Губернатор. Я ведь большой сторонник мусульман, я тюркофил. Я и в Петербург писал. Завтра же я проведу Сулейман-бека заместителем головы. Вы только-научите своих людей, чтобы не сидели молча, словно деревянные идолы. Вы только людей мне давайте, остальное я сам знаю.
Амир-Аслан. Ну, уж если дело до людей дошло, будьте покойны. Столько я вам дам людей, что хоть собак кормите.
Губернатор. Затем не забывайте, что армяне работают, неустанно и усердно работают. Императору послали больше десяти петиций. Соберитесь и вы, устройте какую-нибудь демонстрацию, громко проявите готовность служить царю, чтобы я имел какое-нибудь основание, документ.
Амир-Аслан. Это - сущий пустяк. Наварил супу и щей, и дело готово.
С у л е й м а н-б е к. Ваше превосходительство, до сих пор нас все время только стесняли, отказывали нам в признании наших национальных прав. Единственный вы, ваше превосходительство, оказываете нам такую помощь. Распоряжайтесь нами, как хотите, готовы на все, чтобы доказать свою верность престолу.
Губернатор. Только, друзья, все это между нами. И вам сказал по дружбе. Мне кажется, что Агамян собирается послать своих людей и загородить эти буровые. Только я очень прошу, не устраивайте скандала из-за этого.
Амир-Аслан. Загородить мои буровые!.. Пусть только попробует сунуться.
Губернатор. Вы будьте осторожны. По возможности избегайте скандала. Я уже говорил Агамяну, и сегодня скажу, если он придет. Их только я и сдерживаю. Я их предупредил, что вооружу мусульман, и они всех вас с лица земли снесут. Но оружия у них много.
Амир-Аслан. Будь я последний сукин сын, если дубиной не выгоню их из города.
Губернатор. Ну, оружие это - легкое дело. Если уж на то пойдет, я вам и оружие выдам. Я и своих казаков сумею дослать вам на помощь. Я сделаю все, что от меня зависит. Что же вам еще надо?
Амир-Аслан. Значит, он хочет загородить мои буровые? Хорошо. Посмотрим.
Губернатор. Ну, это пустяки. Кто подойдет к твоим буровым, уложи на месте. Я отвечаю.
Амир-Аслан. Спасибо, Тихум Ерисуич. Мы, мусульмане, всегда душой и головой готовы к услугам. Что же касается до Агамяна, то посмотрим.
Губернатор. Тсс... Вот, кажется, он и сам. Очень прошу вас, друзья, из моих слов не делать скандала. По возможности старайтесь обойтись по-хорошему. Я сам сейчас поговорю с ним. Вся эта революционная суматоха одна западня, а истинное дело гораздо глубже, только я не могу всего вам сказать, а то у вас горячая кровь...
С у л е й м а н-б е к. Несомненно, что все это с их стороны подготовка к национальной вражде.
Губернатор. Слава богу, вы сами хорошо знаете. Что еще мне вам сказать? Ну, господа, пока простите. (Уходит).
Амир-Аслан. Ну что, видел, господин Сулейман-бек? Бороды не имею, словам моим никто не верит. Люди работают, дело делают, а вы все твердите, национальное и национальное.
С у л е й м а н-б е к. Но это ведь дело чисто национальное. Я имею определенные убеждения. Я революционер своей нации.
Амир-Аслан. Нужно поскорее устроить это собрание, а там и телеграмму прямо царю...
С у л е й м а н-б е к. Там же на собрании можно будет обсудить и вопрос о выборах.
А м и р-А слан. Ну, пусть я буду не я, если не заставлю стащить избирательные шары этого Агамяна вместе с ящиком. Надо оценить эту услугу губернатора.
С у л е й м а н-б е к. Это - единственный человек, который поддерживает тюрок. Сюда идут. Удалимся.
Амир-Аслан. Погоди минутку, этому Агамову я хочу сказать пару слов.
С у л е й м а н-б е к. Нет, нет, Амир-Аслан-бек. Я очень прошу вас не делать этого, в таком высшем обществе можно опозориться. Это можно сказать и после. Уйдем отсюда. (Уводит его).
Входит губернатор вместе с А г а м я н о м.
Губернатор. Я очень прошу вас быть осторожнее с этими татарами. Ведь дикий народ. Конечно, я во всем готов поддержать вас, и оружием, и, если понадобится, даже людьми. Только очень прошу, чтобы все это осталось между нами.
А г а м я н. Хорошо. Я подам прошение завтра же.
Губернатор. Копию прошения передайте мне и завтра же поставьте своих людей и стройте забор. Кто вмешается, уложите на месте, отвечать буду я.
А г а м я н. Ничего, ничего, посмотрим. Он хочет присвоить арендованный мною участок? Посмотрим, как это он сделает?
Губернатор. Конечно, я не допущу, чтобы за турецкие дела они рассчитывались в стране, находящейся под моим управлением, притом с моими же единоверцами, с христианами... Вы чуточку посидите здесь, я сейчас распоряжусь. Только этого Эйваза Асрияна надо во что бы то ни стало взять в свои руки и склонить на свою сторону. Среди рабочих он имеет влияние.
А г а м я н. Это, уж будьте покойны, я сам сумею.
Агамян садится, генерал-губернатор переходит в другую комнату.
Из зала выходят Амир-Аслан и С у л е й м а н -б е к.
Амир-Аслан. Эй ты, Агамов, сукин сын, ты настолько зазнался, что против меня идешь, мои скважины присвоить хочешь?
С у л е й м а н-б е к. Амир-Аслан-бек, прошу тебя, здесь не место...
А г а м я н. Если ты мужчина, не ругайся. Говори как мужчина и жди ответа.
Амир-Аслан. А почему мне и не ругаться? Захочу и глаза тебе выколю, и челюсть выбью... Сукин сын...
А г а м я н. Говорю тебе, не ругайся. Участок мой, тебя спрашивать не стану, загорожу, и все тут. Если ты мужчина, заговори в другом месте и получай ответ.
Амир-Аслан. А ну-ка, выходи на улицу, рассчитаемся. Здесь вам не Стамбул. Ваши жилища по ветру пущу, жен и детей перережу, сукин сын.
Мария Тимофеевна (входя). Амир-Аслан-бек!.. Что случилось? Рубен, да что такое?
А г а м я н. Напрасно вы думаете, что здесь вы можете чувствовать себя, как в Турции. Заткни глотку, тебе говорю, а не то зубы выбью. Всех вас из пулемета перестреляю. Меня зовут Агамяном. Участок мой, что захочу, то с ним и сделаю.
Мария Тимофеевна (тревожно). Амир-Аслан-бек... Вы... Тома! (Убегает).
Сулейман-бек. Амир-Аслан-бек, не говори, пожалуйста. Здесь не место. Наша национальная позиция...
Амир-Аслан. А ну постой, постой. Вот, я имею медаль, от самого государя, а ты мне зубы хочешь выбить? Мне? (Бросается на Агамяна, ударяет его кулаком в лицо).
Вбегают Мария Тимофеевна, губернатор и несколько гостей.
Губернатор. Амир-Аслан-бек... что это такое? В моем доме?
Мария Тимофеевна. В день моего праздника?!..
Губернатор. Рубен, это нехорошо с вашей стороны. Если вы имеете личные счеты, можете сводить их где угодно, только не в стенах моего дома.
А г а м я н. Ваше превосходительство...
Губернатор. Ни слова. Нет. В моем доме делать такие вещи нельзя... Амир-Аслан-бек, я пригласил этих гостей, как друзей...
Мария Тимофеевна. Амир-Аслан-бек, нельзя же так на самом деле. Идите сюда.
Амир-Аслан (угрожая Агамяну). Хорошо, мы еще рассчитаемся. (Уходит с Марией Тимофеевной).
Губернатор. Что это такое, Рубен? Что я тебе говорил вчера? Я предупредил, что они замышляют что-то и нужно быть осторожным. Народ дикий. Всякое дело имеет свое время и свое место. А это что же? Он вам разбил лицо, пройдите, пожалуйста, в умывальную.
А г а м я н. Ничего не значит, Тихон Елисеевич. Он опозорил меня в таком большом обществе, пускай. Только вы будьте свидетелем.
Губернатор. Да я вижу, вижу. Но что я могу сделать здесь, в своем доме? Ты действуй там, где надо, я стою за тобою.
Агамян переходит в другую комнату. Губернатор подходит к двери и
вызывает Амир-Аслана.
Губернатор. Амир-Аслан-бек, пожалуйте сюда. Ведь я же сказал вам, будьте осторожнее. Во всяком случае в моем доме...
Амир-Аслан. А он мне говорит, выходи на улицу, рассчитаемся.
Губернатор. Да я тебя великолепно понимаю. Зло у них в крови. На твоем месте я и сам бы не выдержал. Только здесь не место сводить счеты. Надо действовать так, чтобы никто об этом не знал. Ты сделай что надо, потом приходи ко мне, и я выручу.
Ами р-Аслан. Ничего, ничего. Я еще с ним поговорю.
Губернатор. Здесь нехорошо, Амир-Аслан-бек. Пойдем.
Направляется в зал. Из смежной комнаты выходит полицеймейстер.
Полицеймейстер. Все готово, ваше превосходительство.
Губернатор возвращается обратно к нему. Амир-А слан уходит.
Губернатор. Все, что я написал вам, поручик, нужно выполнить в эту же ночь. Не позднее двух дней двое должны умереть - один тюрок, другой армянин. Кто и как тебе самому будет виднее. Обо всем докладывать мне. Вы свободны, можете идти.
Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. Все будет выполнено, как приказано.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Двор армянской церкви.
Народ толпится, ожидая чего-то. Взволнованные и испуганные взоры
обращены на дорогу. Слышатся нетерпеливые голоса.
Г о л о с а и з т о л п ы. Кто убил?..
Неизвестно...
Когда?..
Вот сейчас...
Да кто же убил?..
А я почем знаю...
И я, как ты...
Погодите, сейчас узнаем...
А й к а з. Да что вы толпитесь, давите друг друга. Что вы, покойника не видали, что ли? Дайте дорогу, пусть пронесут труп.
Г о л о с а. Дайте дорогу... Пропустите... Труп несут...
