Владимир Набоков - Пнин

В хорошем романе смерть есть такая же иллюзия, создаваемая чисто техническими средствами, как и иллюзия глубины пространства на плоскостной картине. Дело не только в том, что «в повести от первого лица лицо не умирает до конца», как выражается Вадим Вадимыч N. в последнем романе Набокова; в известном смысле всякий персонаж бессмертен как «физически» (потому что он услужливо оживает всякий раз, что книгу открывают для перечитывания), так и метафизически (ибо смерть в литературе есть фигура речи). В конце седьмой главы Пнин в последнюю минуту избегает встречи с N., но не может изменить ничего в главном чертеже и помешать ходу романа описать полный эллипс, эволюция которого подталкивает читателя начать заново читать о Пнине, въезжающем в книгу не на том поезде.

Набоков не однажды говорил (и я не в первый и не в последний раз привожу здесь этот его кардинальный тезис), что роман нельзя прочитать, но только перечитать, «или переперечитать»{54}. Только при новых путешествиях по тому же маршруту можно пренебречь пунктом назначения, который уж известен наперед, изучен досконально, и вместо того наслаждаться теперь собственно путешествием: видами в раме окна, запахами, маленькими происшествиями в пути, случайными и неслучайными попутчиками и всего более неостановимым и гладким поступательным движением судьбоносных линий сюжета жизни. Пнин обречен ехать по нескончаемому, петлеобразному пути, не помня предыдущих своих поездок. Его существование, его любовь, его страдания, его побег из тюрьмы книги N. (в замкнутое, но яркое пространство книги Набокова) – действительны, хотя и лишены сущности, эмблематичны и подводят к глубоко зарытым тайнам нашего бытия, – но не имеют последствий, испаряются, как сновидения, но и повторяются и преследуют, как иные сны, как бы во сне, но без сновидца.

«В каждом его романе, – говорит Аппель, – герои его пытаются убежать из тюрьмы зеркал, силясь приобрести самосознание, которого только их создатель может достичь тем, что создал их, – процесс сложный, который ясно указывает, что самого-то автора в этой тюрьме нет»{55}. Некоторые выводы теории времени и памяти, которой держался Набоков, позволяют как-будто бежать из этой зеркальной темницы. Уже было замечено, что различие, которое делает Бергсон между нарочитым припоминанием и ничем не принужденным, подлинным воспоминанием, являет собою «парадигму для разбора повторяющихся мотивов в „Даре“. Самое наличие тематического чертежа в этом романе и его особенный узор опровергают тройную формулу человеческого существования: необратимость, неосуществимость, неизбежность», проповеданную его героем и повторенную слабым эхом в его эпиграфе. «Грубые механические попытки воссоздать прошедшее, – продолжает тот же критик, – осуществить невозможное или предотвратить неизбежное (конец) противоположны подлинному воспоминанию, мистическому опыту и художественному вдохновению, которые достигают соприкосновения с иным измерением»{56}.

Хорошо устроенный роман прежде всего самоучитель условий существования. Словесное художество в самых тонких своих формах доставляет наивернейшее средство возвратить безвозвратно прошедшее, но оно же безжалостно протирает мнемоническую мембрану памяти, потому что извлеченное образом («художественным») прошлое размывает первоначальный оттиск тем более, чем ярче и свежее был контактный отпечаток, вынутый из барабана с проявителем, словно бы этот образ, так долго хранившийся в памяти, вылинял от прижатия к нему гигроскопической губки при художественной обработке. Здесь мы имеем одно из тех благородных противоречий, которые щекочут, но и оттачивают чувство сверхпостигаемого: наилучший способ сохранить прошлое уничтожает его этим самым способом. Воображение осуществляет прошедшие события в «настоящем» и усиливается предзреть «будущее» даже до самого его предела. Это все воображаемая действительность, вроде трех квадратов, нарисованных на каждой стороне пифагорейского треугольника с целью доказать известное решение квадратного уравнения. Память есть универсальный инструмент художественной деятельности человека, потому что не только воспоминание, но и воображение и даже попытки предвидения суть воспоминательные акты. Эта мысль находится в самой сердцевине философии «Пнина».

Если долго перебирать в уме, как четки, идею о временности всего на свете, то это может привести к тому, что одна стена зеркальной ловушки времени сделается на какое-то время довольно прозрачной, так что какой-нибудь Ц., или Трощейкин, или Круг, или Пнин, или Вин, или N. может на мгновение уловить некий образ, или фигуру, вечности – такую невыразимую и невообразимую для заключенных в книге, столь очевидную для зрителей.

Эти мимолетные откровения, от которых слегка развеваются волосы, могут казаться генеральными репетициями перед окончательным metabasis eis allo genos, переходом в совершенно иной план и род бытия. Этот-то переход и разыгрывают неумирающие вымышленные лица перед притихшими зрителями из числа смертных.

Ада – Ada, or Ardor. A Family Chronicle. New York: McGraw-Hill, 1969.

АЛ – Аннотированная Лолита (The Annotated Lolita. Ed. Alfred Appel, Jr. New York: Vintage Books, 1991).

ДБ – Другие берега. Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1954.

ЗЛ – Защита Лужина. Париж: Editions de la Seine, 1967.

ИП – Избранные письма (Selected Letters, 1940–1977. Ed. Dmitri Nabokov and Matthew Bruccoli. San Diego, New York, London: Harcourt Brace Jovanovich – Bruccoli Clark Layman, 1989).

ЛЛ – Лекции по литературе (Lectures on Literature. Ed. Fredson Bowers. New York: Harcourt Brace Jovanovich – Bruccoli Clark, 1980).

Н – В – Набоков – Вильсон (The Nabokov – Wilson Correspondence. Ed. Simon Karlinsky. New York: Harper Colophon Books, 1980).

ПЗ – Под знаком незаконнорожденных (Bend Sinister. New York, Time Inc., 1964).

Пнин – Pnin. Garden City: Doubleday, 1957. Четыре главы сначала вышли в «Нью-Йоркере»: 28 ноября 1953 г., 42–48; 23 апреля 1955 г., 31–38; 15 октября 1955 г., 38–45, 12 ноября 1955 г., 46–54.

РЛ – Лекции по русской литературе (Lectures on Russian Literature. Ed. Fredson Bowers. New York: Harcourt Brace Jovanovich – Bruccoli Clark, 1981).

РС – Резкие суждения (Strong Opinions. New York: McGraw-Hill, 1975).

СА – «Смотри – арлекины!» (Look at the Harlequins! New York: McGraw-Hill, 1974).

CT – Стихи. Анн Арбор: Ардис, 1979.

Аппель-1967 – Alfred Appel Jr. Nabokov’s Puppet Show. In New Republic, 156 (1967, 14 January, 27–30, and 21 January, 25–32).

Б-1989 – Gennady Barabtarlo. Phantom of Fact. A Guide to Nabokov’s «Pnin». Ann Arbor: Ardis, 1989.

Бойд-1985 – Brian Boyd. Nabokov’s «Ada»: The Place of Consciousness. Ann Arbor: Ardis, 1985.

Бойд-1, 2 – Brian Boyd. Vladimir Nabokov: The Russian Years and Vladimir Nabokov: The American Years. Princeton: Princeton University Press, 1990 and 1991, respectively.

Гайд-1977 – G. M. Hyde. Vladimir Nabokov: America’s Russian Novelist. London: Marion Boyars, 1977.

Грамс-1974 – Paul Grams. «Pnin»: The Biographer As Meddler. In A Book of Things about Vladimir Nabokov. Ed. Carl Proffer. Ann Arbor: Ardis, 1974: 193–202.

Д. Набоков-1985 – Dmitri Nabokov. A Few Comments on the Cornell Festival Volume. В НБ 14, 1985: 10–14.

Карроль-1974 – William Carroll. Nabokov’s «Signs and Symbols». In A Book of Things about Vladimir Nabokov. Ed. Carl Proffer. Ann Arbor: Ardis, 1974: 203–217.

Коннолли-1982 – Julian W. Connolly. «Pnin»: The Wonder of Recurrence and Transformation. In Nabokov’s Fifth Ark: Nabokov and Others on His Life’s Work. Eds. J. E. Rivers and Charles Nicol. Austin: Texas University Press, 1982: 195–212.

Майер-1988 – Priscilla Meyer. Find What the Sailor Has Hidden. Middletown: Wesleyan University Press, 1988.

НБ – The Nabokovian (первые двенадцать выпусков назывались The Vladimir Nabokov Research Newsletter). Lawrence: The University of Kansas, 1978 —

Немеров-1957 – Howard Nemerov. The Morality of Art. In Kenyon Review, XIX (Spring 1957): 313–321.

Николь-1971 – Charles Nicol. Pnin’s History. In Novel. A Forum on Fiction, vol. 4, n. 3 (Spring 1971): 197–208.

Паркер-1984 – The Achievements of Vladimir Nabokov. Eds. George Gibian, Stephen Parker. Ithaca: Cornell University Press, 1984.

Роу-1981 – William W. Rowe. Nabokov’s Spectral Dimension. Ann Arbor: Ardis, 1981.

Токер-1989 – Leona Toker. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca: Cornell University Press, 1989.

Фаулер-1974 – Douglas Fowler. Reading Nabokov. Ithaca: Cornell University Press, 1974.

Флоренский-1914 – Столпъ и утвержденiе Истины. Опытъ православной Ѳеодицеи въ двѣнадцати письмахъ. Свящ. Павла Флоренскаго. Москва: Путь, 1914.

Хайман-1959 – John G. Hayman. A Conversation with Vladimir Nabokov – with Digressions. In The Twentieth Century, CIXVI (December 1959): 444–450.

Эшер-1988 – M. C. Escher. Approaches to Infinity. In The World of M. C. Escher. Ed. J. L. Lo-cher. New York: Abradale Press, 1988.

Геннадий Барабтарло – уроженец Москвы, эмигрант, профессор русской словесности Миссурийского университета в Америке, автор нескольких книг о Набокове («Тень факта», 1989, «С дозорной башни», 1993, «Сверкающий обруч», 2003, «Сочинение Набокова» (готовится к печати)) и множества статей о нем, о Богатыреве, Пушкине, Солженицыне, Тютчеве и др. В 1999 году вышла книга его стихов «На всяком месте». Он перевел на русский язык три романа Набокова и сверх того все его английские рассказы («Быль и убыль», 2001). Помещаемый здесь перевод, впервые напечатанный в Америке в 1983 году, сделан им наново специально для этого издания.