«ответы Прекрасного»… «Мир ловил меня но не поймал», сказал философ. Что Свидетели скажут об этом изречении?
Уверенный и бодрый баритон ответил:
– Мудрые люди прошлого говорили так: вера, что есть какой-то «ты» – это морок. Но, кроме этого морока, тебя нигде больше нет. Через эту иллюзию Невыразимый тебя и создает, и твоя обманутость тождественна твоей онтологии. Пойманность миром не есть унижающее нас зло – напротив, это творящая нас милость. Зло в том, что наша пойманность неокончательна и смертна. Единственное, чем можно ее спасти, это запереть в банку и бросить в вечность, где она гордо поплывет как бутылка с золотым «Аллилуйя» на парчовой бумаге…
– Прекрасный ответ, достойный ответ Прекрасного, – зажурчали ангелы. – Вы слушаете программу «Ответы Прекрасного»… «Я люблю твой замысел упрямый», сказал Поэт. Что по этому поводу скажут Свидетели?
Зрелый и спокойный женский голос ответил:
– Поэт сказал «я люблю твой замысел упрямый» и получил за это от Невыразимого Нобелевскую премию. Я же постигаю, что любить свое творение будет в конечном счете сам Невыразимый и ругать его тоже будет он, поэтому устраняюсь из уравнения с почтением к тому, что бесконечно меня превосходит. Проще говоря, пусть упрямый замысел долбится сам с собой, я же не стану работать у него воображаемой прокладкой, а сосредоточусь на борьбе за личную банку. Высказывать эмоциональные оценки непостижимого замысла было бы с моей стороны глупо и даже смешно.
– Допустимый ответ, возможный ответ Прекрасного, – прожурчали ангелы. – Вы слушаете программу «Ответы Прекрасного»… Тождествен ли Прекрасный Невыразимому? Кто ответит на этот вопрос?
Детский голос сказал:
– Мы надеемся, что да.
– Знаем ли мы это точно? – спросили ангелы.
– Нет, и не можем знать…
Иван наконец проснулся – вернее, вспомнил, что бывает сон и бодрствование. Когда в ухе говорят ангелы, пора просыпаться. У Свидетелей Прекрасного такой будильник. А кто такие Свидетели Прекрасного?
С трудом оторвав голову от зарядной подушки, он сел в кровати и спустил ноги на пол. «Ответы Прекрасного» отключились, и в ухе раздался бодрый девичий голос:
– Ванька, доброе утро! Вернее, добрый день. Ты сегодня долго спал. Ты молод, жизнь прекрасна – и ты уже на пути к банке… Правда, в самом начале пути. Но Афа в тебя верит. Ты помнишь, что я в тебя верю? Я хочу, чтобы ты помнил про это каждый день…
– М-м-м-м, – хмуро сказал Иван. – Забудешь тут… Кстати, вот да. Забыл. Что происходит?
– Вчера вечером ты употреблял перцептуальные модуляторы группы «туман», что часто приводит ко временной амнезии – после употребления и после пробуждения на следующий день. Это состояние неопасно и пройдет за несколько минут. Ты помнишь, кто ты?
– Э-э, – сказал Иван и наморщился. – Не особо. Ну-ка напомни.
– Тебя зовут Иван Иннович Чибисов. Тебе двадцать один год. Ты студент Московского Университета имени Павших Сердобол-Большевиков, факультет гужевого транспорта. Ты член церкви Свидетелей Прекрасного, поэтому банка для тебя – не просто мечта, а надежда, обещающая стать возможностью.
– Где я нахожусь?
– Ты находишься в мезонине городской усадьбы своего покойного деда, которая в настоящий момент заложена за долги. Твои жизненные показатели в норме, ты в целом здоров. Ты помнишь, кто я?
– Смутно.
– Я Афа. Твой информатор-плюс и личный органайзер. Я твое окно в мир и не только. Я окно-плюс.
– Почему тебя так зовут?
– «Афа» – уменьшительно-ласкательное имя на основе слова «Афифа». Слово «Афифа» образовано слиянием слов «Афиша» и «Антифа» с добавлением сублиминального смысла «А-Фифа», то есть «альфа-представительнецо немаскулинного гендера»… Продолжать?
– Да.
– «Афиша» – торгово-политический влиятель, существовавший когда-то в карбоновой России. «Антифа» – многовековой благотворительный нон-профит лейбл фонда «Открытый Мозг». Для имперсонации маскулинных гендеров и сердобольских влиятелей программа использует имя «Антиша» – уменьшительное от «Антип» или «Антипод».
– Вспомнил, – сказал Иван. – Ты моя Афочка.
– Хочешь потеребонькать? – спросила Афа игриво. – Ты уже три дня не теребонькал.
Иван нашарил на тумбочке треснутые студенческие огменты.
– Ну-ка покажись.
У Афы были зеленые волосы и чуть заспанное лицо. Никакой косметики. Модный красный татуаж на бровях. Крипторасистский халатик в коричневых мартышках с тэгами «This is my family», накинутый на худое тело с могучей грудью. Такой халатик, кстати, оставался только в русском сторе.
– Ага, – сказал Иван. – У тебя новая прическа. Красиво.
– Спасибо, – улыбнулась Афа.
– Ты можешь поближе?
– Не могу, – кокетливо ответила Афа.
– Почему?
– Вчера у тебя кончился план «Любимый Мой». Сейчас мы работаем по плану «Друзья Минус». Сегодня мы просто друзья, понял? И даже не особо близкие. Если хочешь поднять интим-фактор, надо вернуться к тарифу «Любимый мой» или приобрести разовый бонус. Хочешь купить разовый бонус?
– В другой раз. Халатик пошире можешь распахнуть?
– Параметры интим-фактора тарифа «Друзья Минус» не могут быть изменены без изменения тарифа или разовой покупки бонус-фактора.
– Так, – сказал Иван, снимая очки, – тебя понял. Лучше объясни вот что – почему я вчера удолбался?
– Потому что сдал зачет, а сегодня нет занятий.
– Какой зачет?
– «Права мозга».
– А! Точно. Стоп… А почему занятий нет?
– Сегодня тридцатое сентября. Годовщина расстрела Михалковых-Ашкеназов. День Единения.
– А, ну да! Ну да! – закричал Иван, хватая себя за чуб. – Сегодня же Еденя! Вот чего я обкурился-то. Теперь вспомнил. Понятно… Что сегодня делаем, Афа?
– Хочешь потеребонькать? – повторила Афа с той же точно интонацией, что и в прошлый раз. – Вы, фрумеры, обычно делаете это через день. А ты уже три дня не теребонькал.
– Нет, – сказал Иван, – спасибо. В таком режиме пусть Гольденштерн на тебя дрочит.
Афа возмущенно пискнула.
– Вот это Свидетель Прекрасного. ГШ-слово. Минус в карму за конспирологию.
– Не имеешь права, – ответил Иван. – Я про другого Гольденштерна. У нас такой лектор есть, теорию конных трамваев читает. Вернее, читал. Я про него сказал. Пусть он на тебя конно дрочит, пока ты в «Друзьях Минус». А если ты про кого другого подумала, это твои конспирологические проблемы. Я таких вещей даже не понимаю. Не так воспитан.
– Возражение принято, – вздохнула Афа. – Профессор Гольденштерн Исак Абрамович, факультет гужевого транспорта. Он всему университету карму держит. Если не всему народному просвещению.
– Так его за то и берегут, – засмеялся Иван. – Его уже два года как замедлили на Альцгеймере и на служебную банку собирают. Не дай бог помрет в стазисе, через неделю со всех международных грантов слетим по карме… Так что заруби у себя в коде, Афа, если я про Гольденштерна говорю, это не про твое конспирологическое ГШ-слово, а про нашего родного Исака Абрамовича. Объяснял уже много раз. Сейчас просто напоминаю. Не оскорбляй мое чувство Прекрасного.
Афа промолчала.
Иван подошел к окну поглядеть на белый свет. Небо над Москвой было синим и почти чистым – только на высоте
