полиция нравов главного эмира Саудовской Аравии очень зорко следит за порядком.
— Это была полиция нравов? Подожди, я не поняла, меня за проститутку приняли?
— Да нет-нет! Что ты! — Егор замахал руками. — Здесь просто считается, что красота греховна, потому что вызывает нескромные и горячие — как говорят арабы — мысли. Какой-то поборник морали увидел тебя с голыми плечами, вспомнил, что он мужик, возбудился, ну и подумал, что его шайтан соблазняет в твоем лице. Вот и стукнул, куда следует. А полиция нравов обязана отреагировать на вызов и завести дело.
— И что мне светит? Штраф?
— Да по-разному. Чаще всего просто предупреждают на словах и отпускают, иногда могут вкатить небольшой штраф, а в крайних случаях выдворяют из страны. Но главное: составить протокол, а для этого у тебя паспорт отнимают.
— А как же мне его обратно получить?
— Не волнуйся! Сейчас вместе поедем к шейху Фаруху. У него как раз сегодня вечеринка. Там я его попрошу, чтобы он дело закрыл и паспорт вернул.
Машина плавно тронулась с места. Вот это я влипла! Что я Стасу скажу? И вообще этот шейх настоящий, а не Абед из городской больницы!
— Егор, я так не могу! Я после прогулки на верблюдах, не одета, как нужно. Растрепанная вся.
— Тань, ты прекрасно выглядишь! — Егор широко улыбнулся, оглядев меня с головы до ног. — Белые шелковые шаровары очень в тему. Все в порядке. Только плечи прикроем.
— У меня там в пакетах в багажнике платки, которые я в подарок купила. Останови машину, пожалуйста, на минуту. Быстро один возьму.
Машина остановилась. Я нажала на ручку, открывая дверь, но Егор решительно, хотя и мягко остановил меня:
— Я за тобой поухаживаю.
Он вышел из машины. Один мордоворот, сидевший за рулем, напрягся и открыл дверь, поставив одну ногу на землю. Второй выскочил за Егором, и пока тот рылся в багажнике, стоял, прикрывая его собой. Его голова, как у совы, непрерывно поворачивалась в разные стороны. Одну руку он засунул под пиджак, держа ее возле сердца. Так обычно делают в кино, когда собираются вытащить пистолет из кобуры, спрятанной под одеждой. Мне стало не по себе. По спине пробежал холодок. Все это было как-то неестественно и странно.
Егор сел обратно в машину и поставил мне на колени пакет с подарками.
— Что происходит, Егор? Почему тебя так охраняют? — не выдержала я.
Водитель повернулся ко мне и ухмыльнулся. Выглядело это жутко. Квадратная физиономия, похожая на собачью будку, вся разъехалась в разные стороны, как будто изнутри кто-то раздвинул ее руками. Глаза при этом оставались совершенно серьезными.
— Красивый он сильно, — прогудел басом водитель. — Боимся, как бы не украли.
Ненавижу эту мужскую черту: тупо шутить с женщинами, словно мы дети, как бы говоря:
— Не лезь куда, не просят, маленькая дурочка!
— Ха-ха-ха, — медленно и бесстрастно произнесла я. — Долго шутку готовили? К таким хохмам нужно щекотальную машину прилагать. Иначе не смешно.
Водитель посмотрел на Егора, отвернулся и положил руки на руль, не удостоив меня ответом, что разозлило еще больше. Я почувствовала себя в центре чужой игры. Отвратительное ощущение!
— Танюша, ну ты же умница! — примирительно прошептал Егор. — Сама подумай: я личный помощник шейха, наследного принца. Знаю адреса, пароли, явки. Конечно, меня охраняют.
— Я в Москве за тобой охраны не видела.
— Так я там никому и не нужен. А здесь это даже вопрос не безопасности, а престижа. Любовницы шейха должны быть в мехах, бриллиантах и на дорогих машинах. А личный помощник с охраной. У шейха даже любимый белый верблюд с бриллиантовым ошейником ходит и к нему приставлен охранник. Думаешь, верблюд разбирается в камешках или может выдать государственную тайну? Так и со мной: я его любимая зверушка и игрушка. Меня даже не спросили, хочу ли я охрану. Разве что позволили выбрать телохранителей из длинного списка претендентов. Ну я и взял наших ребят. Чтобы было с кем по-русски шуткой перекинуться. Не с верблюдом же мне хохмить! С ним даже не покуришь. Он, зараза, давно бросил. Хочет прожить до ста лет.
Я не выдержала и рассмеялась. Охранники дружно заржали вместе со мной.
— Ладно, — злость быстро испарилась. — Мужчины, не смотрите на меня, пожалуйста. Я обязана себя в порядок привести.
— Нас вообще здесь нет, — Егор отвернулся и уставился в окно, — чувствуй себя, как дома.
Я быстро причесалась, слегка подкрасилась и накинула на плечи белый платок, расшитый крошечными жемчужинками. Вот я "везучая"! В отеле столько шмоток красивых, хоть бутик открывай, а к шейху еду в чем верблюд катал. Но тут до меня дошло, что даже к лучшему, что не придется в гостиницу заезжать переодеваться. Что я Стасу скажу? Куда иду без него и с Егором? Кстати, о Стасе. Нужно его предупредить. Он же там, наверное, на ушах уже стоит. Но если позвоню, то придется долго объясняться. И еще неизвестно, что Стас выкинет. Он и так на взводе сейчас. Я вытащила из сумки телефон и написала сообщение: "Со мной все хорошо. Приеду позже".
Не успела я его отправить, как в ответ посыпались сообщения от Стаса. Первое, второе, шестое, десятое. "Где ты? Как ты? Куда приехать?" Телефон не успевал оповещать меня звуковым сигналом. Его веселое треньканье то и дело обрывалось, словно он давился. Стас писал быстрее, чем хваленая умная техника реагировала. Нет, так не пойдет! Я так даже не расслышу, что мне шейх скажет. Меня уже дергает от этого. Егор вон тоже косится на телефон, но деликатно молчит. А, собственно, почему я должна перед Стасом поминутно отчитываться? Потому что он на меня кучу денег ухнул? Так я не просила. Сам захотел сюрприз устроить. И вдруг откуда-то изнутри поднялось такое гадостное, но очень сладостное удовлетворение от того, что Стас сейчас переживает все то, что раньше пережила я.
— А так ему и надо! — внутри меня злобный мелкий червяк радостно потер скрюченные лапки и мерзко захихикал. — Выключи телефон, выключи! Пусть Стас там по стенкам бегает! Будет знать, каково это быть на твоем месте!
Обалдевая от собственной смелости и новоиспеченной вредности, я выключила телефон.
— Да! Ты это сделала! Перекусила поводок! Ну, Стас, теперь получи, фашист, гранату! — радостно заорал червяк.
— Заткнись! — мысленно ответила ему я. — Это не мстя, а элементарное желание свободы и вежливость к тому же. Неприлично идти на вечеринку к королевской особе с орущим телефоном.
— Неприлично самой себе врать! — возразил червяк. — Хочется с Егором побыть, так и скажи. А то аж трусы мокрые
