Что было бы тогда?
Врач продолжала говорить, и я понимала, что она права. Абсолютно права. А ещё я понимала то, что почему-то с каждой секундой мне становится всё хуже и хуже. Я даже не могла прямо сидеть на стуле. Мне хотелось лечь, чтобы звон в ушах прекратился, а пальцы перестали неметь. И я положила голову себе на колени.
– Что с Вами? Вам плохо? – обеспокоенным тоном спросила врач, но я уже не могла ответить.
Я лишь услышала, как она поднялась из-за стола и выбежала в коридор. И до моего слуха донёсся её голос:
– Бригаду реанимации ко мне в кабинет! Срочно!
Вскоре прибежали люди в белых халатах, и меня положили на койку. Кто-то сказал мне:
– Сейчас мы вызовем машину, и Вас отвезут в больницу.
– Мне нельзя в больницу! У меня дети, – прошептала я.
– Тогда будем ставить Вас на ноги. Сейчас мы сделаем Вам укол. Он очень болезненный. Ощущения будут такие, словно Вам битое стекло под кожу будут вводить. Станете терпеть?
– Да, – прошептала в ответ я. – У меня нет выбора.
И мне вкололи кардиомин. Врач не обманула, потому что укол, действительно, был такой, что будь я в другой ситуации, непременно бы отказалась.
А тем временем моё состояние измеряли какими-то медицинскими приборами, осматривали, обследовали прямо на койке, и через некоторое время я ощутила, что зрение снова сфокусировалось, а звон в ушах прекратился.
И в этот момент зазвонил мой мобильный телефон. Возможно, сейчас было не самое лучшее время для телефонных разговоров, но я знала, что если это звонят с работы, то лучше ответить, потому что иначе телефон будет звонить, не переставая.
Взглянув на экран мобильного, я поняла, что это Воронова.
– Алло, – ответила я в трубку.
– Мещерякова, ты куда пропала? Почему тебя до сих пор нет на рабочем месте? – не скрывая раздражения, проговорила Воронова, словно я не предупредила её о том, что пошла к врачу.
– Наталья Николаевна, понимаете, я сейчас в реанимации и не могу разговаривать по телефону, – произнесла я шёпотом, опасаясь вызвать недовольство врачей.
– Ты что, хочешь сказать, что сегодня не придёшь на работу? – заорала в трубку Воронова, и я почувствовала, что эффект от укола мигом пропал. – А кто документы за тебя будет делать, пока ты собираешься в больнице прохлаждаться?
Признаться, до сего момента я и не подозревала о подобной степени бесчувственности своей начальницы. Её совершенно не интересовало моё состояние. Ей нужен был лишь робот, который мог бы круглосуточно работать.
– Но у меня нет ни одного неисполненного документа! – возразила я.
– Это вчера их не было, а сегодня уже есть, – ответила Воронова. – Я уже успела отписать тебе целый ряд документов, пока ты там валяешься на больничной койке!
– Но я не смогу сегодня быть на работе!
– Я уже поняла, – рявкнула Воронова и бросила трубку.
А я тихонько отключила телефон и огляделась по сторонам. Нужно было подниматься и освобождать место, чтобы не задерживать понапрасну врачей.
– Мне уже лучше, – ответила я, поднимаясь с койки.
– Это хорошо, – ответила врач. – Но прежде чем возвращаться домой, посидите ещё немного в коридоре, а потом зайдите в процедурный кабинет, там Вам сделают другой укол.
– Поняла Вас, – ответила я и, еле переставляя ноги, выползла в коридор.
Меня очень сильно задел разговор с Вороновой. Как она может со мной так обращаться? Как будто я не человек, а лишь винтик в каком-то большом механизме. И если мои грани немного стёрлись, то нужно их как можно скорее привести в норму, чтобы снова засунуть в машину и крутить шестерёнки. А если я сломаюсь, и починить меня не будет возможности, то меня просто выкинут, найдя другой винтик, более прочный и более стойкий.
Почти час я просидела в коридоре поликлиники, благо, там стоял телевизор, и шла передача о здоровье. А потом я сходила в процедурный кабинет, и там мне сделали ещё один укол, по счастью, не такой болезненный, как в прошлый раз, и потихоньку я поехала домой.
Пока я была на больничном, мне каждый день звонила Воронова, но не для того чтобы поинтересоваться моим самочувствием, а для того чтобы напоминать, что горы документов на моём столе растут, а сроки по ним истекают, так что мне стоит поторопиться с выходом на работу. Но врач не желала выписывать меня слишком рано, тем более что я продолжала чувствовать себя плохо. Слабость была такая, что я чисто физически не могла подняться с постели, и кипы документов, которые требовалось срочно исполнить, явно не способствовали бы моему выздоровлению.
Мне назначили процедуры физиотерапии и ежедневные уколы, и потому мне пришлось начать ездить в поликлинику. Воронова же с каждым днём становилась всё настойчивее и всё злее. Она звонила мне по нескольку раз в день и требовала, чтобы я вышла на работу, иначе она меня уволит. Я пыталась объяснить Вороновой, что мне нужно пройти весь курс физиотерапии и уколов, и пока эти процедуры не закончатся, врач меня не выпишет, на что начальница отвечала:
– Договорись с врачом, чтобы она тебя выписала. А я каждый день буду отпускать тебя в нужное время на процедуры. А то из-за тебя народ в отпуск не может уйти.
Я понимала, что Воронова на взводе из-за моего отсутствия, но в то же время нужно было думать и о своём здоровье. Я до сих пор была слаба, но злить начальство тоже не хотелось. И я подумала, что если Воронова не будет держать меня допоздна на работе, а позволит пройти назначенные врачом процедуры до конца, то возможно я и выдержу. Поэтому я поехала в поликлинику и убедила терапевта, что мне намного лучше, и руководство собирается пойти мне навстречу и разрешит продолжить курс физиотерапии и уколов в рабочее время. И врач поверила мне, как я поверила Вороновой, и выписала меня на работу.
И вот очередным ранним утром, еле передвигаясь на ослабленных ногах, я приползла на работу. В этот раз Воронова соблаговолила прибыть на своё рабочее место к девяти утра, видимо, за время моего отсутствия в Корпорации кое-что изменилось. Поэтому я сразу пошла в кабинет руководства. Воронова, увидев меня, изобразила презрение на своём лице, после чего сказала:
– Ты надеялась спокойно сдохнуть, пока другие вместо тебя вкалывают? Не выйдет! – заявила она мне вместо приветствия, после чего запустила «Косынку» на экране своего рабочего компьютера, а затем буркнула. – Твои документы ждут тебя на рабочем столе.
– А как насчёт возможности съездить сегодня в поликлинику на уколы? Я бы могла это сделать во время обеденного перерыва, – предложила я.
– Об этом поговорим позже. Сейчас тебя ждёт работа.
Когда я зашла в свой кабинет, то снова чуть не рухнула в обморок. Сказать, что документов на
