class="p1">– И я. Просто в опредёленном возрасте человек начинает разбираться со смыслом жизни. И ему с тем, кто не ищет, не про что быть вместе.
– Смысл жизни – делать людям добро, – раздражённо возразила женщина.
– Но жизнь однажды кончится и начнётся новая. Или обнаружится, что раньше была какая-то другая. И поступки в них связаны. Понимаете?
– Нет.
Потому он и ушёл, подумала Валя, тем более что её диалог с Горяевым выглядел аналогично. Он огрызался: «Как говорит Людмила Пихоя, не лезь в мою подсознанку некипячёными инструментами!» Людмила Пихоя была спичрайтером Ельцина, её имя произносили с благоговением.
– Думаете, если пойду по этим шаманским притонам, он вернётся? – усмехнулась женщина.
– По крайней мере, поймёте, зачем он ушёл.
– Говорите его словами, – поморщилась женщина.
И было ясно, что больше она на приём не придёт.
После неё были дети и старики, а последним – издёрганный мужик. На его правой руке синела наколка «ИГОРЬ», на левой – наколка «ТЫНДА». Сперва пыжился, рассказывал, как заработал на квартиру в Москве на стройке в местах, где три месяца холодно, а девять месяцев «очень холодно».
Потом разнюнился по поводу пропитой печени. Лежал на кушетке, ныл и вдруг продолжил агрессивно начатый с кем-то спор:
– Думают, я робот… У меня семь охранников, а магазин здоровый. Бомжара приходит, весь аж гниёт, говорит: «Дай денег, а то ночью приснюсь!»
– Даёте?
– Даю. Когда денег, когда в харю. Директор велел обыскивать подозрительных. Метут же с полок как снегоуборочные машины, нас потом на бабки ставят за недостачу в зале. Мы обыскивать не имеем права, можем только ментов вызвать. Это в КГБ бдят за каждым, а у нас охранник у камер слежения сидит – порнуху листает и яйцами играет.
– Нарушаете закон, обыскивая людей?
– Девчонка вчера зашла, лет десять. Покрутилась, игрушку под куртку сунула. Гошка с Лёнькой её хвать и тащить в подсобку. А тут бабёнка: «Я юрист, по какому праву ребёнка тащат в подсобку?» Главное, игрушку у девчонки не обнаружили, маленькая сучка, но опытная. А юристка – вызываю милицию, открываю на вас дело!
– Десятилетнюю два охранника тащат в подсобку? – ужаснулась Валя.
– Какие они охранники? Алкаши, для острастки.
– У вас дочка есть? Представьте, что её два алкаша тащат!
– Моя дочка не ворует. А эта одета хорошо. Поймать бы – жопу надрать!
– Может, она и не крала, а вашим алкашам показалось?
– Говорят, игрушку под куртку засунула… – растерянно повторил он.
– И весь магазин спокойно смотрит, как два мужика тащат ребёнка?
– Достали воры! Хорошо, если в подсобке от…им, в основном так отпускаем.
– Всё-таки считаете, что можно тащить ребёнка в подсобку?
– Ничё я не считаю. Две семьи кормлю на свою зарплату, голуба. А эта юристка попёрлась к директору, говорит, ментов вызову, чтоб вы видео не стёрли, засужу магазин, телек позову. Директор ей, давай договоримся, а она, падла, денег не берёт! Согласилась заткнуться, если при ней охранников уволит, он приказ подписал, ей копию вручил. А я ж их инструктировал в подсобку тащить, подставил из-за какой-то сопли!
– Подставили их, а не девочку? – пробовала пробраться к его мозгам Валя.
– Забить мне на девочку! Меня нанимали сторожевой собакой. Гошка с Лёнькой говорят, мы на тебя пахали! А теперь нас в говно, а ты – весь в белом!
– У вас крест на шее. На Страшном суде тоже скажете, что вы сторожевая собака?
– Знаете, голуба, вы хоть и всемирная телезвезда, но я вам деньги плачу, чтоб печень лечить, а не душу. – Он чуть не заскрипел зубами.
– Напрасно думаете, что они не связаны. Одевайтесь, – разозлилась Валя, приоткрыла дверь и крикнула: – Маргарита, верните ему деньги! Это не мой больной, ему к священнику на исповедь.
Когда выходила на улицу после приёма, думала, зачем так подробно расспрашивает? Можно лечить молча. Как говорит Ада, меньше будешь знать, позже будешь вставлять золотые нити.
Но Лев Андронович учил их в духовном университете, что, подкрутив крохотную гайку, можно восстановить всю внутреннюю механику. А вылечив мизинец, поменять человеку биографию.
Дома мать возилась на кухне, оттуда волшебно пахло пирогами. Вика и Шарик выбежали встречать в коридор, и Валя ошеломлённо застыла. Вместо зализанных назад волос Викино личико обрамляла стильнейшая стрижка.
– Ничё хаерок? Типа пикси. Как у Деми Мур! У нас так все герлы подстриглись. Но ты не врубишься, ты не видела фильм «Призрак».
– Не видела, но тебе идёт, – похвалила Валя.
– А ещё вот. – Вика задрала халатик. – Зацени чулочки! В Луже купила!
На её ногах были тёмные чулки на широкой кружевной резинке.
– Красивые, – залюбовалась Валя.
– Тебя померю, такие же куплю. Герлы с актёрского сказали, в них трахаться удобно, а то пока колготы стянешь…
Валя с отвращением вспомнила хлопчатобумажные чулки в «рубчик», какие носила в старших классах и медучилище. Они пристёгивались грубыми резинками к специальному поясу, который мать шила из ворованной ткани, украсив перламутровыми пуговками.
Полоска тела между чулками и трусами зимой обмерзала, и на девочек напяливали байковые трико с начёсом. А увидев в журналах импортные колготки, бабы из городка прозвали их «чулки с трусами».
И кулёмали самостоятельно, пришивая хлопчатобумажные чулки к панталонам. Зрелище получалось не для слабонервных, но эстетическая сторона мало кого занимала.
Хлопчатобумажные чулки называли «толстыми», а тех, кто достал через спекулянтов гэдээровские «капронки» и «дедеронки», считали проститутками. Эти чулки примерзали к ногам при минусовой температуре, и снять их было можно, только поливая тёплой водой. Первые капронки Валя купила на свадьбу, а о колготках тогда и не мечтала…
Как Вика сказала про чулки? «В них трахаться удобно, а колготы пока стянешь…» И эта стрижка? Пикси? У неё роман? Почему молчит? Как к этому тактично подступиться?
– Прикинь, Ельцин поздравил пипл с контрактной армией! – объявила Вика. – Кто играет с динамитом – тот придёт домой убитым. Гонит про контрактную армию?
– Когда-нибудь будет… – Передача, которую Валя вела с генералом Воробьевым, не свидетельствовала о быстроте перехода армии на контракт. – Давай не про выборы, и так завтра съёмка с доверенным лицом.
На съёмку с Голубевой Валя приехала пораньше. Ада, Лариса и Катя сидели в кабинете за накрытым к чаю столом.
– Держи, Лебёдка, Ларискин сценарий. Сперва эту Голубеву как бы мни, размягчай вопросами, – протянула Ада папку. – Потом поглаживай: «как вы уже сказали», «как я поняла благодаря вам». Вопросы, подчёркнутые красным, задашь, когда она двумя лапами схватится за сыр. Голубеву надо отработать на высшем уровне!
Из всего этого следовало, что за передачу Аде хорошо заплатили, а сценарий нулевой.
– Катя, Лариса, чтоб ни одного провокатора в студии не было! Эфир прямой! За каждого провокатора вычту из зарплаты! Ты, Лебёдка, не
