там они кишмя кишат. Каждое утро украдкой высовываются на свет и тут же юркают обратно. В свои щели, разбросанные по Французскому кварталу и пригородам. В деревянных, сырых домах. В старых комнатах города, где гниют и отклеиваются обои. Американские биологи открыли семьдесят видов тараканов семейства Blatidae в Блатарии. Новоорлеанский таракан пока не удостоился собственного названия, хотя вполне его заслуживает. Гамбо был за: Blatidae Louisiana. Представители тараканьих из «Ригби»: Дебби, мягкая, толстая Blataria; Лиана, быстрое плоскогрудое насекомое, шастающее под лучами прожекторов где-то по Бурбон-стрит, торопливо раздевающееся и энергично танцующее перед глазами и руками всех пьяных тараканов, а затем убегающее назад в темноту, предпочтительнее в «Ригби», за столик к сидящей там своей тараканьей шатии; Мартин, старый мудрый таракан, который никуда не трогается, ждет в своем углу, наблюдает за миром, еле шевеля усиками, тараканья жизнь и не тому научит; Боб, мускулистый, брутальный, полный сил таракан, без сомнения повелитель щели и окрестностей — тараканий
Тиранозавр Рекс; Иисус, безобразный, помятый, поддатый черный таракан, бормочущий что-то себе под нос, пока не заиграет… а когда начинает играть, все тараканы его любят и им восхищаются.
И все прочие, которые шмыгают туда-сюда по кварталу, за его пределы и обратно, с непрерывно шевелящимися усиками-локаторами, настроенными на доллар, на чуточку жизни.
От дневного света они пускаются наутек. Предпочитают пережидать день в своих норах, в лучшем случае в «Ригби» и подобных тараканьих притонах. Порой кто-нибудь высунется на Филипп-стрит, зажмурится от яркого солнечного света и шасть обратно. Днем их еще можно увидеть на берегах Миссисипи. Лежащими на траве или сидящими на скамейках, но это не городские тараканы, это чужаки, съезжающиеся со всей страны в теплый и влажный город.
Тараканы Французского квартала на самом деле оживают только ночью. Ночной уличный свет они переносят, поэтому выходят наружу только тогда, когда по тротуарам разливается первое неоновое сияние. Как они оживляются! Как загораются их бледные лица, как черные руки-щупальца шевелятся во все стороны! Каждую ночь, с первым неоновым сиянием начинается тараканья возня; раз спустилась ночь, значит, можно ухватить еду, питье, крохи, оставшиеся от туристов; каждую ночь щупальца шевелятся, ноги в охотничьем азарте дрожат от напряжения, руки трясутся, челюсти подрагивают; каждую ночь, пока открыт сезон одной нескончаемой ночи, длинной тараканьей охоты на пьяных, безмозглых, богатых, на тех, кто отстал от стада, тараканы в мгновение ока начинают мельтешить. Тараканихи тянут руки к штанам и карманам, тараканы хватают свою долю, ползут, мельтешат, шаря в карманах, в штанах, под юбками, за шиворотом. Время глотать мягкие субстанции, сперму, впрыскивать сперму в горячие промежности пожилых туристок.
Приходит ночь и плоскогрудые прямокрылые, избегающие света и питающиеся отходами, активизируются. Чтобы отгрызть свой кусок денег, плоти, мочки уха, мечты, жизни. Тот кусок всего, что им принадлежит согласно естественному порядку вещей.
2
Пес Мартина и мечты.
Под сводами горячего купола пес Мартина чувствует себя как нельзя лучше. Он лежит в дверях, грызет лед, храпит, иногда удовлетворенно подрыкивает во сне. Это потому, объяснил Мартин, что ему снится, как он катается по Миссисипи со своим хозяином. Мартин был голливудским актером, это знают все. Он никогда не говорит об этом, хотя Грегор порой пытается подтолкнуть его к этому разговору. Мартин любит рассказывать об устройстве, которое изобрел. До того как стать актером, он был инженером. С тех пор, как перестал быть актером, снова инженер. Он изобрел устройство для очистки грязи с судов, ходящих по Миссисипи. Об этом устройстве он говорить любит. Изобретение запатентовано, у него в кармане всегда лежит сертификат патентного бюро. Если поблизости оказывается какой-нибудь инженер-механик, Мартин бежит за своими сложными чертежами. Но это случается крайне редко. Этим летом чаще всего рядом с ним сидит Грегор Градник.
«Я буду бурбон», — говорит он. — «Когда я ложусь спать абсолютно трезвым, то ночью падаю на самолете».
«Каждую ночь?» — удивляется Мартин.
«Каждую трезвую ночь».
«Моему псу снится, что он плывет со мной на корабле. На самом деле это снится мне. Но и ему тоже, факт. Это известно».
«Когда я падаю, это всегда происходит прямо перед аэропортом Кеннеди, наверху адский огонь, жара, а внизу холодные небесные просторы».
«Я бы сказал, что все наоборот».
«Нет».
«Может, и нет».
«Точно, нет».
«Если бы тебе кто-нибудь когда-нибудь сказал, что Миссисипи течет наверху, над каким-то пабом, ты бы поверил?»
«Нет».
«Ну, вот видишь, а ты в этом пабе сейчас сидишь».
«Люцифер падает, а ангел уносит его душу. У ангела нет собственной воли».
«А у собаки есть душа?»
«Мартин! Падение во сне — это память о падшем ангеле».
«У моего пса душа точно есть. Иначе он не катался бы со мной по реке. Мы плывем, мое устройство смывает грязь, смывает и чистит так, что корабль сверкает».
«Падение, Мартин, падение!»
Дебби: Смотрите, чтобы никто из вас не сверзился с барного стула. Высоко.
Мартин: Преисподняя пуста, бесы все здесь.
Мартин знаком с текстом ангела Ариэля по роли для какого-то прослушивания.
Но слова перепутались и больше не имеют смысла. Они смешались и тянутся, как густой и влажный воздух.
3
Лиана и Иисус.
С одной стороны валяется Иисус.
С другой, на круглом столе пританцовывает Лиана, выкрикивая: Тащусь от негра, тащусь от этого негра! Ее сегодняшний ночной моряк пытается стащить плясунью вниз. Смеется над ней. Очень мил.
Иисус играет за деньги, иногда импровизируя с друзьями в заведении «У Фрица». Хозяин Фриц украсил стены немецкими касками и наградами. Иисуса это не волнует, Иисус слышит только музыку. Он следит за взглядом друга-музыканта, с которым вместе играет, чувствует его ритм.
У Иисуса всегда с собой бутылка. В бумажном пакете. Дебби его не любит. Не любит за то, что он приносит бутылку с собой. Не любит за то, что когда его голова валится на барную стойку, бутылки разбиваются. Но Иисус такой хороший музыкант, что может делать все, что захочет. Иисус — единственный негр, которого можно увидеть в «Ригби». Бывает, Иисус валяется пьяным в лобби гостиницы «Сент-Чарльз». Его никогда не вышвыривают вон. Выпроваживают всегда бережно и вежливо. У Иисуса много привилегий. Вот поэтому Дебби его боится и никогда не вышвыривает вон, как собственноручно вышвыривает какого-нибудь бродягу или богатого туриста, слишком много себе вообразившего. Только когда Иисус отключается, Дебби может позволить себе кое-что за его
