небольшое чаепитие, коль на большой стол денег у меня всё равно не хватит. Что я и сделала, только вот радости от этого не получила никакой.
Глава 39
о том, как Андрей Полюшкин решает взять себе новую фамилию и против воли позволяет мне узнать о своих тайных страхах
– Вот, Александр Михайлович, я наконец-то выбрал фамилию, которую мне следует взять, – неожиданно начал разговор Андрей Полюшкин в один из наших рабочих дней.
Услышав эту фразу, я отвлеклась от документов, над которыми работала, и навострила уши. Я и подумать не могла, что моего коллегу не устраивает его фамилия, и потому удивилась затеянному разговору, который, вероятно, возникал у моих товарищей не в первый раз.
– И что это за фамилия? – поинтересовался Уколов.
– Пердяш, – торжественно объявил Полюшкин. – Теперь я буду Андрей Борисович Пердяш.
Не сдержав эмоций, мы с Уколовым прыснули.
– Андрей Борисович, что за странная фантазия взбрела тебе в голову? – спросила я у Полюшкина.
– А что? Хорошая фамилия! Подходящая, я бы сказал, – без тени иронии ответил мой коллега.
– Это ж надо было постараться, чтобы выдумать такую фамилию! – сказала я.
– Ничего я не выдумывал! – насупившись, сообщил мне Полюшкин. – Вот, сама посмотри!
И он протянул мне письмо одного из наших низовых подразделений, подписанное его начальником. И к моему величайшему изумлению, фамилия этого самого начальника была действительно Пердяш. Но я всё равно не могла поверить увиденному и потому подняла листок вверх, чтобы посмотреть на просвет. Вдруг какая-то буква не пропечаталась? Но нет. Все буквы были на месте, и оставалось признать, что у какого-то начальника и в самом деле фамилия Пердяш, и он нисколько этого не стесняется.
А тем временем Александр Уколов тоже захотел посмотреть на диковинную фамилию и тоже не мог поверить своим глазам.
– Я, конечно, всё понимаю, – комментируя новость, сказала я, – но если бы у меня была такая фамилия, я бы её сменила. Или уж, во всяком случае, постаралась устроиться на работу, где мне не нужно было бы каждый день её называть либо выставлять на всеобщее обозрение.
– Люди бывают разные, Екатерина Ивановна! – ответил мне Андрей Борисович, забирая у Уколова письмо, подписанное человеком с удивительной и немного неприличной фамилией Пердяш, а я подумала про себя, что зря Полюшкин не доволен своей фамилией, которая лично мне очень даже нравится.
Однако после столь веселой истории рабочее настроение у нас пропало, и мы продолжили болтать на отвлечённые темы, и Александр Михайлович решил поделиться со мной одним занятным эпизодом, свидетелем которому он стал, пока работал с Андреем Полюшкиным.
– Однажды затеяли мы перестановку в нашем кабинете, – начал Уколов свой рассказ. – Стали двигать столы, и тут из-под урны с мусором выбежал таракан. Не успел я и глазом моргнуть, как Андрей Борисович тут же запрыгнул на стол. Я даже не понял, как это произошло, а он уже стоит на столе и показывает пальцем на таракана.
Слушая рассказ Уколова, я живо представила себе эту сцену и не могла удержаться от смеха. Крупный, грузный Андрей Борисович, стоящий на небольшом деревянном офисном столе, – картина поистине комичная.
– Я даже не думал, что наш Андрей Борисович может так лихо запрыгивать на стол! – продолжал тем временем Александр Михайлович. – И главное, стол его выдержал!
– И чем всё закончилось? – поинтересовалась я.
– Ну, он отказывался слезть со стола, пока я не уберу таракана, – поведал Уколов. – Причём таракана нужно было непременно выбросить в окно, иначе Андрей Борисович отказывался спускаться на пол.
– И как? Ты выкинул таракана в окно? – продолжила я выведывать подробности этого забавного происшествия.
– Вообще-то я не хотел этого делать, так как мне было интересно узнать, как долго Андрей Борисович сможет провести, стоя на столе. Но потом зашёл наш начальник, и пришлось выкинуть таракана в окно, чтобы Андрей Борисович смог спуститься на землю.
Всё это время Полюшкин сидел с непроницаемым лицом, словно разговор его вообще не касался, а мы с Уколовым вдосталь насмеялись. Никто из нас и не думал упрекать Андрея Борисовича в том, что он боится тараканов. Нам просто была интересна сама ситуация, когда большой дяденька, словно лёгкая серна, запрыгивает на мебель, чтобы избежать встречи с крошечным насекомым, который заведомо не причинит ему никакого вреда.
Глава 40
о том, как я пытаюсь спланировать свои новогодние каникулы, и что из этого выходит
На дворе стоял октябрь, и следовало уже начать решать вопрос с новогодними каникулами. Признаться, для меня это очень животрепещущая тема, потому что официально эти дни являются выходными, и, по идее, никаких проблем с планами на этот период времени у людей быть не должно. Но это только в теории всё так замечательно, потому что на практике мне уже приходилось работать и 31 декабря до десяти часов вечера, и 1 января с девяти часов утра до поздней ночи, и в другие январские дни. Потому что конец года всегда предвещает огромный объём работы, с которым невозможно справиться, если свалить весь его на одного человека в последний предпраздничный день года. И к сожалению, этим несчастным энтузиастом, проводящим все праздничные дни на работе, всё время оказывалась я, благодаря особому вниманию руководства к моей скромной персоне. Так что в моей жизни уже были сорванные новогодние ёлки и пропавшие билеты на новогодние представления, на которые я должна была пойти вместе с детьми, но на которые ни мне, ни детям так и не удалось попасть. Поэтому я стала хитрить.
Поскольку руководство никогда не позволяло мне отгулять весь отпуск целиком, то я специально стала оставлять несколько дней заслуженного отдыха на конец года и оформлять остатки своего отпуска на новогодние праздники.
На работе меня никто не понимал. Все утверждали, что эти дни и так считаются выходными, и глупо брать отпуск в это время. Может быть, кому-то и в самом деле это было невыгодно, но только не мне, потому что благодаря этому манёвру я могла спокойно встретить Новый год дома со своей семьёй, могла посетить все новогодние ёлки, на которые удавалось достать билеты, могла, в конце концов, выспаться без опасения, что меня неожиданно вызовут на работу доделывать чей-то отчёт.
Правда, эта хитрость спасала меня только в первое время. С появлением в нашем коллективе Вороновой мои трудовые права стали попираться на каждом шагу. Для неё отпуск не был святым правом человека на отдых. Она стала постоянно вызывать меня на работу и в выходные дни и в отпускные. Поэтому мне пришлось пойти на новую хитрость. Конечно, это могло влететь мне в копеечку, но зато результат того стоил. Я решила проводить отпуск за границей. Причём выбирать те страны и те маршруты, куда сложно было добраться и, соответственно, вернуться,
