Однако рядом с ними я не обнаружила Матвея. Мне так хотелось его поблагодарить за помощь. На улице совсем распогодилось. В сверкающих на солнце лужах отражались белые облака. Я подошла к Вове:
– А Матвей где?
– Да только что ушел. Вы разминулись, пока ты свой трофей получала.
Я прижимала к груди небольшой кубок, которые ребята доверили мне.
– Только что? – Я взволнованно завертела головой. – А в какую сторону?
– Туда! – с готовностью указала Соня.
Я понеслась за угол концертного зала, куда меня направила Аверина. И тут же увидела удаляющуюся спину Мальцева.
– Матвей! – выкрикнула я.
Мальцев тут же обернулся. Ждал, пока я добегу. Лучи майского вечернего солнца разлились по всему широкому проспекту, и из-за них Матвей забавно щурился, пытаясь разглядеть меня.
– Ты уже уходишь? – спросила я, добежав до Мальцева.
– Как видишь, – улыбнулся он.
– Я хотела бы поблагодарить тебя, – быстро начала я. – Прости, что сначала наехала… Знаю, что ты хотел как лучше, и получилось правда очень круто! Я ценю то, что ты для нас сделал.
– Я сделал это конкретно для тебя, – возразил Матвей. – Но, похоже, вашей Ирине Вадимовне это не особо понравилось.
Теперь заулыбалась я, крепче прижимая к груди кубок.
– Это да… Она расценила наш поступок как предательство. Но если бы мы предупредили ее, она не разрешила бы ничего менять. Так уже было с песней и нашими костюмами. Скорее всего, после этого меня выгонят из школьного хора. Так что это было мое первое и последнее выступление.
– Уверен, что не последнее, – возразил Матвей. – Ты уже распробовала весь кайф сцены. Это как наркотик. Ты должна меня понимать.
– Понимаю, – серьезно кивнула я.
Теперь мы молча смотрели друг на друга. Матвей по-прежнему щурился от вечернего солнца. Мне хотелось протянуть к его лицу руки и прикрыть глаза ладонями. А потом поцеловать…
– Мы идем отмечать нашу победу, – сказала я наконец. – Ты не с нами?
Матвей только покачал головой.
– Снова дела? – Я хотела спросить как можно более равнодушно, но прозвучало все равно обиженно.
– Ага.
– Вова мне все рассказал, – не выдержала я. Ответил бы прямо: у меня вечером свидание. «С чего бы ему перед тобой отчитываться?» – ехидно вопросил мой внутренний голос.
– Прямо все? – усмехнулся Матвей. – Для чего?
Я только пожала плечами.
– И что ты об этом думаешь? – спросил Матвей, заглядывая мне в глаза.
– Мне плевать, – ответила я.
– Вот как, – немного обескураженно сказал Матвей. А какого ответа он ожидал? Мальцев нацепил любимые солнечные очки, и теперь я не видела его глаз. – Ну и хорошо. Это тебя никогда не касалось. Я ухожу.
– Не смею задерживать, – бросила я.
Матвей развернулся и быстрым шагом направился в сторону метро. Я смотрела ему в спину до тех пор, пока он не затерялся в толпе. Свежий ветер трепал мои волосы, и мне приходилось отбрасывать их от лица. Интересно, если бы я сказала, что мне неприятно их с Мартой общение, что-нибудь изменилось бы? Если бы призналась, что меня задевают его отношения с другой девчонкой… Призналась, что часто думаю о нем; вспоминаю выступление на свадьбе, нашу прогулку на лодке; ценю, что он всегда приходит мне на помощь… Еще недавно я думала, что для полного и безграничного счастья не хватало нескольких пазлов. И вот, кажется, нашла один – самый главный…
Из-за угла показалась Соня. Подошла ко мне, взяла за руку и потянула за собой.
– Ну где ты застряла? Мы тебя ждем! Все уже собрались. И Сева с Борей тоже идут. Ты Мальцева-то, кстати, догнала?
– Догнала, – глухо отозвалась я. Почему Матвей так рассердился на меня? Из-за того, что я не порадовалась его отношениям с Мартой? Не проявила ревность? Но ведь я сама еще состою в отношениях. Вспомнив о Давиде, захотелось простонать. Звонки от него не прекращались. Перов не терял надежды поговорить со мной, а мне его видеть совсем не хотелось. – Но у Матвея на этот вечер другие планы.
– Не поверишь, кто идет в кафе с нами! – продолжила веселым голосом Соня. – Ирина Вадимовна нарисовалась.
– Серьезно? – не поверила я.
– Конечно, серьезно! Как вы отхватили награду, так сразу смилостивилась. Выплыла на крыльцо и поинтересовалась, у кого кубок. Будет теперь чем хвастаться перед директором. Училки все такие… Кать, ну ты чего отстаешь?
Я еще раз оглянулась в надежде, что Матвей передумает и вернется, но его не было.
Домой мы с Вовой вернулись только в двенадцатом часу. У меня было негласное правило приходить в десять, но раз я вместе с совершеннолетним братом, то и привычный распорядок можно и нарушить. Да и повод весомый. Но мама, кажется, не особо хватилась своих детей. Встретила нас на пороге с телефонной трубкой в руке. Судя по восторженному выражению ее лица, говорила с папой. Вовка хотел задать какой-то вопрос, но мама только поморщилась и отмахнулась.
– И что теперь? Будет какая-то премия? С ума сойти! Ты уже всех обзвонил? Да, понимаю, что час поздний…
Мы с Вовой переглянулись. Пока мама бродила с телефоном по квартире и задавала отцу кучу вопросов, мы успели вымыть руки и пройти в комнату.
– Дети? – донеслось до меня. – Да, только что пришли… Кого? Володю?
Отец всегда называл брата Володей. Мы с Вовой редко общались с отцом вживую. Чаще он писал, и в переписке можно было хоть как-то поддерживать с ним диалог. По телефону же наши разговоры казались вымученными, с долгими паузами и надуманными темами.
Вова покорно взял из рук мамы трубку.
– Да, пап! Привет! Мы хорошо, с друзьями в кафе ходили, Катька в хоре получила награду – приз зрительских симпатий.
Отец что-то громко и восторженно говорил, а брат внимательно слушал. Наконец Вова сказал:
– Ого, ничего себе! Это очень круто! А премию за такое дают?
Я услышала, как отец рассмеялся и снова что-то сказал.
– А, публикация в журнале… Ну, тоже неплохо. Лучше бы, конечно, деньги.
Мама все это время с восторженным видом следила за Вовой и его реакцией на то, что скажет папа. Забавно, как она проигнорировала новость про приз зрительских симпатий. Наверное, даже если бы я затащила в квартиру кубок размером с человеческий рост, мама не заметила бы. Ирина Вадимовна забрала награду себе, чтобы потом отнести в школу.
– Ага, да, – Вова засмеялся. – Тебе Катю дать?
Брат в надежде посмотрел на меня. Мне хотелось замахать руками, но Вова все-таки сунул мне трубку. Мы передавали телефон, как мяч в игре «горячая картошка».
– Только быстро, а то роуминг.
