полке.
— Подай мне молоток, Крис, — попросил он малыша, стоящего рядом.
— Подай молоток, Крис, — повторил Иш, полагая, что мальчик задумался и не расслышал его просьбы.
— Я… я не хочу! — нерешительно ответил Крис.
Поднялся Джо. Он направился к полке. Глаза детей были устремлены на него. В комнате воцарилась мертвая тишина. Только одна из девочек приглушенно пискнула. Джо встал на стул, протянул руку и взял молоток. Поднялся ужасный шум. Джо отошел от полки и протянул молоток Ишу. Затем он вернулся на свое место.
Все дети смотрели на Джо с благоговейным трепетом. Джо сел, и тут Иш нарушил тишину ударами молотка по панцирю. Эти удары, казалось, разбили напряжение, висящее в комнате.
Днем позже Иш сидел в кресле, покуривал сигарету и слушал крики детей, играющих на улице. Теперь он припоминал, сколько суеверий уже возникло в его маленьком племени. Эзра носил в кармане талисман — старый пенни — и дети наверняка относились к нему, как к молотку. Да, пришлось с неохотой признать ему, предрассудки пустили глубокие корни в детских душах. В Старые Времена те суеверия, что существовали внутри семей, быстро рассеивались, когда дети вступали в контакт с широким миром.
А их маленькое Племя потеряло все традиции. В основном потому, что семеро выживших, не могли сохранить и передать их. Некоторые традиции исчезли из-за того, что первые дети были вынуждены общаться только со взрослыми: ведь не было детей старше их, которые могли бы передать традиции. Следовательно, в развитии общества появился разрыв. В этом таились новые возможности, но и опасность.
Опасность заключалась в том, и он содрогнулся при мысли об этом, что в их маленьком обществе восторжествует некая злая сила — демагогия…
Но сейчас нужно подумать о суевериях. Может, они пустили корни потому, что в их обществе не было ни одного по-настоящему религиозного человека. Может, в головах детей образовался некий вакуум, который теперь заполняли разного рода мистические суеверия. Может, они нужны детскому уму, чтобы подсознательно понять смысл самой жизни.
Много лет назад они пытались организовать нечто вроде церковной службы, но прекратили это дело из-за полной бессмысленности. Может, это было ошибкой!
И вот теперь Иш почувствовал, что он может стать основателем новой религии для своего народа. Дети верят тому, что он говорит им в школе. Он может рассказать им, как бог создал мир за шесть дней и решил, что это хорошо. Они поверят. Он может рассказать им, что мир, — это творение Старика-Койота — как гласят индейские легенды. И они поверят.
Но что он может рассказать им, не кривя душой? Пожалуй, с полдюжины космогонических теорий он еще помнит. Возможно, они поверят и этому, хотя сложность теории не сделает их такими привлекательными, как пересказ Ветхого Завета или легенд разных народов.
Впрочем, неважно то, что он расскажет. Все войдет в детские головы и станет основой религии. И снова ему стало противно от мыслей о том, что ему придется лгать отказаться, предать свой скептицизм…
— Лучше, — вспомнил он чьи-то слова, — ничего не знать о Боге, чем иметь плохого Бога.
Он закурил еще одну сигарету и откинулся на спинку кресла. Да, вакуум … Это очень беспокоило его. Если его не заполнить чем-то разумным, то в третьем и четвертом поколении его Племя полностью деградирует, будет выполнять примитивные ритуалы, бояться ведьм и колдунов, верить в вуду, в шаманизм, в табу.
У него возникло острое чувство вины. Да, уже сейчас в Племени возникло что-то близкое к табу и создатель этого табу он сам!
Иш поднялся с кресла и пошел к полке.
Молоток был на месте, ведь он сам положил его. Он не стал просить детей об этом, даже Джо. Ему не хотелось снова вызывать у детей беспокойство и неловкость.
— Самое простое, — подумал он, — это было бы избавиться от молотка. Выкинуть его в море.
Да нет, это значит уничтожить симптом, а не болезнь. Не будет молотка, вакуум в мозгах заполнится чем-нибудь другим. Родится новый предрассудок, может быть, зловещий.
Он подумал о том, чтобы уничтожить молоток на глазах у всех, показать, что он не обладает никаким могуществом. Но тут же вспомнил, что у него нет средства уничтожить его. Ручку, конечно, можно сжечь, но что делать с металлической головкой? Даже если он найдет бутыль с кислотой и растворит ее там, то этим он ничего не докажет детям.
И теперь он смотрел на молоток с новым неожиданным интересом. Оказалось, что он может обладать собственной жизнью и могуществом. Да, молоток обладал всеми качествами, чтобы служить символом добра: единство, мощь, красота. А его фаллическая сущность была неопровержима. — Странно, подумал он, — что он не дал молотку имени. Древние люди всегда давали имена оружию. А молотки были символами добрых богов. Как тот старый франк, который прогнал сарацинов? Чарльз-Молоток? А если Иш-Молоток?
Через несколько недель наблюдений Иш пришел к выводу, что Джо чересчур быстро развивается. Этим летом ему исполнилось девять лет. По возрасту он был младше Уолта и Уэтсона, которым было по двенадцать лет, но старше Криса, которому было восемь лет. Ранее развитие Джо, естественно, заставляло его тянуться к старшим мальчикам и не иметь ничего общего с Крисом. Джо, конечно, было трудно, так как он сильно уступал старшим, бывшим на два года старше и разумеется, сильнее его. Джози, с которой Джо был близнецами, он тоже пренебрегал. Ведь он был как раз в том возрасте, когда мальчики презирают девочек. А Джози не обладала такими блестящими способностями, как он.
Наверное, этим объяснялось то, что Джо всегда старался сделать то, что другим было не под силу. Снова и снова Иш вспоминал случай, когда ни один из детей не осмелился взять молоток, а Джо смело вышел вперед и под благоговейными взглядами детей подал молоток Ишу. Вероятно, они теперь думают, что Джо тоже обладает каким-то могуществом. Иш вспомнил, что он читал, что в древности члены Племени были уверены, что отдельные личности могут обладать таинственным могуществом. Может, дети тоже считают, что Джо
