- Вам бы хорошо в торговле у нас работать, предчувствовать ревизии. Ивановы говорят, что вы - гений. Это правда?
- Да, я гений, вот - рука гения, вот - нога, а вот так гений пьет из стакана. - Он уже налил себе из бутылки и выпил.
- Не выйогивайся! - строго заметил Миша. - Настя чтоб вино не... заметила...
Нина внимательно и в то же время незаметно для всех осмотрела тело Андрея со всех сторон: вены уже набухшие, конечно, а зубы? Ну-ка анекдот им... ха-ха-ха! Да, и зубки-то тоже... не в комплекте, недешево встанут коронки нынче...
- В коридоре у нас сейчас видела жучка синего цвета, - сообщила Сонечка, всегда желавшая общаться.
- Кыш-кыш! Идите в комнату - сейчас принесу вам пельмени!.. - Света замахала руками на детей и устало сообщила гостю: - Бонна опять заболела, приходится самой все...
Когда дети вышли из кухни, взрослые успели быстро чокнуться, причем Нина просунула руку между Светой и Мишей: нельзя чокаться супругам - деньги не будут водиться!
- А, чего там, все равно мы уже разорены революцией. - Миша махнул рукой и чуть не разбил бокал.
Нина вздрогнула. Ивановы живут здесь уже несколько месяцев, и она привыкла к некоторым их играм, к тому, например, что есть бонна, но она всегда "заболела", однако... за это!.. Могут и посадить ведь! Ишь революцию высмеивают... Она была старше их на десять лет и еще застала ночные аресты... Чтобы срочно перевести разговор, она побежала в свою комнату и вернулась с синим плащом для Насти - после стирки он ей мал, а девчонке в самый раз будет.
Разговор
- Настя, ну почему у тебя такие грязные ноги? - спросила Нина.
- Так я ведь везде хожу.
- А руки почему грязные?
- Но я ведь все трогаю.
- Хорошо. А шея-то почему грязная?
- А я кувыркаюсь.
- Молодец! - закрыв глаза, сказал Насте йог Андрей.
Радости от похвалы у Насти было столько, что не обхватить руками, она даже примерилась, но нет, не смогла обхватить, так и пошла в комнату, неся впереди себя на вытянутых руках огромный кусок радости.
- Нирвана, - выдохнул йог Андрей.
- От плаща у Насти нирвана...
- Да нет... Жизнь с Настей теперь... будет приближаться к нирване, сказал йог Андрей.
Но нирвану пришлось пока отложить. Пельмени-то все слиплись! По двое! Как варить? Света заметалась по кухне, побежала в комнату, стала делать замечания всем детям, в квартире запахло грозой.
Василий
- Запомни, Настя, дядя Вася сочиняет сказки и пиццы - ух какие вкусные пиццы он сочиняет! Только мама... считает, что это яд... - Антон с надеждой посмотрел на дядю Васю - если тот возразит, то начнется спор, а спор - это разве плохо, это почти приключение, только в виде слов таких интересных.
Дядя Вася оправдал надежды Антона, ринулся в это приключение:
- А надо говорить себе про пиццу: это салат! Ем пиццу, но воображаю зелень, овощи, салат, все ведь от мозга зависит...
- А ты полон идей! - заметила Света.
- Что делать - это форма моего существования, - захохотал Василий, и Настя подумала: какое у него грудастое лицо: щеки, как груди, трясутся, не Василий, а Васишна это, тетя Фая таких толстых звала на "шна", точно Васишна!
- А я так говорю: "Яд! Ну что ж, давай с тобой поборемся, яд! Кто кого".
Настя уже поняла, что это медоносный гость, но кто он - друг, родственник или?.. Ах, земляк! Из одного с Мишей места под Одессой, так, но, кажется, моложе много?
- Раньше-то Миша был на десять лет меня старше - теперь, надеюсь, тоже... А пицца сегодня знаете с чем - с загадкой! Маленький, удаленький, сквозь землю прошел - красну шапочку нашел. Что это?
- Гриб! - Антон, довольный, развалил свою улыбку во все стороны рад, что приключения в виде слов начались.
- По рельсам прошел - ничего не нашел. Что это?.. Сдаетесь? А это трамвай, да, он ведь ничего не находит... - Включилась в игру Настя.
У Василия был "лягушачий глаз": он не видел то, что лежит, ему нужно было, чтоб предмет двигался - тогда-то он уж его сразу замечал. И сейчас в поле его зрения оказалась Настя, и Василий загреб было девочку, чтоб приласкать, но Ивановы закричали: осторожно! Он осторожно, как дуновение, достал из кармана шоколадку и вручил детям, успев при этом раскрошить ее. Он не умел рассчитывать свои силы и уже много чего так вот раскрошил у Ивановых. В детской он сломал шкаф, который с тех пор звали "шкаф, который сломал Василий". Он сломал кресло, точнее - винт регулятора в нем, и с тех пор кресло выбрасывало гостей, как катапульта. Однажды соседка Нина попросила Василия помочь перенести стол, он взялся за него двумя пальчиками, и тот буквально на глазах рассыпался на шесть частей.
- Что за жизнь, - пропыхтел Василий, - стоит мне в автобусе сделать глубокий вдох, соседи кричат, что я хам и всех растолкал.
Света, которая жалеет всех, кто живет с нею в одно время и в одном месте, всегда скажет что-нибудь ласковое мужчине, например: "Где это выдают такие широкие плечи?!" И вот сейчас нашла время напомнить Василию о женитьбе:
- В старости будешь говорить внукам: "У меня была такая грудная клетка, такая грудная клетка, что в автобусе - после глубокого вдоха хамом обзывали". А внуки: "Что такое автобус, дедушка?"
- Увы, они будут спрашивать: "Что такое грудная клетка?" - предсказал фантастическое будущее Миша.
За счет других
Мише всегда скучно было решать задачки про юннатов.
- Мне казалось, что два отряда посадили грядки, а потом заспорили, кто больше старался, подрались и две грядки вытоптали...
Света мыла посуду и телепатировала Василию, чтобы он шел домой, хотя она прекрасно знала, что об этом можно лишь только мечтать. Хорошо, что Настя пока его занимает - показывает носки и варежки, запасенные на зиму. Она уж и гладит шерсть, и прижимает к себе: наконец-то у нее на время холодов есть защита! И тычет Васишне в лицо, чтобы он тоже ощутил...
Соня поставила пластинку с песенками, Антон взял в руки "Фауста".
- Мне Цвета это все связала!
- Настя, ты раз в пятый это говоришь, а я не могу из-за тебя сдвинуться с первой страницы "Фауста"...
- А тебе какое дело - кошка тапочки надела...
Свете пришлось вступить в перепалку:
- Настя, если не будешь вести себя хорошо, я тебе посуду не разрешу мыть! Как можно грубить - вы должны любить друг друга!
Она свирепо призывала детей любить друг друга.
Оно
- Ох, Настя! Какое ты все-таки оно! - полыхнула Света, узнав, что в классе та украла шоколадку. - Куски яблока валяются, как будто в семье миллионеров ты, Антон, растешь!
- Света, ты устала? - полуспросил Миша. - Воровство ведь тоже из мифа, трикстер... вспомни... должен был перемещать элементы вселенной.
- Устала. Да, я устала: белье прокипятила, в магазины сходила, полы помыла...
- Цвета, я больше не буду, прости меня! - И Настя завыла, выдвинув из нижней губы корыто, - клин клятвы опять больно уколол ее куда-то, и в то же время она подумала, что если сквозь слезы смотреть на мир, то он становится очень интересным, надо бы нарисовать, и она тут дала волю рыданиям, стали слышны внутренние всплески, словно там, внутри, целое море слез, бурлит, шумит, вот-вот выплеснется наружу и все затопит.
А в это время...
...директор знаменитого гастронома в Москве закапывал глубоко под землю свои миллионы, а в резиновой камере Лефортовской тюрьмы (так называемой "резинке") московские кагебешники избивали диссидентов (но лишь тех, чье имя не было широко известно за рубежом, то есть за кого не могли заступиться на Западе). Если мы поставим посредине Мишу со Светой, возмечтавших отучить Настю от воровства, то контраст будет огромен в обе стороны. Директор гастронома украл миллионы таких шоколадок, за какую ругали Настю. Но и диссиденты из-за своих благих порывов страдали в миллион раз сильнее, чем Света с Мишей.
Но... обо всем этом они прочтут лишь десять лет спустя. А пока-то что же отвлечет их от тоски в этот холодный октябрьский вечер, что или кто развеет их отчаянную тоску? Да уж у жизни нашлось средство, хотя и не сразу. Сначала жизнь пыталась лечить простыми лекарствами - лучом солнца там, улыбкой Сонечки, сентенцией Антона о том, что люди должны раз в день сильно задумываться, что такое хорошо, что такое плохо: так вот сесть и думать, думать...
И тогда жизнь применила к Ивановым сразу два сильнодействующих и отвлекающих средства: приход Льва Израилевича с бутылочкой коньяка и появление тети Пани. Причем тетя Паня, как вепрь, ворвалась. Это слова Антона, который тут же Сонечке объяснил, что вепрь - это дикая свинья.
Добрые дела
- Я вам, Света, давала фартук? - заполошно спросила тетя Паня, словно речь шла о жизни и смерти.
- Ну! Тетя Паня!.. Фартук всего лишь, а я уж думала, за вами гонятся убийцы, - меня бросило сначала в жар, потом в холод...
- Потом в сверхплотное состояние, наконец - в сверхпроводимое. - Это уже вышел Миша.
- Но я записываю! В тетрадь. Все добрые дела! - возмутилась в ответ тетя Паня. - Уже к вам к пятым захожу - никто не сознается ведь! Люди ведь такие: я шесть фартуков сшила, а записано пять! Если уж подарила кому, так обратно не вырвешь, во люди-то! (Тут она спохватилась, что не то сказала, и поправилась.) Не учтешь уж... в тетради... У меня по годам. На каждый год отдельная тетрадь добрых дел.
