"Он хотел сбежать. Этот ублюдок хотел сбежать."
Ему не было жаль. Нет. И в данный момент эта смерть могла означать лишь то, что враг его жив.
И он мог быть сейчас где угодно.
... - Как твое имя, рядовой? - полковник Генрих Майн, усталый и измученный страхом, медленно спускался с лестницы.
- Девки нет нигде. Так что ты говоришь?
- Адольф.
- Что?
- Мое имя Адольф.
- Да? А фамилия? - полковник захихикал мелким нервным смехом, надеюсь, что не...
- Граббе.
- Что?
- Моя фамилия Граббе, господин полковник.
- Ты знаешь, Граббе, у меня такое чувство... ну, когда вода вытекает из рук, - Майн медленными шагами направился к выходу, - я не боюсь смерти, я с ней уже чудил, а ты - рядовой Граббе, ты не боишься?
- Никак нет, господин полковник.
В непонятном для него самого подобострастном порыве Адольф Граббе вытянулся в струну перед начальником, да так и замер, наблюдая за полковником.
- Будешь дом охранять...
И все.
Ночь.
Снова ночь и проклятый дождь. Дверь захлопнулась. Назад пути нет.
" - Что терять, я давно уже мертв, в сорок втором, после Москвы, после нее я был уже мертв. Все остальное - блеф."
Полковник начал свой медленный путь в ночь, держа автомат наготове, он разговаривал сам с собой, со своим вечным спутником, с единственным, кого он когда-то любил до той поры, пока не пошли неудачи одна за другой.
" - А этот пустоголовый пусть сторожит эту паршивую хижину, может проживет подольше, если только его уже не прикончили."
Подумав о таком ходе дела, Майн осторожно повернулся на сто восемьдесят градусов и стал всматриваться в дождливую растительность, гоняемую капризным ветром то в одну, то в другую стороны.
Он не видел, нет, но он чувствовал, как больной умирающий организм чувствует присутствие той самой костлявой и с косой.
- Иди сюда, парень.
Его голос показался ему самому неслышным.
- Выходи, черт тебя подрал!
Его властный, сильный, мужественный голос показался Майну еще более тихим и ничего не значащим по сравнению с завываниями ветра и барабанной дробью дождя.
" - Ну и пусть, ну и к черту."
Мысли скомкались в мозгах у Генриха Майна.
Что-то длинное и светлое упало ему под ноги...
Серая невысокая фигура вышла на поляну и непонятно откуда вытащила небольшой палашик.
Генрих не мог не улыбнуться своим страхам. Все, чего он боялся - это израненный ободранный рядовой непонятно какой армии.
- Тебе просто повезло с остальными, солдатик.
- Бери меч.
- Хорошо.
Майн поднял с травы что-то длинное и светлое, постарался крепче сжать, и шагнул с этим навстречу ободранному рядовому.
- Рыцарски штучки, солдатик.
- Защищайтесь, полковник. Ваша последняя схватка. Почему бы вам не провести ее честно.
- Что ты мне хочешь сказать, урод? Что я трус?
Полковник кинулся навстречу врагу, тяжело размахивая оружием, промахнулся и до половины втопил лезвие меча в топкую землю.
- Ловкий, да?
Солдат не ответил. Он смотрел на дальний край поляны, где показалась единственная светлая фигура в этом дождливом и мрачном мире... Она... и другой нет нигде. Та, что знает... Саша...
Она смотрела на него все понимая... И прошлое, и будущее, что было, и что не было... Настоящее, если оно вообще существует.
- Александра, не надо. Нет. Не ходи сюда, - он сказал это настолько тихо, что никто кроме нее и не мог расслышать...
... Холодное лезвие, отбросив в разные стороны липкие комья грязи, просвистело рядом с лицом...
... Ответный шелест ветра, рука полковника, безжизненно свисающая вниз...
... в траву упало что-то длинное и светлое...
- Моя рука, я ее не чувствую...
Майн сел на землю, держась за правое плечо. Кровь и дождь стекали по его черной униформе. Он готов был заплакать, но держался из последних сил.
- Я не доставлю тебе такой радости, Солдат. Лучше давай закончим все это... моя голова - твой меч...
- Не надо мне никакого удовольствия, никакой радости...
- Убей врага. Ты должен...
Дождь окутал их обоих, двух врагов, уже не желавших сражаться...
... А третий вышел из дождя...
... и самый последний яростный порыв ветра вошел в грудь Солдата...
... и единственная светлая фигура в этом пронизанном дождем мире упала рядом с ним...
- Не унижайтесь, господин полковник, - Отто Диггер стоял посреди поляны, спокойный, и одновременно безумный в своем спокойствии.
- Я могу вас убить.
- Отто, я рад... ты жив... Мы можем начать...
- я и двоих тех убил... Да вот же они...
Из грязного мешка вывалились на землю, покатились и уставились мертвыми глазами на полковника отрубленные головы его подчиненных...
- Фогель и... всегда забывал его фамилию...
- Граббе.
- Правильно, полковник. Я так устал от этих упражнений, ничего, что я вас просто пристрелю?
- Ничего...
Диггер зачем-то оглянулся по сторонам, остановил свой взгляд на Майне, безразлично взиравшим на падающий дождь, и разрядил магазин "шмайсера" в его голову...
... Солдат еще еле двигался, женщина тоже была жива, но он не стал их добивать. Полностью отупев от проливного барабанящего дождя, Отто Диггер не услышал собственных выстрелов в свой же собственный рот, и просто бухнулся на землю, дождь, как будто желая подколоть его, заливал в открытую рану, создавая довольно дурацкие звуки... Дождь...
... дождь... Дождь... Он смягчился, стал нежнее, стал успокаивающим...
- Это наверно потому, что я умираю...
- Дурашка мой, все только начинается...
- И мы будем вместе?
- Да.
Единственная светлая, нежная... Та, которая знает... Которая, может быть, любит... его... Любит.
- Спи. Засыпай... Я расскажу тебе сказку о том как...
И она обняла его... И положила его голову себе на колени... И начала рассказывать... И он стал медленно и спокойно засыпать... А она гладила его, и рассказывала... И он уснул.
... - Смотри, Джек, это Вэлор. Весь прострелян. А на роже-то блаженство, как будто он умирал на коленях у любимой.
- Какой Вэлор?
- Да ладно, пошли дальше.
- А может, что и привидилось ему.
- Какая разница. У тебя осталось немного джина?
- Да, и смитовский косячок.
- Он любил покурить дури перед боем.
- Да ну их всех к матери. К черту это все, к дьяволу!..
- Не бесись...
Двое обходили тела одно за другим, обшаривай карманы, пытаясь раздобыть что-нибудь ценное, не брезгуя ничем. Они удалялись, и Вэлору было уже все равно.
Он лежал на зеленой поляне в нежных цветах. Рядом с ним была она, ничего ему больше было не нужно...
По ласковым голубым небесам летели добрые драконы, осыпая землю волшебством...
Мир был разнообразен в своих неповторимых красках, и одновременно сливался воедино, земля с небом, а реки с травой...
Было легко и спокойно.
... - Папа, я не могу.
- Ты должен, мальчик Джонни.
- У меня не получится... я не смогу... я боюсь.
- Прыгай. Назад пути нет...
- Потом.
- Ты будешь ждать и колебаться всю жизнь.
Мальчик зажмурился, сильно сжал кулаки...
- Ты должен.
... и прыгнул.
