аккумулятор обычно у себя дома, в квартире, от специального зарядного устройства.
На следующий день адвокат Виноградов уже опять стоял под дверью Следственного комитета с необходимыми и мотивированными ходатайствами…
— Это что значит? — Подзащитный Владимира Александровича дочитал до конца, посмотрел на пустую обратную сторону и опять перевернул листок.
— Это значит, что завтра тебе поменяют меру пресечения.
— Почему?
— Потому что ты не виноват.
— А почему тогда не сегодня? — недоверчиво уточнил арестант. В его голосе еще не было радости, и Виноградов почувствовал в нем только усталое удивление.
— Потому что в тюрьму у нас тяжело попасть только адвокату или следователю, если по работе. А всем остальным сюда попасть легко, только вот тяжело обратно выбираться.
— Извините, пожалуйста. Я понимаю, но…
Объяснять про тяжелые переговоры с руководителями Следственного комитета и в городской прокуратуре у Владимира Александровича уже не оставалось ни времени, ни желания:
— После того как выйдешь из «Крестов», надо будет еще раз давать показания. Потом поедем к вам во двор для проверки на месте твоих показаний о том, каким именно образом ты извлекал из отцовской машины тяжелый аккумулятор, как переносил его в квартиру, придерживая снизу правой рукой…
— А потом что?
— Получим постановление о прекращении уголовного преследования. И наверное, еще немного подождем. А потом подадим на реабилитацию… — Виноградов заметил, что подзащитный его не совсем понимает, и объяснил: — Денег получишь. За незаконное содержание в следственном изоляторе.
— Много?
— Нет, не очень. Но все-таки… да, и к тому же еще извинения от прокурора.
— Пошли бы они!.. Извините, Владимир Александрович. Спасибо вам. Я даже не знаю, как…
За дверью кабинета кто-то зазвенел ключами, и Виноградов начал спешно скидывать в портфель свое имущество и папку с документами.
— Все, мне пора, а то в обед не выпустят. До встречи в городе! Ты завтра только сразу позвони, когда домой приедешь…
Получив от усталого прапорщика свое удостоверение и смартфон, адвокат Виноградов дождался появления надписи на электронном табло, потянул на себя тяжелую дверь и покинул последний «предбанник» «Крестов». С утра, видимо, подморозило — воздух был свеж и напоминал, что напротив, прямо через дорогу в пять полос, совсем недавно освободилась от ледяного панциря Нева. Солнце с одинаковой радостью отражалось и в лужах, и в крышах автомобилей, и в золоте куполов.
— Черт, времени-то сколько!
Каждый раз, приходя на встречу с оказавшимся за решеткой клиентом, Владимир Александрович чувствовал себя в чем-то виноватым не только перед ним, но и перед самим собой. Вот, мол, сейчас переговорим по делу и поболтаем просто так, ни о чем. Пожмем друг другу руки. А потом сытый и благополучный адвокат свободно уйдет в суету многомиллионного города, а его собеседника молчаливые конвоиры уведут обратно в камеру.
Тюрьма — она ведь и в Африке тюрьма. И в Америке, и в Норвегии, и в России…
Все различия между местами лишения свободы на планете только в социально-культурном укладе конкретной страны, а также в уровне личного восприятия ее гражданами таких понятий, как честь и достоинство, а также элементарная сытость и правила гигиены. Поэтому цивилизованный европеец быстренько сходит с ума в условиях, которые пленному чернокожему партизану из джунглей покажутся вполне сносными. А российский бандит молиться готов на санаторные условия шведских тюрем, вспоминая баланду и переполненные камеры родимых следственных изоляторов.
Владимир Александрович двинулся вдоль Арсенальной набережной, на ходу просматривая и прослушивая сообщения, появившиеся на смартфоне за время его нахождения в «Крестах»…
Санкт-Петербург,
ковидный 2020 год
В Первую мировую войну из среды адвокатского сословия на действительную военную службу были призваны 102 присяжных поверенных и 173 помощника присяжных поверенных, из которых, по сведениям на октябрь 1915 года, пятеро человек были убиты, четверо стали георгиевскими кавалерами, пятнадцать оказались в плену.
По некоторым оценкам, после 1917 года в эмиграции оказались от 1500 до 2000 присяжных поверенных, то есть приблизительно 15 % всех дореволюционных адвокатов.
В конце концов сторона Софьи Андреевны Толстой-Есениной в процессе доказала ее права законной жены и добилась отмены решения народного суда Кропоткинского участка Хамовнического района города Москвы о назначении З. Н. Мейерхольд-Райх «ответственной хранительницей имущества, оставшегося после умершего 28 декабря 1925 года Есенина Сергея Александровича». В кассационном постановлении было указано: «Все домашние вещи, оставшиеся в г. Москве, передать гражданке Софье Есениной, а находящиеся в Ленинграде передать детям — Татьяне и Константину».
Так в период с апреля 1921 года по январь 1935 года назывался советский Черноморский флот.
Впоследствии Дворец культуры имени Н. К. Крупской.
Впервые термин «адвокат» вернулся в официальный советский юридический оборот в 1937 году, в проекте Закона об адвокатуре.
Разгромное постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» оказалось единственным в истории Советского Союза партийным документом по вопросам литературы, который был признан ошибочным. Оно отменено в 1988 году специальным решением Политбюро ЦК КПСС.
Ди-пи — перемещенное лицо, калька с англоязычного термина «displaced person».
В ходе «борьбы с космополитизмом» по национальному признаку были лишены права на профессию более ста ленинградских адвокатов, включая таких знаменитых, как Адмони-Красный, Киселев, Мазель, Олягова, Рожанский, Ярженец и др.
Целый ряд фактов и обстоятельств, изложенных выше, упоминается в письме В. И. Третьякевича замечательному журналисту и писателю Киму Костенко, усилиями которого в 1959 году доброе и честное имя героя было возвращено комиссару «Молодой гвардии» Виктору Третьякевичу.
Маленков Георгий Максимилианович (1901–1988) — один из ближайших соратников И. В. Сталина, занявший после его смерти пост председателя Совета министров СССР и смещенный впоследствии Н. С. Хрущевым с высших партийно-государственных постов за участие в так называемой антипартийной группе.
Постановлением президиума Верховного Суда РСФСР от 26 июля 1989 года был удовлетворен протест в порядке надзора первого заместителя прокурора республики по делу Бродского. Дело в отношении его прекращено за отсутствием состава административного правонарушения.
Из воспоминаний одного из бывших пациентов специальной психбольницы: «Глубокой ночью
