все когда есть любовь. А потом, как и ожидалось, Алан получил "желаемое" и прекратил ухаживать, приезжать, звонить. Тогда Алена поняла, о чем я говорила, какое-то время замкнулась в себе, страдала. Даже со мной первое время не общалась, что я стала подозревать, что она общение поддерживала исключительно из-за симпатии к Алану. Но потом все наладилось, Алена оттаяла и мы продолжили дружить как раньше.
— Айлин! Ничего я не висела, — подруга обижается на меня, я не могу ей объяснить, что мужчины нашей семьи никогда не оценят доступность, в приоритете для них всегда будет невинность и чистота девушки до бракосочетания.
Останавливаюсь у метро, включаю аварийку, подружка, быстро выходит и перед тем как закрыть дверь уточняет
— Завтра после практики звони, — сразу же добавляю
— Обязательно поделюсь с тобой как все прошло, — после этой фразы Алена закрывает дверь машины, бежит к метро, а я еду в центр Черкесской культуры, который я посещаю в обязательном порядке один раз в неделю,
По дороге думаю о том, что скоро моя учеба закончится и придется вернуться в родной город.
Этот небольшой городок, расположенный в пятидесяти километрах от административного центра. Для меня он всегда будет родным городом с добродушными жителями и красивыми горными долинами, затянутыми густыми лесами, вдоль русла реки с одноименным названием.
О Москве я мечтала с детства, тут родилась моя мама. Я была маленькая и не помню, но папа рассказывал, что в столице мама получила хорошее образование, просила отца не ограничивать в будущем мою свободу.
Как я поняла со слов папы, Мама всегда хотела, чтобы я училась в Москве, просила не препятствовать. Именно это обещание, данное моей маме перед ее смертью, помогло мне уехать в столицу: папа сдержал слово.
Я почти сразу после выпускного отправилась покорять столицу. Родственники отнеслись к моему отъезду спокойно, все понимали, что в Москве дядя Руслан, который когда я приехала каждый выходной приглашал в свою семью. Я с большим удовольствием в свободное от учебы время, нянчилась с детьми, помогая супруге дяди.
Наверное, только в этом огромном городе я смогла позволить себе быть чуть более «светской», немного свободной от условностей, при этом не меняя привычного уклада. Одеваться старалась скромно, никаких открытых частей тела, особенно в общественных местах, когда мы со студентами группы устраивали посиделки в кафе после экзаменов.
В Москве, мне намного легче дышится: нет тотально контроля, отца, тетушек и братьев. Мы часто общаемся по видеосвязи и телефону. Уверена, что в любом городе нужно поддерживать общение с соотечественниками.
Я не забываю язык, этому способствует посещение фонда черкесской культуры. Там всегда собираются много умных, амбициозных, перспективных ребят. Важно, что они не безразличны к культуре и истории, к настоящему и будущему нашего народа.
Там я чувствую себя целостной, настоящей, мне не приходится зажиматься, как в университете, ведь тут в Москве, я никогда не буду своей.
Меня до сих пор шокируют «свободные отношения», это очень трудно принять. Но я никого не осуждаю, ведь в данном обществе это норма, все, скорее, удивляются если складывается иначе. Хотя по мне, очень логично подождать до свадьбы, когда нет уверенности в намерениях.
В центре я всех знаю в лицо. Все молодые и активные: кто-то учится, кто-то работает в Москве. Я рада, что отец посоветовал мне ходить туда. Думается, что в московской суете я могла бы забыть о национально-культурных ценностях, а погружение в среду черкесской молодежи, которая тщательно способствует сохранению культурного наследия, не позволяет этого сделать, тут я отдыхаю душой.
Едва я переступаю порог, члены клуба всегда тепло приветствуют меня на родном языке.
Отвечаю взаимностью, улыбаюсь.
Замечаю нового молодого человека. Я не помню, чтобы он приходил в течении года. Скорее всего новенький.
Он первый здоровается, называя меня по имени:
— Привет, я Заур, а ты Айлин, верно? — парень не скрывает, что знает меня.
Сразу напрягаюсь, потому что это верный признак того, что он знаком с моей семьей, и знает обо мне больше остальных. Тут в центре, я никому так и не сказала, кто мой папа. Помню, когда говорила о родителях, намеренно не уточняла папину фамилию, называя русскую фамилию по матери, я ее часто использую, когда официальных документов удостоверяющих личность, представлять не нужно.
— Верно, — смущенно улыбаюсь, потому что не понимаю кто этот парень, гадать не пришлось, потому что Заур уточнил
— Я знаю Алана, его будущая жена, моя сестренка, — киваю, картина начинает проясняться, я помню в своём детстве, мы играли вместе по дворе, а потом он уехал. Надо же я не узнала Заура, он очень изменился, стал старше, мужественнее.
— Будем общаться, мы почти родственники, — говорю обычный набор фраз. Наверное Заур приехал учиться, но не спрашиваю, потому что в это время всех собирают в большом зале и нам нужно идти.
В непринужденной обстановке начинается обсуждение насущных вопросов: это проведение литературного фестиваля, спортивного турнира среди черкесов Москвы.
Особый интерес среди присутствующих вызывает проект конкурса «Мисс Черкешенка», где нужно будет представить национальный костюм. Жюри должно будет выбрать среди участниц скромную и обаятельную девушку, которая, представляя платье, дополняет черты традиционной адыгской девушки. Именно такая современная черкешенка в понимании организаторов.
Меня интересует только литературный фестиваль, куда я сразу записываюсь. Мадина, девушка из числа активистов, подходит со списком, уточняя мое участие в «Мисс Черкешенка»:
— Айлин записываю тебя, ты ведь участвуешь? — она мило улыбается. Я обожаю Мадину за ее природную выдержку и истинную красоту: ее длинная коса является мечтой многих девушек.
— Мадина не думаю, что с моей славянской внешностью я не подойду на этот конкурс, — придумываю причины
— Ты черкешенка, не говори глупостей, — она настаивает.
В разговор вмешивается Заур, мой новый знакомый, будущий родственник, как выяснилось.
— Было бы не справедливо отказываться такой красивой девушке с добрым сердцем от участия, буду голосовать за тебя, я других тут не вижу, — очень странные слова восхищения, учитывая, что у нас не принято говорить много хвалебных речей в адрес женской половины.
Черкесская поговорка гласит: «В глаза хвалящий — все равно, что в глаза ругающий».
Смотрю в сторону, думаю, что Заур очень настойчивый в своих речах, а я не люблю, когда хотят понравится.
— Спасибо, думаю откажусь, — Мадина использует последний аргумент:
— Это ведь конкурс, в нем главное участие, мы хотим подчеркнуть высокую роль черкешенки в сохранении культуры и традиций народа.
Несмотря на то, что я всегда буду гордиться своими корнями, в конкурсе участвовать не хочу. Глупый какой-то конкурс выбирать у кого платье лучше. По
