Однако жить всей семьёй на эти деньги, да ещё и делать выплаты банку, было нереально. Потому я решила повременить с увольнением, хотя бы до того времени, пока мы не рассчитаемся с банком за долги приятеля мужа. Но на свою беду, я имела неосторожность поведать о свалившихся на меня горестях своим коллегам в надежде получить если не помощь, то хотя бы моральную поддержку, и это стало большой ошибкой. Руководству нашего отдела стало очевидно, что в ближайшие несколько месяцев я никуда отсюда не денусь, и потому меня стали нагружать ещё больше, а относиться ко мне ещё хуже.
Глава 51
которая подтверждает, что проблемы негров шерифа не волнуют
Как-то давно я смотрела по телевизору передачу про известную киноактрису Светлану Крючкову, и когда телеведущий спросил её сына: «А что вы с мамой любите делать дома?», мальчик ответил.
– Мама дома только тогда, когда болеет или спит.
И в тот момент я подумала о том, какая же это мать, если она совершенно не занимается детьми, полностью игнорируя свои родительские обязанности ради карьеры? Что ж, как говорится, не судите, да не судимы будете, потому что теперь я стала именно такой женщиной. Я бывала дома либо когда мне совсем плохо, и я не в состоянии подняться с постели, либо когда я в еле живом состоянии приползала домой и сразу же ложилась спать, чтобы утром ни свет ни заря поднять с постели сына, отвести его в детский сад и бежать быстрее на работу. Дочерью я не занималась вовсе, так же как и мужем. У меня на это не было времени.
За последние полгода я ни разу не убрала квартиру, не помыла пол, не пропылесосила, не протёрла пыль. Я не гладила бельё, за исключением офисных рубашек, в которых мне нужно ходить на работе. Я не готовила еду. Моя семья питалась либо фаст-фудом в сетевых ресторанах быстрого питания, либо в пиццерии. Сама же я питалась святым духом, потому что вечером, как бы сильно мне не хотелось есть, я была не в состоянии приготовить даже самое простое блюдо. А рассчитывать в этом плане на мужа мне не приходилось, так как он принципиально не занимался домашней работой. Свекровь же готовила лишь на себя, не думая даже о внуках, не то, что обо мне. Потому я часто ложилась спать голодной. А утром съедала купленный накануне вечером йогурт, делала пару бутербродов с собой на обед и, схватив сына за руку, мчалась сначала в детский сад, а затем на работу. Мои рёбра уже можно было просматривать без рентгена, но позаботится обо мне или хотя бы немного помочь было некому. Поэтому я продолжала из последних сил ездить каждый день на работу, где на рабочем столе, кроме груды срочных документов, меня поджидала целая пачка витаминов и таблеток для повышения давления. Без них бы я давно протянула ноги.
Когда в выходные дни сын просил меня посмотреть вместе с ним телевизор, я с радостью соглашалась. Но стоило мне сесть на диван, я тут же закрывала глаза и сидя засыпала. Сын расталкивал меня, но это не помогало, потому что, едва открыв глаза, я снова засыпала.
А недавно мы с детьми пошли погулять. Это было прекрасное воскресное утро. Мы погуляли на детской площадке, затем сходили в магазин за продуктами. А когда пришли домой, я сказала:
– Я прилягу на полчасика отдохнуть. А потом встану и приготовлю обед.
Но проснулась я от того, что дети пытались растолкать меня. К тому времени за окном уже стемнело.
– Мама, с тобой всё в порядке? – услышала я взволнованный голос дочери.
– Да, а что случилось?
– Мы весь день пытаемся разбудить тебя, а ты не просыпаешься.
Заподозрив неладное, я спросила.
– А сколько сейчас времени?
– Десять вечера, – ответила дочь.
– Значит, я проспала весь день?
– Да.
И несмотря на то, что я проспала всю ночь и весь день, я не чувствовала себя выспавшейся или отдохнувшей. Поэтому я перевернулась на другой бок и снова уснула, и совершенно не помню того, как легли спать дети.
Да, однозначно, у меня синдром хронической усталости. У меня даже появилась одышка, хотя никогда раньше этого не было. У меня начались головокружения, а головные боли практически не прекращались. И было очевидно, что долго я так не протяну.
И вот, еле живая, как зомби, я снова поднималась с кровати, заваривала очень крепкий кофе и съедала йогурт, поднимала с постели сына, одевала его и вела в детский сад, а затем изо всех сил бежала к метро и, как селёдка в бочке, ехала на работу.
Но однажды я не успела доехать до здания Корпорации, чтобы там принять очередную порцию лекарств и витаминов, которые бы слегка меня взбодрили. Приблизительно через полчаса своего пути я снова почувствовала головокружение и онемение в пальцах. В ушах начался сильный звон, который предвещал скорую потерю сознания, и я поняла, что не в состоянии сегодня совершать трудовые подвиги. Нужно было отправляться к врачу, если я хотела дожить хотя бы до вечера.
На ватных ногах я развернулась и поехала в обратную сторону.
Добравшись до поликлиники, я заняла очередь и достала из сумки мобильный телефон, после чего набрала номер начальницы.
– Что тебе, Мещерякова? – услышала я вместо приветствия.
– Наталья Николаевна, я сейчас в поликлинике. Мне очень плохо. Как выйду от врача, я Вам перезвоню.
– Надеюсь с тобой ничего серьёзного, – ответила Воронова. – А то документы тебя ждать не будут.
– Я тоже надеюсь, что ничего серьёзного, – ответила я и выключила телефон.
Дождавшись своей очереди у терапевта, я зашла в кабинет.
– Что у Вас случилось? – безразличным тоном произнесла женщина-врач, не отрывая взгляда от бумаг, лежащих у неё на столе, и не глядя в мою сторону.
– Я ехала на работу, и внезапно мне стало плохо, – ответила я и, не дожидаясь приглашения, присела на стульчик. – Поэтому я приехала к Вам.
– И правильно сделали, – ответила врач и посмотрела в мою сторону.
Она достала тонометр и стала измерять моё давление.
– Сколько? – спросила я, когда врач закончила.
– Восемьдесят на сорок, – ответила она и достала бланки. – Вам нужно будет сейчас подняться на пятый этаж и сделать кардиограмму. И ещё я выпишу направление на анализы.
Врач говорила и одновременно заполняла бланки.
– Как Вы вообще ходите на работу в таком состоянии? – спросила она у меня. – Если Вы проснулись и почувствовали себя плохо, нужно было вызывать врача и ждать его дома.
– Но я почувствовала себя плохо в метро, – стала оправдываться я. – Ехала стоя в переполненном душном вагоне.
– А если бы Вы потеряли сознание? – спросила врач. – И упали бы не в вагоне метро, а, к примеру, на эскалаторе? Или же тогда, когда переходили дорогу?
