всё остальное уладится.* * *
Всего за каких-то полтора часа до нового года салаты пропитывались в холодильнике, а мясо запекалось в духовке. Бабушка уже ушла в гости к Кузьминым, а Мира в предвкушении залезла в кресло на веранде, подобрав под себя ноги, устроилась поудобнее и приткнула на колене дневник.
«31 декабря 2013-го, 22:30.
Что я чувствую?
Впервые за несколько лет новогоднее настроение есть. Хотя суета никуда не делась и всё вокруг так же утомляет, но… Почему-то просто приятно от того, что цвета игрушек на ёлке гармонируют друг с другом, что мерцают огоньки, что зачёты сданы, что впереди у меня… (зачёркнуто) у нас много, много, много всего. И пусть то, что случилось, окажется самой страшной проблемой, которая между нами встанет».
— Опять ты за свою писанину. — Артём вернулся со двора и остановился в дверях, не снимая куртки и шапки. — На сегодня есть кое-что поинтереснее.
— Ну-у, давай потом?! Там так холодно…
Выражение его лица говорило само за себя: отказы не принимаются.
— Давай без давай, жду, — сказал он и ушёл.
Ты ведь сама творишь свою жизнь, своими руками — голос Миррора звенел в ушах, пока она натягивала свитер и надевала джинсы, заматывалась в шарф и застёгивала дублёнку. Он был прав, и сейчас лучше было вести себя посговорчивее.
— Смотри-и, и как можно не выйти по такой погоде, — протянул Артём, когда она наконец показалась на улице. — Тут уже снег нападал. Скажи же, самое то для новогодней ночи. Как на картинке.
— Так ты скажешь мне, куда мы идём? — Мира спрыгнула с крыльца, желая со всем этим скорее покончить и вернуться в свой кокон.
— Ну вот опять ты. Куда-куда, на кудыкину гору, — отрезал Артём.
Пусть это будет недолго, и она ещё допишет кое-что о том… — Мира поёжилась, краем глаза заметив, как сосед с чем-то копается у своей калитки, — о том, чего не хотелось бы повторять.
Артём взял её за руку так, будто она не могла идти без него, и перевёл через дорогу. Дальше свет фонарей остался за спиной, и они ступили на пустырь, занесённый снегом — лишь вдалеке виднелись огоньки чьих-то домов. В ботинки сразу попала горстка снега. Артём достал тёмный платок, видимо, бабушкин, и принялся завязывать Мире глаза.
— А это зачем?
— Снимешь, когда сама всё поймёшь.
И ладно. Мира усмехнулась, погружаясь в темноту окончательно.
Дальше она услышала, как Артём проскрипел по снегу чуть дальше от неё, и настала тишина. А затем он вдруг резко побежал обратно — внутри у Миры что-то ухнуло, и она сдернула платок раньше времени. Артём почему-то с улыбкой нёсся навстречу. И что тут надо было понять?
— Ну ты дурёха! — зашёлся Артём каким-то чужим смехом, приобняв Миру.
А там, откуда он прибежал, уже шипел искрами салют. Светло-жёлтые, красные, зеленоватые брызги… Ах вот оно что!
Искры всё сильнее и сильнее слепили Мире глаза, наливались, стремились улететь куда-то высоко — и наконец сразу несколько залпов взмыли в воздух. Блестящие астры разбились там, где им и было положено.
Это было совсем как в детстве. Захотелось кричать «ура» — но не потому, что так принято, а от благодарности за то, что она может видеть, слышать и осязать всё это. От благодарности за эти искры и их терпкий запах, за снежный пух, который снова закружился над пустырём, за румянящий щёки мороз — и за Артёма, с которым всё наконец пойдёт на лад. Мира поняла, какое желание загадает сегодня под бой курантов.
— Ну как тебе?
— Мне хорошо, — пробормотала она. — Давай постоим так. Хоть чуть-чуть.
— Да хватит уже, кончилось всё. Чего тут ловить. — Артём взял её за предплечье и потянул в сторону дома. — Пойдём.
21
Однажды она обязательно изменится. Перестанет витать в облаках, когда надо собраться, и выходить из себя, когда стоит себя контролировать. Его усилия дадут результат — надежда на это привычно поселилась внутри и не желала покидать свой дом.
— Пойдём, — сказал Артём, успокаивая себя мыслями о том, что сегодня праздник.
Кузьмин, всё ещё стоявший у своего дома, решил зайти обратно и, приостановившись, взглянул на Миру. Судя по всему, бабушка уже рассказала соседям о том, что Мира вернулась, — удержаться от сплетен, сидя в одном доме с Валей, она ну никак не могла.
Пролегла неприятная пауза: никто никому так ничего и не сказал. Рука Миры заметно потяжелела, а голову она опустила — хотя, казалось бы, только что восхищалась тому, что Артём для неё приготовил, и настроилась праздновать.
Этот Новый год был интереснее, чем все предыдущие: он впервые решил провести его не с бабушкой, пусть она и была в соседнем доме. Выбирая шампанское и глядя, как Мира нарезает салаты, которые выбрал он сам, Артём мысленно ставил ещё один плюс в списке причин того, почему он теперь взрослый.
И ещё один плюс в списке доказательств того, что жизнь налаживается. Он не один. Успевает совмещать учёбу и какую-никакую подработку — а там и по специальности что-нибудь найдёт. У него есть своя… почти семья. Мира поняла, что сделала глупость, и поспешила всё исправить.
Так и почему бы не начать новую жизнь в Новый год? Ведь как Новый год встретишь, так его и проведёшь — любила говорить бабушка.
Сидя на веранде за накрытым столом и глядя на экран телевизора за пять минут до полуночи, он чувствовал себя так, будто президент говорит для них, а что-то даже и для него одного. Как бы угадывает его мечты, ценности и планы — важнее них быть ничего не могло.
И Мира не могла к нему не вернуться. Уж он-то смотрел статистику посещений своей страницы, пока она была у матери, и увидел, что уникальных посетителей совсем мало, а посещений чересчур — именно в те дни. Когда он сказал об этом ей, она выглядела как человек, которого застали врасплох, что и доказывало его успех. Забирая её с пар
