хватает веры в себя.
– А почему твоя сестра никак не хочет сходить на свидание?
– Говорит, что ей не хватает духу и она неумная.
– Скажи ей, что Анри тоже уверен, будто умом не вышел.
Даниель, видимо, ловко взялась за дело, потому что моему другу наконец назначили свидание. С тех пор он перестал нуждаться в моих эпистолярных услугах, а Франсуаза – в услугах сестры. И я начал писать Даниель письма, совсем непохожие на те, что писал от имени друга, но столь же проникнутые любовью. Ее ответы приводили меня в восторг.
В Бельгии 1950-х годов уклад в нашей среде был регламентирован не хуже, чем при дворе Генриха Третьего. Чтобы официально ухаживать за Даниель, я должен был ждать, когда ей исполнится восемнадцать и она “начнет выезжать в свет”.
Мне было двадцать, и я не видел никаких причин выжидать. Я поделился с Даниель своей ужасной тайной:
– Я падаю в обморок при виде крови.
– Право слово, у тебя все не как у людей.
– К стейку тартар и ростбифу это тоже относится.
– Значит, будем жевать подметки.
Я сделал ей предложение, она согласилась стать моей женой. Дело было в 1956 году, наша жизнь только начиналась.
Не тут-то было. Ровно в этот момент решил заявить о себе Пьер Нотомб. Позвонив мне, он сообщил, что запрещает мне жениться.
– Эта девица недостаточно родовита для нас.
– Дедушка, вы что такое городите?
– Не забывай, что мы Нотомбы. Один из Нотомбов – создатель Конституции нашей страны.
– Насколько мне известно, мы не Виндзоры.
– Мы не настолько от них далеки, как ты думаешь.
Я повесил трубку, решив не мешать ему бредить, и тут же отправился к Даниель.
Первый раз за все время мне открыл ее отец. Я увидел мужчину лет сорока пяти, громадного, горделивого и весьма изысканно одетого.
– Патрик Нотомб, я полагаю?
– Он самый. Пришел к своей невесте.
– Мне очень жаль, но моя дочь не может быть вашей невестой. Поверьте, я очень огорчен. Мне позвонил ваш дед и запретил вас принимать.
– Мы не обязаны подчиняться этому деспоту.
– Принимая во внимание, как он оскорбил мою семью, я, к сожалению, вынужден вас заверить, что буду против этого брака.
Меня охватило неописуемое чувство: я был вне себя от гнева и при этом совершенно заворожен. Мужчина, стоявший передо мной, был воплощением моей всегдашней мечты об отце. Самое странное, что чувство было взаимным: мужчина этот, отец трех дочерей, обретал долгожданного сына. Мы оба были околдованы, наши слова никак не соотносились с тем, что мы переживали.
– Месье, я люблю вашу дочь и добьюсь, чтобы она стала моей женой.
– Мой юный друг, вы мне очень симпатичны. Не портите себе жизнь ради пропащего дела.
Я навел справки и выяснил, что шевалье Ги Схейвен, отец Даниель, принадлежал к дворянскому роду из Брюгге. Он, конечно, совершил мезальянс: женился на девушке из буржуазной семьи, Гилен Буше из Турне. Но утверждать, будто Даниель недостаточно родовита для Нотомбов, было, мягко говоря, преувеличением. Я объяснил это по телефону Пьеру Нотомбу, но тот меня высмеял.
– Потом сам скажешь мне спасибо, дорогой. Как бы то ни было, я звонил ее отцу, и мы с ним прекрасно друг друга поняли.
– Да, вы оскорбили этого человека, само воплощение благородства.
– Не распускай язык, малыш!
– Язык у меня не такой замшелый, как ваш.
Я никак не ожидал, что окажусь в настолько нереальной ситуации. Только теперь я осознал, к какому отсталому миру принадлежу. В эту минуту я решил, что мы с Даниель уедем из страны.
Ибо о том, чтобы отказаться от Даниель, не могло быть и речи. Мы встречались украдкой. Местом наших тайных свиданий стал павильон Октруа на въезде в лес Ла-Камбр. Видеться мы могли только раз в неделю. В остальные дни мы обменивались пылкими письмами, передавая их друг другу через Анри и Франсуазу.
Окончив юридический факультет, я успешно прошел конкурс на дипломатическую должность. Оставалось лишь жениться на Даниель. Я дал во все бельгийские газеты объявление о своей помолвке.
Мне немедленно позвонил Пьер Нотомб:
– Ты сошел с ума, малыш.
– Все, что я делаю, совершенно законно. Вы не имеете права мне препятствовать.
– Я не стану встречаться с этой женщиной…
– А вот тут вы ошибаетесь. В следующую субботу мы с Даниель приезжаем в Пон-д’Уа.
– Я ее не приму.
– Отлично. Даниель всем расскажет, что вы не только чудовищный сноб, но еще и грубиян.
Удар достиг цели,
