Дом Евы - Садека Джонсон

Содержимое сумки плохо пахло, но миссис Портер, не обращая на это внимания, принялась тщательно и осторожно разбирать все, что там было – письма, дневник, фотографии, пыльные книжки, ржавые безделушки и вырезки из газет. Элинор любила старину, так что она спросила миссис Портер, зачем это все.

– Я стремлюсь собрать коллекцию, в которой будет отражена вся наша история. Полная история негров, – улыбнулась миссис Портер.

Ее энтузиазм был очень заразителен. Еще через несколько минут миссис Портер спросила:

– А ты читала «Случаи из жизни девушки-рабыни»?

– Хэрриет Джейкобс? Это одна из моих любимых книг! – заулыбалась Элинор. Она увлеклась историей, когда в восьмом классе учительница дала ей почитать книги Клода Маккея, Элис Данбар-Нельсон и ее мужа Пола Лоуренса Данбара.

Миссис Портер велела Элинор надеть белые перчатки, а потом вручила потрепанную газетную вырезку. Прочитав ее, Элинор уставилась на миссис Портер с открытым от изумления ртом.

– Все верно, – подтвердила та. – Это самое настоящее объявление о розыске Джейкобс. Опубликовано в газете «Американ бикон» 4 июля 1835 года в Норфолке, штат Вирджиния.

Чувствуя, как по коже бегут мурашки, Элинор рассматривала объявление, обещавшее вознаграждение в сто долларов за поимку и доставку Хэрриет Джейкобс. Она вспомнила, как Джейкобс семь долгих лет пряталась на чердаке дома своей бабушки, прежде чем наконец сбежать на Север, и неожиданно прослезилась. Посмотрев на миссис Портер, Элинор почувствовала, что они друг друга понимают. С того дня все пошло по-другому. Еще до конца первого семестра Элинор сменила специализацию на историю, чтобы стать архивистом в библиотеке, как миссис Портер.

Отбор экспонатов был первым шагом на этом профессиональном пути, так что она бодро ответила:

– У меня есть кое‐какие мысли на этот счет.

– Чудесно. Я оставила тебе пачку карточек на абонементном столе, нужно их внести в каталог. Я к себе в офис, буду очаровывать потенциальных спонсоров.

Миссис Портер подняла очередные несколько сумок с книгами и пошла наверх, на третий этаж. На абонементном столе Элинор ждал список читателей, которые не вернули в срок взятое в библиотеке. Надо было им позвонить. Звонки и задания миссис Портер не оставили ей времени на размышления о чем‐либо еще.

Библиотека в университете была самым тихим и спокойным местом – особенно для тех, кто, как Элинор, предпочитал книги общению с людьми. Правда, в глубине души Элинор осознавала, что общаться тоже хочет, – потому‐то и пыталась вступить в АБХ. Ее снова накрыло волной обиды за отказ, и она невольно скривила губы. Может, стоит сходить на вечеринку с Надин? Давно не было повода принарядиться, и танцевать она всегда любила. Но нет, еще нужно прочитать несколько глав к семинару по философии. На заявку в АБХ ушло столько времени, что Элинор порядком отстала в учебе. И все напрасно. Она заставила себя забыть об обиде и вернулась к работе.

Просидев час за сортировкой и регистрацией карточек, Элинор наконец обратила внимание на звуки мнущейся бумаги и отвлеклась от работы. За столом напротив успела вырасти кучка скомканных листов. Элинор покраснела и оперлась локтями о стол, чтобы сохранить спокойствие и устойчивость. Опять Спина!

Спина принадлежала парню, который всегда садился на один и тот же стул с мягкой обивкой за один и тот же деревянный стол. У парня были широкие плечи и темные волосы, упруго курчавившиеся над длинной шеей. Элинор часто фантазировала, каково было бы подергать его за эти блестящие кудри. Она уже много месяцев любовалась этим парнем со своего поста, но не помнила, чтобы он хоть раз повернулся к ней лицом. Когда Элинор видела его спину на привычном месте, у нее сразу слегка поднималось настроение.

Где‐то через час, когда Элинор составляла список канцелярских принадлежностей, которые требовалось заказать, она услышала шаги – кто‐то шел к абонементному столу. Она подняла голову и увидела широкие плечи и тугие кудряшки. Это он! Мистер Спина!

– Извините за беспокойство, мэм, нельзя ли у вас поточить карандаш?

Элинор потеряла дар речи. Пару раз она видела его сбоку, но к встрече с ним лицом к лицу и на таком близком расстоянии оказалась не готова. О господи, да мистер Спина красавчик!

– Точилка ведь работает? – спросил он. Во взгляде его чуть скошенных черных глаз читалось легкое удивление. Кожа у него была гладкая, а губы мягкие.

– Да, конечно, рада помочь, – сказала Элинор, приходя в себя. Она взяла его карандаш, сунула в точилку и стала крутить металлическую ручку. Жаль, что нельзя разглядеть свое отражение в точилке, вдруг подумала она. Вдруг у нее глаза опухли? Или волосы растрепались? Элинор повернулась к парню, держа в руке карандаш.

– Уильям, – сказал он.

– Простите?

– Меня так зовут. Уильям. Уильям Прайд.

– О, а я Элинор Куорлс.

– Вы давно в Говарде?

– Я на втором курсе. А вы?

– Третий курс медицинского. Степень бакалавра я тоже тут получал.

Элинор сохранила невозмутимость, хотя внутри у нее все затрепетало. Он собирался стать врачом. Негритянским врачом.

– Ну, если вам понадобится еще поточить карандаш, я тут целый день. – Голос у Элинор сорвался, и она попыталась замаскировать нервозность бодрым смехом.

– Я запомню. – Он подмигнул ей и вернулся к своему столу. Элинор снова занялась работой, изо всех сил стараясь сосредоточиться на лежащих перед ней бумагах, а не глазеть на красивую спину Уильяма Прайда.

В государственную школу имени Томаса Дарэма я прибыла с сорокапятиминутным опозданием, до сих пор чувствуя мерзкий вкус от языка Липа во рту и его отвратительный запах. Миссис Томас, моя преподавательница по факультативам, когда я попыталась войти в класс, закрыла дверь у меня перед носом, так что я села на твердую скамью в коридоре и постаралась хоть что‐то расслышать из урока о том, как писать письменные работы в колледже. Через непрозрачное стекло мне не видно было доску, и ответов остальных учащихся я тоже не слышала, но у миссис Томас был звучный голос, так что я записывала, что могла.

Блузка моя промокла под мышками, а в животе ныло, как я его ни поглаживала. Я сидела под дверью два часа, испытывая отвращение к самой себе. Я перетерпела, пока меня обсасывал мамин бойфренд, и что толку? Все равно все были в классе, а я нет. Наконец дверь открылась и вышли мои соученики. Кое-кто украдкой поглядывал в мою сторону, и мне казалось, что они знают, чем я занималась с Липом. Я съежилась от стыда и постаралась не