Академия святости - Роман Алимов

К озеру подошел старый, невысокий монах в схимнической одежде и постучал клюкой по берегу:

– Выходи, достаточно!

– Еще немножко и выйду.

– Хватит с тебя на сегодня Валюша, выбирайся! – монах коснулся палкой воды и рыбы замерли, затем загибом клюки зацепил ее и с легкостью вытащил на берег.

– Сушись и приходи, мы ждем! – монах растворился словно в дымке.

Светлая одежда сияла и не требовала сушки.

«Куда же идти, где он? Вокруг цветы!» – рассматривала приоткрытые бутоны на бескрайней поляне.

Вдали заметила скалу и бегом, как в юности, понеслась вперед. Старалась бежать изо всех сил, отталкивалась от земли и длинными прыжками перемещалась по полю. Толчки становились плавнее и мягче, а сила росла. Оттолкнувшись еще, Валя полетела вдоль земли, над цветущей поляной. Сверху виднелся лес, в его чащу со страхом неслась стая костлявых, хромоногих волков. Бесшумно летела дальше, еще и еще, словно воздушный шарик, стремящийся ввысь.

Внизу проплывала макушка широкого дерева, захотелось коснуться его, сорвала лист и заметила, что, у подножия лежит обессиленный серый слон, а вплотную к нему громко храпит бурый медведь, осторожно пролетела над ними, чтобы не потревожить. Добралась до крупной скалы, в ней виднелся крошечный вход в пещеру в самом основании горы. Спустилась на землю и обернулась к теплу, исходящему со стороны поляны. Издали наблюдал за ее приземлением незнакомый человек, невозможно было разобрать, какого он роста или пола, лицо его тоже не просматривалось от яркого ореола вокруг. Решилась подойти поближе, но при первом шаге уперлась словно в невидимое стекло.

Вмиг пришла мысль от незнакомца:

– Не пытайся! Пока ты еще не можешь. Выслушай наставников, все будет хорошо и не волнуйся.

Повернулась к скале, там ожидали три монаха, один выступил вперед и обратился:

– За смирение, ты получила Машу от Господа! Она подарит тебе венец, помни это.

Выступил второй монах:

– Мы поможем тебе в ее воспитании, не волнуйся, жизнь у нее длинная, успеешь взрастить в ней то, что не получилось в сыне.

Выступил вперед и третий монах:

– Теперь главное – ради чего ты здесь! Передаем весть от Него – твои грехи прощены!

Схимник приблизился и протянул руку:

– Возьми – это наш подарок за труды.

В руке он держал черные плетеные четки с пятью позолоченными бусинами и крестом с кисточкой.

Монахи улыбнулись и направились назад к пещере. Валя проводила их взглядом и повернулась к незнакомцу. Он поднял руки и стал молиться. Высоко вверху кружила величественная птица похожая на орла, постепенно она стала спускаться, делая круги ниже и ниже. Затем взмахнула крыльями и приземлилась прямо на плечо к Вале.

Неизвестный улыбался:

– Не потеряй его, теперь он с тобой! Пробуй молиться о прощении грехов болящих душ, которые будут тебе посылаться, ради явления славы Господней. Только о них, о близких или о себе не пытайся!

Проснулась в слезах: «И за что мне это, ведь грешная старуха?!»

Одна за другой пролетали недели, Валя не могла нарадоваться юной гостье, по утрам девочка помогала готовить завтрак, днем читала вслух книги, а вечером они смотрели на небо и мечтали. Валентина рассказывала ей о своем детстве, сыне и муже. За прошедшее время Валя стала любимой бабушкой, а Маша внучкой.

В один из этих счастливых дней Валя готовила завтрак, а Маша на удивление долго спала.

В дверь постучались, на пороге показался участковый.

– Василич приветствую, заходи, рада тебе! Что скажешь дорогой?

– Все хорошо Валюш, позвонил я вчера родственнице твоей Машутки. Удивительно мне всегда с такими гражданками беседовать.

Говорит:

«Если жилье за мной оставите, добровольный отказ напишу. Достала Машка, особливо по ночам», – я в детали не стал вникать, но дама странная. Ты, Валентина уже не молода, можешь не пройти по опекунству, но скажу сразу, у меня старый друг есть в ведомстве, решали с ним такой же вопрос. Не волнуйся, побегаешь за бумажками и Бог даст получится.

– Ну Василич, благодарствую! Буду молиться о тебе. Побегаю, главное – помочь ей.

Провела до калитки участкового, повернулась и ахнула, прямо за ней стояла Маша босиком, в ночной рубашке.

– Я испугалась! Вас нет, тетя Валя, вы так не бросайте меня, я одна боюсь спать! Я, я, я никогда не остаюсь ночью! – губы у Машки дрожали, вот-вот разрыдается.

– Машенька, я только вышла во двор, проводить Василича, тетка твоя согласна на все, странная она видать, женщина.

– Пожалуйста, не бросайте, Маша прижалась к Вале, подрагивая от страха.

– Да что же это с тобой, пойдем в дом, милая.

Пили горячий чай с малиной, девочка успокоилась:

– Это началось около четырех лет назад. Мне приснился кошмар. Тогда… я… не все рассказала про родителей. Я… тоже была с ними в машине, ну, когда все случилось.

– Не волнуйся хорошая, если тебе трудно не нужно вспоминать, – погладила по спине Машу.

– Нет, сейчас уже лучше. Родители так долго ждали отпуск, папа очень устал от работы. Мы ехали по горной дороге, я позвала его, хотела, чтобы он посмотрел на лисицу, что стояла под деревом. Он обернулся, и не уследил за крутым спуском дороги, и мы съехали прямо в обрыв.

Слезы текли, Маша вытерла щеки платком, глотнула чаю и продолжила:

– Очнулась в машине между двух острых веток. Сиденья в крови, стекла рассыпались, я тогда узнала, что такое острая боль и паника. Пришла в себя и поняла, что сломала обе ноги, да вот посмотрите, – показала шрамы ниже коленей.

– Я кричала пока не охрипла. Нас заметили уже в темноте и вытащили, мама… умерла прямо там, в овраге, а папа, совсем немного не доехал до больницы, – девочка вздохнула и затихла на мгновение.

– После того как мне сняли гипс, ноги срослись. Но я стала видеть по ночам кошмары, чувствовать родителей во сне, и наяву. Винить себя. Если бы не та лисица, разве я позвала бы… – Маша подняла голову, и смахнула запястьями слезы.

– Но это еще не все. Однажды я очнулась от очередного кошмара… прямо у тетиной кровати. В комнате темнота, она спит, а я стою и не понимаю, как я попала туда. Утром рассказала ей, мы записались к врачу, меня обследовали, пила таблетки, ничего, не помогло. Может быть, поэтому тетя так невзлюбила меня. Я боюсь! Приступ иногда повторяется, боюсь спать, боюсь ночи, особенно когда в комнате одна.

– Как же тебе тяжело! – прижала к груди Машу, – постарайся принять мысль, вины