смотри на меня зверем! Всё на мне! Реклама на мне, рейтинги на мне, выборы на мне! – внезапно заголосила Ада. – Горяевские люди велели снять в скоропомощном режиме интервью с губернаторами! А поди поймай их трезвыми!
Валя, не откликаясь, листала сценарий.
– Поймала одного трезвым, сидит в расстёгнутой рубахе, на груди золотая бляха с полкило брюликов, – продолжила. – Прошу, снимите на время интервью, отвечает – она мне душу греет! И место ему в «Чёрном дельфине», а не в губернаторском кресле!
Валя знала от Тёмы, что «Чёрный дельфин» – колония особого режима, считающаяся самой страшной из зон. И снова промолчала.
– Ты мне передачей с Голубевой одолжение делаешь?
– Не тебе, а Виктору! – отрезала Валя и пошла на грим.
– Ну, просто сказка о золотой рыбке… – прошипела вслед Ада.
В гримёрке ждали своей очереди две попсовые певицы, Валя знала их в лицо, но не могла запомнить по фамилиям и тем более по репертуару. Их трескотня не давала сосредоточиться на тексте сценария:
– Как ни включишь телик, сплошняком твои рожа и жопа!
– Ну, ты сама себе Гэллап!
– Слышь, а я со своим рассталась. Прикинь, он при живой мне с другой бабой!
– Так ты по нему не сохла, ты сохла по его кредитке.
– И по кредитке тоже. Видишь, как мне губы передули?
– Можешь за эти вареники снять с клиники бабки.
– Сказали, это моя реакция на вторжение в организм! Организм железный, в него только дулом танка не вторгались.
– А волосы наращивала?
– У меня все запчасти не родные…
Диалог настолько выбешивал, что Валя потребовала загримировать себя без очереди, сославшись на прямой эфир. А потом спряталась в артистическую, где мурчала трёхцветная кошка, а костюмерша Антонина Львовна аккуратно лепила на подошвы четырёх ультрамодных сапог бумажную клейкую ленту.
– Девчонкам, что в гримеркё, на музыкальной передаче два часа по сцене топать. А там и грязь, и пыль, и шляпки от гвоздей. Потом же обратно в магазин сдавать как новые, – пояснила она. – Лентой клеить придумала, как окошки на зиму. Чтой-то вы как в воду опущенная?
– У меня доверенное лицо Ельцина – какая-то ректорша, – призналась Валя. – Засыплет агитками. Сценарий мёртвый, а эфир прямой. Антонина Львовна, Ельцин победит?
– Чего ж не победить? Мужик сильный. Пьяному море по колено, а лужа – по уши.
– Голосовать пойдёте?
– Мне зачем? Я жизнь прожила. Костюм ваш на вешалке. Подгладила чуток. В фирмах ваших не понимаю, но материал с пошивом дорогущий.
Костюм был песочного цвета с наглухо застегивающимся френчем и юбкой ниже колен. Он идеально сидел на Вале, хотя казался слишком тёплым.
Однако при входе в студию прилип Федя Кардасов:
– В этом пойдёте или всё же переоденетесь?
Валя не удостоила его взглядом. Лариса Смит сидела в углу, теребя бахрому очередной псевдорусской шали в крупных розах, и при виде Вали отвела глаза, чего нельзя было сказать о Кате и Корабельском.
Те уставились так, словно видели её впервые. Рудольф стояла у мониторов и всеми зубами улыбалась даме в модных очках, на которой Валя увидела тот же самый песочный костюм с френчем и юбкой до колен.
– Будущее выборов означает будущее России! Чтоб приготовить уху в аквариуме, достаточно поставить его на огонь, а чтоб сделать наоборот, надо быть Господом Богом! На вас колоссальная ответственность! – пафосно вещала Ада Голубевой. – Одна проблема – сдохли кондиционеры, в студии будет Африка…
«Кто эта Голубева, что Ада так пляшет перед ней, и как глупо мы будем выглядеть в одинаковых костюмах», – успела подумать Валя.
Кивнула Голубевой, и та доброжелательно улыбнулась в ответ.
Ада перевела взгляд на Валю и вскрикнула, словно её ударило током:
– Твою мать, сговорились?! До прямого эфира четыре минуты! Зюгановцы напишут, что ельцинский штаб выписал вам обмундирование! Лебёдка, бегом расстегни пиджак!
– Там комбинашка.
– Цвет?
– Чёрная.
– Запомни на всю оставшуюся жизнь, бельё на тебе может быть только бежевое! Это закон телевидения! Елена Георгиевна, а у вас что под пиджаком? – Аде было не до хороших манер.
– Бронежилет, – пошутила Голубева.
– Это полный обвал картинки! Над нами уржутся свои и чужие! Эй! Со скоростью света организовать что-нибудь! Блузку, футболку, майку! С себя снимите! Иначе все уволены! – заорала Ада так, что Голубева отшатнулась.
Сотрудники засуетились, оглядывая друг друга. Катя вцепилась в Ларису, стаскивая с неё шаль в огромных розах.
– Океюшки, океюшки… Это… авторская работа… – залепетала Лариса.
– Х…вторская! – в рифму заорала Ада, держась за виски. – Твой, Лариска, сценарий! Ты жопу не подняла глянуть на костюмы! Не спи, Лебёдка, заматывайся в эту похабщину! Хоть пиджак прикроем!
Подскочила к Вале, расстегнула верхние пуговицы френча, подвернула борта, организовав вырез, выкрикнула:
– Брошку, булавку, бегом!
Молоденькая администраторша сняла с себя и подала дрожащей от страха рукой брошку с голубым оленем. Ада закрепила шаль оленем, который был тут ни к селу ни к городу, помогла Вале закатать рукава, и пиджак был замаскирован.
Валю затошнило от пропитавших шаль Ларисиных духов, как тошнило от самой Ларисы. И при всём отвращении к Аде она оценила её скоропомощную реакцию, хоть и выглядела теперь как огородное пугало. Но пусть журналисты лучше оттопчутся на этом, чем на одинаковых костюмах в кадре.
Ректоршу Голубеву Валя представляла пожилой занудой, а она оказалась полноватой милашкой из тех, кому категорически не стоит худеть. И хоть была лет на десять старше Вали, оцепенела от мизансцены.
– Елена Георгиевна, душечка! Работаем в условиях, приближённых к боевым! – бросилась успокаивать её Ада. – Соберитесь, моя хорошая! Лебёдка, чеши под камеры! Сядешь в кресло, юбку подтяни, чтоб коленки сверкали! Х… они тогда поймут, что на вас одинаковые костюмы. Елена Георгиевна, миленькая, глоточек коньяка для разрядки?
– Вот уж увольте, – попятилась от неё Голубева.
– Здравствуйте! С вами передача «Берёзовая роща» и я – Валентина Лебедева. Наша сегодняшняя гостья – ректор Педагогического университета Елена Георгиевна Голубева, – произнесла Валя.
Подтянув юбку с коленок, чувствовала себя неловко, сроду не носила короткие юбки. Из-за сломанных кондиционеров в студии была жарища, и зрители обмахивались пригласительными билетами.
– Елена Георгиевна, исход президентских выборов важен для каждого жителя страны. Не по сценарию спрошу, почему вы стали доверенным лицом Ельцина? Вы – ректор университета, у которого на счету каждая минута, – спросила Валя, демонстративно отложив Ларисин сценарий.
Голубева улыбнулась, заиграв чудесными ямочками на щеках, и глазами дала понять, что сцена с одинаковыми костюмами сделала их сообщницами:
– Тогда и я отвечу «не по сценарию». Три года руковожу университетом, всеми силами делаю его атмосферу свободной и праздничной и опасаюсь, что победа коммунистов вернёт нас в прежнюю тусклую и бесправную жизнь.
– Как объяснить это людям, выбитым из привычной
