У меня закончились идеи, и я едва его не возненавидел. – Лицо Аледа сморщилось, слезы закапали на футболку. – Я знал, что она все разрушит. Знала, что отнимет последнее, что было мне дорого, и просто-напросто растопчет.
Я отпустила его руку и крепко обняла.
Мы помолчали немного, и пусть проблемы никуда не делись, здорово, что Алед хоть раз решился сказать, что чувствует и думает на самом деле.
– Мы хотим, чтобы у тебя всё наладилось. – Я чуть отстранилась и внимательно на него посмотрела.
– Мы – в смысле, ты и Дэниел?
Я покачала головой.
– Кэрис здесь.
Алед застыл.
– Кэрис? – прошептал он так, словно не произносил это имя много лет.
– Да. – Я тоже перешла на шепот. – Она приехала, чтобы повидаться с тобой.
Слезы полились из глаз Аледа, словно я повернула кран. Он плакал, а мне почему-то хотелось смеяться, пусть это и выглядело жестоко. Но я была странным образом счастлива. Я снова обняла Аледа, потому как не знала, что сказать, и поняла, что он тоже смеется.
Нам хотелось в это верить
Кэрис, Дэниел и Рейн терпеливо ждали нас в фойе. Когда мы вошли, Алед увидел Кэрис – и застыл. Она поднялась навстречу брату, их взгляды встретились. Раньше они были похожи – голубые глаза, светлые волосы, – но за два года сходство стерлось. Кэрис вытянулась, подростковая угловатость осталась в прошлом, ее заменили четкие линии и чистые цвета. Алед рядом с ней выглядел тщедушным, колючим и взъерошенным; на лице прыщи, одежда измята, волосы переливаются оттенками серого, зеленого и фиолетового.
Я отошла в сторону, чтобы не мешать им. Когда Кэрис потянулась обнять брата, до меня долетел шепот: «Прости, что бросила тебя с ней одного».
Дэниел с Рейн без стеснения наблюдали за происходящим, не вставая с кресел. Я видела, что Дэниел слегка шокирован тем, как изменился Алед, а у Рейн было такое выражение лица, будто она смотрела в кино трогательную семейную драму. Я положила руки им на головы и аккуратно заставила отвернуться.
– Как он? – шепотом спросила Дэниел, когда я села рядом.
Врать было бессмысленно.
– Ужасно, – честно ответила я. – Но он хотя бы жив.
Я сказала это полушутливым тоном, но Дэниел кивнул со всей серьезностью.
Мы сделали это.
Мы нашли его – и помогли. Мы успели его спасти. Во всяком случае, нам хотелось в это верить.
Так мы думали, пока дверь не распахнулась и в фойе не ворвалась пухлая женщина с короткой стрижкой и шопером на плече.
В следующую секунду я уже стояла на ногах. Кэрис быстро потянула Аледа к нам – подальше от входа. На его лице мелькнуло удивление.
А потом он услышал:
– Алли, дорогой!
Теперь вскочили все. Мне почему-то пришло в голову словосочетание «занять оборону». Сейчас оно было как нельзя к месту.
Кэрол удивленно моргнула.
– Кэрис. А ты, позволь спросить, что здесь делаешь?
– Приехала к Аледу.
– Не знала, что тебя волнует судьба твоей семьи.
– Меня волнует судьба брата, – процедила Кэрис сквозь стиснутые зубы.
Кэрол вскинула бровь.
– Что ж, я тебя поняла. Но я приехала не к тебе и от встречи с тобой не испытываю ни малейшего удовольствия. Я приехала поговорить с моим настоящим ребенком.
– Не думаю, что у тебя есть на это право, – ледяным тоном ответила Кэрис, и все в фойе беззвучно ахнули.
– Что, прости? – Кэрол повысила голос. – А у тебя, значит, есть право указывать, могу я общаться с сыном или нет?
Кэрис едко рассмеялась.
– Уж поверь, есть, особенно если ты обращаешься с ним как с чертовой марионеткой.
– Да как ты смеешь?..
– Как я смею? Как ты смеешь! Ты убила его собаку, Кэрол! Алед любил Брайана, мы с ним выросли вместе…
– Эта собака влачила жалкое существование, она всегда была обузой.
– Дай я с ней поговорю, – вмешался Алед, изумив всех, хотя голос его до сих пор был едва ли громче шепота. Он освободился от хватки Кэрис и шагнул к матери. – Не волнуйся, мы просто поговорим.
– Ты не обязан проходить через это в одиночку, – сказала Кэрис, но с места не сдвинулась.
– Нет, я должен, – ответил Алед и вышел на улицу вместе с Кэрол.
Мы прождали десять минут. Потом еще десять. Рейн то и дело подбегала к двери – проверяла, там ли они. Студенты, спускавшиеся в фойе, поглядывали на нас с любопытством.
Кэрис что-то тихо втолковывала Дэниелу, который по привычке нервно притопывал ногой. Я ерзала в кресле, пытаясь представить, зачем Кэрол внезапно явилась в университет.
– С ним же все будет в порядке? – спросила Рейн, в шестой раз плюхаясь в кресло рядом со мной.
– Не знаю, – честно ответила я. Судьба Аледа напрямую зависела от решений, которые он примет сегодня вечером. – Но откуда она узнала, что мы здесь? – Мне как-то слабо верилось, что Кэрол случайно оказалась в университете в тот же день, когда мы проехали через полстраны, чтобы найти Аледа.
– Видела, как мы уезжали, – резко объяснила Кэрис. – Наблюдала за нами в окно.
– Но как она поняла, что мы едем в университет? – спросила Рейн.
Кэрис горько рассмеялась.
– Сестра Аледа, не появлявшаяся дома несколько лет, садится в машину с его лучшей подругой, перед этим забросив туда пару сумок с едой. Догадаться несложно.
Рейн собиралась сказать еще что-то, но мы услышали, как хлопает дверца машины. Выскочив на крыльцо, Рейн завопила: «НЕТ!» Когда мы выбежали вслед за ней, такси, в которое сели Алед с матерью, уже уехало.
– Я думал, что хуже быть не может. А оказалось – еще как может, – мрачно проговорил Дэниел.
Мы стояли посреди дороги, беспомощно глядя вслед удаляющемуся такси.
– Скорее всего, они едут на вокзал. Она хочет увезти его домой, – сказала Кэрис.
– Но мы, разумеется, не позволим этому случиться. – Я сама удивилась металлу в своем голосе.
Рейн уже направлялась к крошке-«форду», припаркованному на двойной желтой линии перед колледжем.
– Все в машину! – скомандовала она. А когда ей показалось, что мы двигаемся недостаточно быстро, гаркнула: – В МАШИНУ, ЧТОБ ВАС!
Едва мы сели, маленький «форд» сорвался с места. Наплевав на ограничения скорости и крики Дэниела «Помедленнее, ты всех угробишь!», Рейн довезла нас до вокзала за три минуты. Высыпав из машины, мы кинулись к табло с расписанием и выяснили, что поезд до Лондона отправляется с первой платформы через три минуты. Мы молча бросились туда и увидели Аледа: он стоял с мамой возле скамейки. Подойти ближе мы не могли, мешали турникеты, поэтому я громко позвала его. Алед обернулся и широко распахнул глаза, словно ему не верилось, что мы в самом деле здесь.
– Не уезжай с ней! – закричала я. Фонари заливали перрон золотисто-оранжевым светом. – Пожалуйста, Алед!
Он шагнул было к нам, но мать вцепилась в его руку, и Алед остановился. Он хотел что-то сказать, но только беззвучно шевелил губами.
– Мы поможем тебе! – Я сама не понимала, что говорю, сердце в груди колотилось так отчаянно, что заглушало все мысли. Я знала только, что, если Алед сядет в поезд, скорее всего, мы больше никогда его не увидим. – Пожалуйста, ты не обязан с ней ехать!
Кэрол сердито цыкнула и отвернулась. Вся ее фигура выражала негодование. Но Алед продолжал смотреть. Поезд подползал к станции.
– У меня нет выбора, – сказал Алед так, что я едва его расслышала. Поезд натужно заскрипел, останавливаясь. – Я не могу здесь
