Словесное недержание рано или поздно приводит к тому, что обладателями разных версий одной и той же информации становятся одни и те же люди, причем их собственные характеристики из уст Шизы для других приятелей не всегда бывают лестными. Удивительно, например, после того, как считал себя обалденным, узнать, что на самом деле ты – сука конченая или козел, каких мало.
В сумке зажужжал телефон. Мне не очень хотелось разговаривать с кем бы то ни было, но, помня о долге перед потенциальными врачующимися, я полезла за средством связи.
Маринка, развалившись на стуле и скрестив ноги, ждала, пока я раскопаю в своем бардаке маленькую нарядную «нокию».
В мое ухо проник бархатный баритон.
– Аня, добрый день, это… – неужели он мог подумать, что я не отличу его бархатный голос от всех остальных, – Иван. Мы виделись вчера… – как он мог предположить, что я не помню, где и когда мы виделись… – на аукционе.
Хорошо, я принимаю твою игру.
– Я, скорее всего, помню вас. Вы были в ярко-красной кепке и с огромными наушниками на голове.
– Да, я не сказал вам, Анечка, – мои внутренности сжались до размеров маленького мышонка, – я люблю слушать музыку, в больших красных наушниках музыка воспринимается ярче и глубже. Мне даже показалось, что вы меня не слушали, тем более приятно, что вам удалось зафиксировать мой номер телефона.
Мне надоело паясничать:
– Ваня, я рада, что вы позвонили мне.
Маринка, уловив долгожданное имя, напряглась и вся превратилась в слух.
Ваня удивленно спросил:
– Неужели у вас могли возникнуть сомнения?
– Вы знаете, Иван, после некоторых событий в моей жизни я начинаю терять веру в свои ощущения.
– На самом деле? Вы меня заинтриговали. Может быть, усилим удовольствие от общения личной встречей, чашечкой кофе или плотным мясным обедом? – Я еще раз отметила, как он красиво соединяет слова в предложения. Официант поставил на стол бокалы с шампанским, на дне тяжело и красиво переливался темный вишневый сироп, а к поверхности тонкими струйками взбегали белые газированные дорожки. Во рту у меня стало сухо.
– Я была бы очень рада встретиться с вами сегодня, но вряд ли смогу. Тем более сейчас я на переговорах…
– Тогда не стану вас отрывать от важных дел…
– Вы не отрываете меня, мы как раз в узком кругу обсуждаем кое-какие вопросы, касающиеся всех. Вот мой консультант, – я выразительно посмотрела на Маринку, – очень рекомендует мне пригласить вас принять участие в обсуждении. – Маринка скрестила руки на груди и возмущенно пожала плечами.
– Если я могу быть еще и полезным, то мечты начинают сбываться.
– Как у вас с креативом, Иван?
– Сейчас посмотрю, – он выдержал короткую паузу, – вы знаете, неплохо. – Я оценила шутку. Она была ровно на той грани, которую нельзя пересечь. – Тем не менее, Аня, я не рискну мериться креативом с вашим партнером, может быть, я позвоню вечером, когда вы освободитесь?
– Хорошо, Иван, позвоните. Я буду ждать.
– Приятного дня. – Он дал отбой.
Я положила телефон на стол дисплеем вниз.
– Ну? – выдохнула Маринка.
– Что – ну? Звонил, ты же слышала. Я сказала, чтобы позвонил вечером.
– Зачем ты приплела какого-то партнера?
– Не какого-то, а вполне конкретного.
– Ладно, не нервируй меня, давай выпьем за нас!
Мы с удовольствием сделали по глотку коктейля. Шампанское радостным ручейком побежало по кровеносным сосудам.
– Все, мне пора ехать.
Маринка встала, встряхнула своими кудрями и, дежурно коснувшись щекой моей щеки, решительным шагом, обутым в сапоги цвета фуксии, вышла из кафе. На дисплее моего мобильного высветилось пять неотвеченных звонков. «Номер скрыт».
Мне всегда интересно, чем руководствуются люди, которые засекречивают свои номера. Понятно, что известные политики, актеры и звезды шоу-бизнеса не хотят, чтобы их телефонные номера пошли по рукам и стали сладкой булочкой для полоумных фанатов. С другой стороны, вряд ли они звонят своим фанатам так часто, чтобы потом изнемогать от их внимания.
Если ты – не то, не другое и не третье, но скрываешь свой номер, то это значит, что по каким-то причинам ты не хочешь, чтобы тот, кому ты звонишь, знал, что абонент – это ты. Причины? Думаю, что ты имеешь основания, чтобы предполагать, что твой звонок неприятен и человек, увидев номер с именем, не станет подходить к телефону. Либо, наоборот, человек, которому адресован звонок, неприятен тебе. И ты считаешь, что он при первой возможности распространит твой номер по своей базе данных и попросит всех при первой возможности не сомневаться и звонить тебе по любому вопросу.
Словом, засекречивая свой номер, ты без слов объявляешь одну из двух вещей: я – дурак или ты – дурак. Другими словами: фамилия моя слишком известна, чтобы вам ее называть.
Самое смешное состоит в том, что большинство людей, скорее всего, солидарны с моей точкой зрения, поэтому из моих пятисот знакомых, занесенных в телефонную книгу, только трое имеют засекреченные номера. Когда они звонят, я всегда знаю, что это – кто-то из них.
Телефон снова замигал смешными словами «НОМЕР ЗАСЕКРЕЧЕН». С другой стороны, в этом была какая-то интрига. Ты думаешь, что звонит Серж, а это вовсе даже Игорь, в крайнем случае Олег.
Я могла засунуть свои рассуждения в одно место. Это был Миша. Миша Шопенгауэр.
– Аня, добрый день.
– Здравствуйте, Михаил, по-моему, мы уже виделись сегодня.
– Да, конечно. Я хотел попросить вас об одной услуге.
– Миша, вы уже просили. Вы были у меня сегодня утром.
– Аня, мне не до шуток. Мне только что звонила Наташа и угрожала явиться на свадьбу вместе с моими детьми.
– Хорошо, Михаил, что я могу с этим сделать?
– Я вижу два способа: либо увеличить количество приглашенных на трех человек, либо не говорить Наташе, где будет происходить действо.
– Михаил, мы с вами пока не знаем, где оно будет происходить. Поэтому, будьте спокойны, я не смогу ответить Наташе на этот вопрос.
– Ответственным за мероприятие, как и тогда, будет Виталик.
– Отлично, Михаил. Мы с ним уже подружились. Он, кстати, неплохой парень и очень предан вам. Представляете, мы с Надюшей даже не подозревали, что у вас грядут такие серьезные изменения в жизни. А они, поверьте, очень плотно общаются.
