужчины, позже идентифицированного как Джон Эрл Маккларен, было установлено после затяжного допроса полицейских адвокатом Мурти. Поначалу Шульц и Глисон отрицали этот факт, но после предъявления задокументированных показаний они признали, что второй мужчина появился на месте происшествия. Маккларен съехал на обочину с целью помешать аресту Мурти. Полицейские решили, что это его сообщник, и им пришлось от него защищаться.
Маккларен якобы тоже «угрожал» копам, наступал на них, «невзирая на предупреждения», «угрожающе» потянулся за чем-то в карман, и им пришлось «применить силу», в том числе шокеры, но не больше двух или трех раз.
Это еще была эпоха без полицейских видеокамер, и, стало быть, инцидент(ы) не фиксировались. Поэтому только двадцативосьмилетний Азим Мурти, сам пострадавший от насилия, мог свидетельствовать в суде против двух офицеров.
Предварительное слушание состоялось по просьбе адвоката Мурти в небольшой комнате городского суда. Том при этом не присутствовал и обо всем узнал позже. Решение судьи вызвало у него бурю эмоций. Эти подонки отправили моего отца на тот свет. Спровоцировали инсульт, от которого он так и не оправился. Они убийцы.
Протокола задержания Джона Эрла Маккларена 18 октября 2010 года найти не удалось. Если был арест, то должен существовать протокол. Если же был только рапорт, то его, видимо, уничтожили.
Бад Хоули пошлет судебный запрос о допуске к компьютерной базе полицейского отделения. Но скорее всего, электронный файл позже поправили по чьей-то указке.
Том располагал доказательствами об ожогах от шокеров у отца на лице, горле и руках. Он сделал множество фотографий и сразу отослал их Баду Хоули из опасений, как бы чего не случилось с его телефоном. У него также есть копия больничного освидетельствования, где прямо сказано о «подобии ожогов», которые ранее ошибочно посчитали «рваными ранами» от автокатастрофы (а никакой автокатастрофы, как выяснилось, не было).
Про автокатастрофу копы соврали. Соврали, что у Джона Эрла Маккларена за рулем случился «удар» и он, съехав на обочину, врезался в отбойник. А новый отчет говорил о том, что Маккларен остановил машину «с явной целью» помешать аресту. Теперь они не отрицали, что повалили Маккларена и пустили в ход шокеры, но исключительно «из соображений собственной безопасности». Перед тем, как заковать его в наручники, а не после.
Они несколько раз меняли показания. В последней версии указали, что у лежащего в наручниках мужчины «случился элепсический припадок» и они вызвали «скорую».
Элепсический? Скорее, эпилептический.
Или сердечный приступ.
Связанный с хроническим заболеванием, но никак не с задержанием.
Но тогда почему не были выдвинуты обвинения против Джона Эрла Маккларена? А если были, то почему их сняли? (Уничтожил лейтенант Девятого округа, непосредственный начальник этих двух копов.) Бад Хоули от имени Тома Маккларена напишет заявление, что его «арестованного» отца бросили на обочине дороги в бессознательном состоянии, с трудом дышащего, получившего инсульт в результате жестокого избиения полицейскими. Его подобрала «скорая» и привезла в отделение неотложной помощи, где ему спасли жизнь.
Но от осложнений, связанных с побоями, которые двое полицейских нанесли безоружному, несопротивляющемуся мужчине шестидесяти семи лет, в результате он скончался.
Сначала гражданский иск в Апелляционный совет. Затем уголовный иск против полицейских офицеров Шульца и Глисона по обвинению в убийстве, к коему привели несоразмерные действия.
Хоули, конечно, понимал, что убийство – обвинение более чем серьезное и в процессе прений оно будет заменено на непредумышленное убийство (добровольная уступка). Последуют дополнительные обвинения в применении чрезмерной силы, в неправомерных действиях полиции.
Том понимал: справедливость на его стороне. Но он также понимал: прокуроры, судьи и присяжные не желают признавать полицейских офицеров виновными в совершении должностных преступлений.
Уайти почувствовал бы себя униженным! Уязвленная гордость – это даже хуже, чем физические увечья. Он ведь так гордился отношениями с хэммондской полицией, которые последовательно и очень дипломатично выстраивались двадцать лет назад, когда он был мэром.
Уайти потребовал бы дисциплинарных взысканий для полицейских или даже увольнения. Возможно, начал бы уголовное дело с требованием отправить их в тюрьму. Но
