– Да нет, я…
– Вы с этим что-то делаете? В церковь, наверное, вы не пойдете, или ходите?
– Я лечусь у психотерапевта, я же говорила, или нет?
– Возможно. И что говорит на все это ваш терапевт?
– Ничего.
Гельмут поморщил лоб.
– Он ничего не говорит? – повторил он за мной.
– Я ему вот так все это не рассказывала.
– А о чем вы разговариваете со своим терапевтом?
– О том о сем. Честно говоря, в последний раз мы с ним долго о лапше разговаривали.
– Что, простите? – он растерянно посмотрел на меня.
– Я же его не знаю совсем. Не могу же я просто рассказывать это совершенно чужому человеку.
– А вы немножко того, да? Вы сейчас как раз все это чужому человеку рассказываете, которого вы к тому же застали ночью на кладбище, когда он выкапывал свою бывшую жену.
– Ладно, так и есть. Но мы немного похожи.
– Мне кажется, вы немножко ку-ку, в отличие от меня, – сказал он, при этом приветливо улыбаясь.
Теперь глаза закатила я, чуть ухмыльнувшись.
– Вы и ваш сын, и все это… и Хельга. Вы всю семью потеряли. Я даже не представляю, как вы справились с этим и не сошли с ума.
– А вы полагаете, повеситься на стропилах в сарае – это не сойти с ума?
– Вы же еще живете.
– Вы – тоже. Ваш брат умер и больше не вернется. И это не ваша вина.
– Но я…
– Послушайте, мне это уже начинает действовать на нервы. Вы не виноваты!
– Я… я… я не… – слова душили меня, – … не виновата.
– Вы еще живете. И это реальность. Вам придется с этим справиться.
– Хорошо.
– Так, ладно. Еще раз: вы хотите умереть? – его глаза врезались в мои, буравя мой мозг насквозь.
– Я не знаю.
Он захлопал в ладоши.
– Я не знаю – звучит лучше, чем «да» до этого.
– Я думаю, я снова хотела бы как-то жить. И наслаждаться этим.
– Ну наконец-то, – вздохнул он, – вот с этим уже можно работать, – он огляделся в палатке. – Хорошо. Это мы обсудили. А здесь форменное безобразие; придется вам, наверное, все это выбросить, да?
Так резко сменить тему мог только Гельмут. В этом он был чемпион.
– А где я спать буду?
– Сегодня мы доберемся до дома моих родителей, там у вас будет кровать.
Я еще раз вытерла краем спальника лицо – осторожно, чтобы не вымазаться кровью.
– Из вас получился бы хороший психотерапевт. Лучше, чем у которого была я, однозначно.
– Что? Быть таким пустозвоном? Я вас умоляю, – и он начал задом выбираться из палатки.
2330
Мы наконец добрались до собственно цели нашей поездки – до родительского дома Гельмута. Это было подворье, расположенное довольно высоко на горе, немного в стороне от горстки домов, составляющих деревню. Дальше внизу стояла маленькая часовня с церковным кладбищем и крохотный магазин продуктов. Как Гельмут и рассказывал, одной стеной дом действительно стоял прямо у обрыва, и создавалось впечатление, что дом вот-вот обрушится в долину вниз.
Основное строение в классическом сельском стиле – ящики для цветов, ставни, деревянные балки, беленый фасад – как будто вынули из рекламного проспекта для туристов, пересадили в Альпы, а потом забросили. Нескольких ставней недоставало, а оставшиеся покосились и были закрыты.
Деревянные балконы обветшали, а ящики для цветов, наверное, уже несколько десятков лет не видели ни листочка, ни цветка. Штукатурка осыпалась, а наветренная сторона почти почернела. Крыша была в приличном состоянии и выдавалась кричащим вишнево-красным цветом.
– Мой отец крыл кровлю почти сто лет назад. Пару черепиц там и сям заменить, конечно, надо бы, но в остальном крыша в безупречном состоянии! Раньше все делали как надо! – добавил Гельмут с удовлетворением.
Он выпустил Джуди из машины, она выскочила и тут же приступила к своим важным исследованиям.
Гельмут ступал своими грузными шагами, направляясь к дому, и перебирал ключи на связке. Большая деревянная дверь была заперта на засов, на котором висел заржавелый навесной замок.
– Посмотрим, – пробормотал Гельмут, выудив наконец нужный ключ. Он вставил его в замок, повернул и – ничего не произошло. Он поворачивал ключ снова и снова, пытаясь открыть замок, перепроверил еще раз, тот ли это ключ, попробовал еще раз и отошел назад.
– Попробуйте вы! – предложил он мне.
Я подошла к двери и тоже попытала счастья, но без успеха.
– Ладно, ничего не выйдет, как я и предполагал.
Тяжело ступая, он пошел назад к трейлеру, порылся там в фургоне и вернулся с ящиком инструментов в руках. Когда он поставил его на землю, я заметила, что он опять задыхается. Он покашлял в свой платок, нагнулся и открыл ящик с инструментами.
– Вот, – он протянул мне молоток и маленький лом-гвоздодер.
– А что мне с
