Разваливающийся физически, стареющий на глазах от пережитого потрясения разведчик все ещё не утратил способности смотреть на вещи профессионально, в корень, шире, чем Джеффри. На минуту Пиватски ощутил горечь за Нугана: столько вложено сил и личных средств, столько было проб и отступлений, новых проб и отступлений, затем побед, чтобы Сеть стала Сетью и "Нуган Ханг бэнкинг груп" пришла к процветанию, а в результате... Ясно, что Бруно Лябасти теперь потребует общего собрания акционеров "Нуган Ханг бэнкинг груп", объявит о крахе и потере общака, обвинит Нугана в превышении власти и злоупотреблении секретностью, а потом сообщит потрясенным компаньонам о спасении им совместной наличности, за что и будет выбран президентом "Нуган Ханг бэнкинг груп". Сеть тоже станет его. И окончательно перестанет быть тем, для чего создавалась, прекратит свою деятельность как подвижническая частная организация борьбы с преступностью и выродится в финансовую банду по страхованию грязного бизнеса в этом перегретом и запуганном захолустье мира, символе экономического эрзац-чуда...
- Мы деградировали, Джеффри, мы стали чем-то вроде пиратов Южных морей, вот что я тебе заявляю, - сказал Нуган. - Потому что мы ушли с правительственной службы... Расплата именно за это. Отныне главари назначают себя сами, сокрушая стареющего вожака в поединке... о, нет, не на палашах... на бумажках! Только и всего!
- Мне нужно идти, - сказал Джеффри.
За промытым до прозрачной недействительности окном аэродромного ресторана загорелись оранжевые фонари на стальных мачтах. Электронные датчики врубили освещение, уловив не доступное ещё глазу наступление сумерек. Как и всегда на исходе дня, накатила неясная грусть, которая вытеснила все тревоги, вызванные сначала разговором с Клео, а потом встречей с Нуганом. Да и какие тревоги? Что ему, Джеффри, до этих забот Бруно и Клео?
- Посиди ещё немного, - попросил Нуган. В его тоне не чувствовалось самоунижения. Он подозвал официанта и попросил принести бутылку "Олд Парр".
Приземистый индус неторопливо налил виски в стакан Ханга.
Нуган сделал ему знак не отходить. Одним глотком выпил и попросил налить снова.
- Наложение дисциплинарного взыскания на виновного, находящегося в нетрезвом состоянии, как и получение от него объяснений, откладывается до отрезвления, - сказал Нуган. Рука индуса дрогнула, и он невольно перелил.
- После чего принимается решение об ответственности, - докончил Джеффри параграф из военного устава. - Мне, наверное, действительно пора...
Ничего не скажешь, Нуган Ханг умел встречать гибель.
- А дальше что там говорится?
Он сделал знак официанту налить снова.
- Не помню, - сказал Джеффри.
- Дальше говорится об изъятии оружия, боеприпасов, документов, вещей и ценностей, составляется протокол, который подписывается помощником военного коменданта и лицами, доставившими на пост военной полиции нетрезвого военнослужащего. При этом последний подписывает протокол после отрезвления...
Нуган защемил пальцами жировик на скуле, словно пробуя, насколько тот увеличился.
Свой стакан Джеффри не трогал, он не хотел приезжать к Ольге с запахом виски. Мысли крутились о возможных последствиях смерти Иенсена - не Бруно ли его и убил? - и вполне вероятном уходе Ханга из жизни тоже. Обе кончины будут расценены как самоубийство, ибо такой исход устроит всех. Роберт Иенсен канет в небытие, как канули в Лету две войны в Индокитае французская и американская, а вместе с ними и их "герои", включая Ханга. Шторм пронесся давным-давно. Осталась пена, грязная и густая. И отравленная... Убийство Иенсена или его подстроенная гибель, переход "Нуган Ханг бэнкинг груп" под контроль Лябасти и его полная смычка с Клео Сурапато означают окончательное прощание Сети со старыми политическими связями, идеями и уж вне сомнения - с серьезными деловыми и политическими кругами. Будут крепнуть отношения с подпольем. А по этой части у Бруно и Клео опыт есть. Первые свои деньги Лябасти сделал на спекуляции индокитайскими пиастрами и французскими франками в канун ухода его соотечественников из Вьетнама, Камбоджи и Лаоса. Так что, спустя сорок с лишним лет удача повторилась на том же месте и почти на том же навозе, только теперь американском?
- Я вижу свою главную ошибку...
- Что ты сказал? - переспросил Джеффри.
Нуган сглотнул, дернув кадыком. Возможно, у него болело горло. Нервная лихорадка в тропиках начинается именно так...
- Я говорю, моя вина в том, что новые времена наступили слишком быстро. Я сознательно тянул с реорганизацией Сети, наслаждался тем, как она отлаженно работала... словно война и не кончилась. Я знаю, что ты думаешь. Что я смаковал старые победы, дряхлел, окружал себя серыми подхалимами, пренебрегал такими, как ты и Бруно... Словом, сделался тираном и гробил дело. А ведь я не стремился к абсолютной власти. Я был счастлив, понимаешь, Джефф? Рядом были старина Роб, старина Марк, старина Питер... Все, как во время войны... И как у римлян давным-давно. Я где-то видел в кино... Тиран, создавший дело и начинающий его стопорить, будет прикончен ужасным образом. Я нечто вроде Калигулы, так ведь, Джефф? Вот что происходит теперь, Джефф!
Нуган допил виски в стакане. Индус отошел, и ему пришлось самому сыпать добавочный лед и лить на него "Олд Парр".
- Я тебе выскажу сокровенную догадку, Нуган... Бруно совершил переворот. Он расчетливый, терпеливый и ловкий интриган. Его режим в Сети будет ещё более тираническим, чем твое руководство, но фасад-то, фасад!
- Какой ещё фасад?
- Фасад-то будет иным... Все будут восхвалять его как умника и новатора за то же, за что тебя поносили как грубого давилу... Вот так это и случается, Нуган, дружище Нуган...
Джеффри все-таки отхлебнул из своего стакана.
Ох уж этот Лябасти! Какие-то собственные таинственные пересылки денег и ценностей через Триест в Швейцарию. Это раз. Наглая самоуверенность в отношении угроз всемогущей мафии "Бамбуковых братьев". Это два. Олимпийская невозмутимость перед неясной по масштабам опасности, нависшей над состоянием Клео Сурапато, близкого компаньона, да и личного друга. Это три. Скрытая с необыкновенной ловкостью от Клео и Джеффри, от всезнающего Нугана и остальных влиятельных товарищей по Сети операция по захвату "Нуган Ханг бэнкинг груп". Это четыре. Смерть Роба Иенсена, то есть отсечение Сети от контроля любой из правительственных спецконтор - американской, британской, австралийской или какой там ещё из тех, которым продолжал служить Иенсен. Это пять...
Таковы подвиги.
Но как же хладнокровно использован навык финансовых наскоков Клео Сурапато и как точно предвосхищена инстинктивная реакция алчного китайца на возможность получить доступ к деньгам "Нуган Ханг бэнкинг груп"! Тщеславие и мнимое превосходство над заморскими чертями, столь присущее Клео, Бруно держал на хорошем пару, вовремя подкинув золоченый кулак "боксеров"... Просто, вовремя и метко, а потому - успешно.
- Я тебе советую, Нуган, - сказал Джеффри, - поехать допивать свою бутылку в отель из недорогих, скажем, "Слоани корт" на Болморэл-роуд... Потому что в дорогих тебя примутся искать в первую очередь... Но, скорее всего, искать тебя уже некому. Потому что у тебя уже несколько часов нет ни власти, ни денег. После Бруно Лябасти я стал вторым, кому это известно. Самое печальное, что ты в этой очереди - третий, старина Нуган... Ты, матерый разведчик, прозевал севшую на твои усы муху... Возможно, его французское превосходительство Лябасти ещё и захочет переговорить с тобой. Возможно, оно, я имею в виду превосходительство, отстегнет тебе что-то... Постарайся напиться. Учитывая твою закалку, тебе понадобится на это продолжительное время, и ещё более продолжительное - на протрезвление. Двое суток у тебя есть. Вперед! И - прощай...
Джеффри отстоял минут пять в очереди на такси, случай в Чанги небывалый. Он с раздражением подумал, что уже два часа крутится на аэродроме, в сущности, безо всякого дела.
Водитель, открывший багажник рычагом со своего места и не потрудившийся выйти, чтобы загрузить чемодан, оказался корявым китайцем, плохо понимавшим английский. Изнервничавшийся и усталый Джеффри, у которого белградская простуда после глотка виски переплавилась в головную боль, наорал на него, выскочил из машины, потом снова сел и заставил по справочнику искать свою улицу - Сандерс-роуд. Когда её иероглифическое обозначение обнаружилось против английского, таксист невозмутимо сказал:
- Потом сэр говорить тогда надо Изумрудный Холм... Тогда потом говорила сэр Изумрудный Холм... Ха-ха!
Сигнализатор превышения скорости попискивал с панели приборов, над которой раскачивались три красных гирлянды из шерстяных ниток. Львиная голова, драконья морда с ослиными ушами и шестигранный фонарик мотались на них, обещая владельцу амулетов и его десяти тысячам потомков процветание, если судить по надписям, десять тысяч раз по сто лет. Китайцы на меньшее не соглашаются.
