бы сходила к врачу, – сказала Розелла. – Твоя рука онемела, а тебя саму словно заморозили. Будь ты за рулем, все могло бы закончиться плохо.
– Мне уже лучше, – ответила Эйлиш, но дочь явно не убедила.
Она рано легла и размышляла в кровати при включенной лампе. Войдя в спальню, Тони мягко улыбнулся, на цыпочках, словно она уже спала, обогнул жену. Затем лег и сразу выключил прикроватную лампу. Эйлиш последовала его примеру.
Она ждала, предоставляя ему возможность заговорить первому, сказать что угодно, что-нибудь про работу или про то, что видел по телевизору. Тони лег на спину, затем отвернулся, снова перевернулся на спину. Должно быть, знал, что она не спит. Она услышала, как он прокашлялся. В темноте Эйлиш могла позволить молчанию длиться столько, сколько сочтет нужным. Могла вообще не нарушать его, заснуть с ним рядом, заставив Тони терзаться еще день, гадая, знает ли она и как отреагирует, когда узнает. Но ее беспокоило, что он действительно уснет, а она останется лежать, проговаривая про себя то, что должна сказать. Ей придется заговорить первой.
– Я хочу услышать от тебя одно, – сказала она, кладя руку ему на плечо.
Тони не шевельнулся.
– Тот мужчина, который приходил, он не шутил? Он в самом деле собирается оставить ребенка у нас на пороге или просто хотел показать тебе, как он зол?
Тони молчал.
– Если это пустая угроза, скажи мне сейчас.
Не услышав ответа, Эйлиш вздохнула.
– Ты должен… – начала она.
– Он не шутил, – прошептал Тони. – Никаких сомнений. Он любит верховодить, любит сотрясать воздух. Он совсем ее запугал.
– Я не желаю про нее слышать.
– Можешь не сомневаться, он сделает, что обещал.
– Оставит ребенка у нас на пороге?
– Именно это он и задумал. Все последние недели я искал случая тебе рассказать.
– Что-то я не заметила.
– Знаю.
– Ты позволил ему сказать все за тебя.
– Знаю, знаю.
Некоторое время они молча лежали в темноте.
– Мне нужно спросить тебя еще кое о чем, – наконец решилась Эйлиш, – отвечай четко и, пожалуйста, не лги мне. У тебя был кто-нибудь еще?
Тони включил прикроватную лампу.
– Больше никого. Нет и не было.
– Ты должен сказать мне сейчас, если у тебя…
– Никого. Я же сказал. Клянусь. Никого и никогда.
– Только это.
– Только это, – вздохнул Тони.
* * *
После того как тот мужчина рассказал ей о ребенке, Эйлиш каждый день рвалась на работу, только бы не сидеть дома. Если в мастерской были срочные дела, она охотно задерживалась, лишь бы не возвращаться туда, где Тони вел себя так, словно ничего не произошло. Даже разговоры за ужином вернулись в привычное русло. Всякий раз, когда она пыталась заговорить с мужем о том, что им делать, если тот человек осуществит свою угрозу, она чувствовала яростное сопротивление Тони. А поскольку Розелла и Ларри понятия не имели, что происходит, Эйлиш приходилось нести это бремя в одиночку. В конце концов, тот мужчина приходил к ней. Она видела его лицо, слышала его голос. Никто не представляет, что она испытала. И не было никого, с кем Эйлиш могла бы поделиться своей бедой.
Тони начал ложиться рано. Когда она присоединялась к нему, он притворялся спящим. Иногда она долго лежала в темноте, зная, что Тони тоже не спит.
* * *
Однажды вечером она застала Тони на кухне. Когда она вошла, он потупил глаза и буркнул, что устал.
– Я еще не все тебе сказала, – начала Эйлиш.
Тони медленно кивнул, словно давно этого ждал.
– Ни при каких обстоятельствах я не собираюсь заботиться о твоем ребенке. Это твое дело, не мое.
– Может быть, ты от этого не в восторге, – мягко заметил он, – но ты все еще моя жена.
– Жаль, что ты об этом не думал, когда устранял протечку. Но я не собираюсь это обсуждать. Я хочу, чтобы ты знал; если тот мужчина принесет сюда ребенка, я не отвечу на стук, а если он оставит ребенка на пороге, не открою дверь. Я не хочу иметь с этим ничего общего.
– И что же нам делать? – спросил он.
– Понятия не имею.
* * *
Эйлиш засиделась допоздна, читая оставленный Фрэнком журнал в надежде, что к тому времени, когда она будет ложиться, Тони уже уснет. Позволив себе взглянуть на вещи с его точки зрения, она поняла, в чем суть его терзаний. Если Тони верит, что тот человек подкинет им ребенка, он чувствует себя беспомощным. Она заставила себя подавить жалость, прекрасно понимая, что стоит дать слабину, и ей придется вставать среди ночи кормить чужого младенца. Эйлиш была полна решимости этого избежать. Она видела, что Тони пытается ее задобрить, принимая несчастный вид и стараясь ни единым словом не ухудшить их отношения. Без нее ему не справиться.
Внезапно ей пришло в голову, что она не знает, как поведет себя Франческа. Мать Тони умела убедить членов семьи, включая Эйлиш, что у них все в порядке. Даже когда Лена в приступе ярости пыталась переехать Энцо на дорожке у дома, свекровь заявила, что такие вещи случаются в самых крепких семьях.
* * *
Всякий раз, встречая Франческу, Эйлиш всматривалась в нее, пытаясь угадать, знает ли свекровь про ребенка, но та вела себя как обычно. Эйлиш решила, что Тони не посмел довериться матери.
Однажды в мастерской, повинуясь внезапному порыву, Эйлиш позвонила в контору Фрэнка и договорилась о встрече. Прошлым летом Розелла провела месяц у дяди в офисе, помогала секретарше, изучила картотечную систему, познакомилась с его коллегами. Даже побывала в его квартире на Манхэттене в районе «Адская кухня», куда никто из родственников ни разу не захаживал. По окончании школьного семестра Розелла собиралась пройти стажировку в другой адвокатской конторе.
Фрэнк обсудил с Розеллой ее оценки и устремления и решил, что племянница вполне способна поступить в хороший колледж. Если поступит, я оплачу ее обучение, сказал он Эйлиш.
– Я не могу заплатить за всех племянниц и племянников, – добавил он, – но Розелла должна поступить в колледж, и она этого хочет. Она упорная.
– Она знает об этом?
– Знает.
– Ты сам предложил или она попросила?
– Я рассказывал ей о своей учебе в Фордхэме. Заметил, что, как мне кажется, ей там понравится. Она долго колебалась, когда я предложил ей помощь.
– А потом?
– Потом призналась, что давно об этом мечтала.
Тем же вечером, после того как они с Тони шепотом обсудили в темноте текущие дела, Эйлиш заговорила об учебе Розеллы в колледже. Она сказала, что Фрэнк сам предложил оплатить обучение; Розелла согласилась только после того, как он на нее надавил.
– А у меня забыли спросить?
– Меня тоже никто не спрашивал.
– Но теперь ты знаешь.
– И ты.
– А что подумают Энцо и Мауро? Они знают, что нам такое не по карману.
– Фрэнк не может платить за всех племянниц и племянников.
– Тогда почему он платит за Розеллу?
– Потому что из них она самая умная.
– Ты его об
