недалёких стариков и вообще верующих людей. Но сейчас ко мне закралось страшное предположение – а что если я в аду? Что, если эта щель была входом в ад, по неизвестной мне причине открывшемся в наш мир?
Я начал собирать камни, попутно посматривая в сторону существа, которое наблюдало за нами, стоя почти возле прохода, куда мне так нужно было попасть.
– Эй, где мы? – спросил я у мужчины, который работал рядом со мной.
– Ты новенький? – ответил тот.
– Ну вроде как.
– Мы там, где заслужили быть, в преисподней.
– Но ведь ада нет, – неуверенно произнёс я.
– Скажи это ему, – кивнул тот на нашего охранника.
– Погоди, но я не сделал ничего плохого, почему я здесь? – недоумевал я.
– А здесь никто не сделал плохого, здесь все самые честные, достойные и добропорядочные люди, – ответил мужчина, – По крайней мере, так считает каждый из нас. А те, кто считал себя плохим, да всё время в церковь бегал каяться в грешках, те там, наверху, – и мужчина ткнул костлявым пальцем вверх.
– Послушай, а отсюда никак нельзя выбраться?
Мужчина глянул на меня равнодушным взглядом:
– Ты привыкнешь. Здесь в общем-то сильно не мучают, надо только пережить время обеда и всё.
– А что бывает в обед?
– Узнаешь.
Мы работали очень долго, по моим подсчётам уже несколько часов. Как вдруг чудовище подошло ближе и что-то крича на непонятном языке принялось сгонять людей, словно скот, своим огромным двузубцем. Люди сбились в кучу, они дрожали, глядя на гиганта, некоторые оставались безучастными и взгляд их не выражал ровным счётом ничего. Я недоумевал, что происходит, и тут начался обед…
Существо ткнуло двузубцем в троих людей и те вышли из толпы, а потом… Мне даже сейчас жутко описывать то, что происходило – личинки, копошащиеся в теле гиганта подались вперёд, они пищали и тянули свои мерзкие щупальца и язычки к людям. Всё произошло быстро. Они разорвали несчастных в клочья и сожрали их.
В ту же минуту некоторые из личинок подросли, а одна большая особь, болтающаяся сбоку, отвалилась с мокрым хлюпающим звуком на землю. Тут же она начала извиваться и уже через секунду встала на покачивающиеся задние лапы. Меня чуть не вырвало.
Я уже было потерял сознание, как вдруг осознал, что проход свободен. Я должен попытаться. Если даже существо меня убьёт, это в любом случае будет лучше, нежели стать обедом для этих тварей или таскать камни веками. Я рванул, что было духу, к проходу. Существо не сразу заметило мой маневр, а когда увидело, то рыча кинулось за мной. Я рывком прыгнул в щель, но немного замешкался и штанина моя зацепилась за что-то, какой-то выступ на камне. Существо схватило мою ногу.
– Мне конец, – подумал я, и в ту же минуту перед моими глазами возник образ моей милой бабушки, она стояла в белом платочке и телогрейке, в нашем деревенском доме перед старыми, тёмными от времени образами, как сквозь туман я увидел красный огонёк лампады, бабушка обернулась ко мне и ласково улыбнулась, не прекращая молитвы, а потом перекрестила меня неторопливым жестом. Я не осознавая, начал вторить вслед за ней, хотя в жизни не знал ни одной молитвы «Отче Наш! Иже еси на небесех…»
И тут вдруг я почувствовал, что существо отпустило мою ногу с громким, разъярённым воем, и я вылетел на камни, снова ударившись плечом. Я быстро отполз от прохода и вскочил на ноги. Да! Я снова был в нашем мире, я вернулся! Меня трясло от пережитого, я был уверен, что это не галлюцинация и мне не привиделось.
Я бегом направился туда, где по моим подсчётам должен был быть сейчас Толик. Он действительно был там, где мы и расстались. Увидев моё состояние, он встревожился и начал расспрашивать меня о том, что стряслось. Я рассказал ему всё, а он смотрел на меня круглыми глазами, а затем сказал:
– Ромка, тебя не было полминуты! Когда всё это успело произойти? Я вообще думал, что ты по нужде отошёл.
Мы вернулись в лагерь. Там тоже никто не поверил моему рассказу и только посмеялись. На что я предложил им прогуляться туда самим и убедиться в правдивости моих слов. Они и правда пошли на то место, но ничего особенного не нашли. Наутро я и сам сходил туда снова, чтобы убедиться. Не поверишь… Там ничего не было. Обычные два валуна, громадные, да и всё на этом. Никакого прохода. Да оно и к лучшему. По сей день я не знаю, как так вышло, что открылся вход в ад, но одно несомненно – ад и рай существуют. Я в этом убедился лично.
Данил слушал, не перебивая, и когда Роман Александрович закончил, молчал.
– Слушайте, ну это просто невероятно, конечно, рассказ захватывающий. Вы меня простите, но вы никогда не думали, а что если вам и вправду всё это привиделось? Вы меня, конечно, простите, я не хочу вас обидеть, но быть может в той щели было скопление каких-то газов, вызвавших у вас галлюцинацию?
Собеседник улыбнулся:
– Да что вы, обижаться тут не на что, если бы мне такое рассказали, скорее всего я бы тоже не поверил. Но это было в действительности, можете не сомневаться. У меня кое-что осталось на память.
При этих словах Роман Александрович закатал штанину на левой ноге до колена и Данил увидел ярко-красный след на его голени в виде огромной лапы. Данил потерял дар речи.
– Вот так то, Данил, друг мой. Прошло тридцать лет, а след этот до сих пор горит и жжёт меня огнём, чтобы не забывал, что нас может ждать, коль будем жить без Бога. А я с тех пор уверовал. Не хочу попасть к этому в лапы ни живым, ни мёртвым.
Мужчины легли на свои полки и спустя некоторое время с верхнего яруса послышался храп старого геолога, а Данил ещё долго не мог уснуть, размышляя над словами попутчика, затем, повернувшись на бок, впервые за много лет перекрестился и тихо сказал:
– Прости, Господи, что не знаю молитв, но я знаю, что Ты есть. Дай мне сон мирен и защити от всякого зла. Аминь.
Мерно перестукивали колёса, а за окнами падали пушистые хлопья снега. Приближалось Рождество.
– Ох, и зарядил дождище, – проговорила баба Уля, отгибая занавеску и выглядывая в окно, – Напьётся уж теперь земелька наша, а то гляди-ко какое пекло две недели было.
– Да-а, – протянул дед, – Уж жарило так жарило, дай Боже. Дышать-то как хорошо стало!
В приоткрытое окно залетали крупные брызги и громко стучали о подоконник, пахло свежестью, мокрой травой и землёй, от которой поднимался пар. Картофельная ботва, стоявшая до того словно варёная, подтянулась навстречу ливню, вытянулась в струнку. Мальвы в палисаднике благодарно расправили большие тёмно-зеленые ладошки листьев и ловили долгожданную влагу. Пила воду земля, высохшая за период зноя. Акбай, все эти дни лежавший под крыльцом, вылез и сидел во дворе прямо под дождём, высунув язык. Всё кругом радовалось дождю.
– В такой дождь всюду благодать, только в Страшном Логу главное не оказаться в это время, – сказала бабушка, разливая по чашкам чай из смородиновых и малиновых листьев со зверобоем.
– Что это за Страшный Лог, бабуль? – удивилась Катюшка. Такого лога она не знала, в их деревне был овраг, но тот назывался иначе – Выселков Лог. Чудеса, правда, и в нём случались, однако же интересно стало ей разузнать, что за место такое, про которое бабуля речь завела.
– А это, доча, от нас далече будет, слышала может про деревню Воробьёвку?
– Не помню что-то, – протянула Катя.
– Да это от нас километров, чай, сто с лишним будет, – почесал усы дед Семён.
– Ага, – согласилась баба Уля, – Так вот подруженька у меня там была, замуж она туда вышла, далеко от родного дома, раньше-то бывало часто в гости мы друг к другу ездили. А лет десять назад не стало Евдокии.
Так вот
