присланных денег. Она словно давала понять, что не нуждается ни в какой помощи со стороны, и полностью передавала присланные отцом суммы уже повзрослевшей внучке.
Сама бабушка работала до последнего и даже постоянно брала подработку домой, просиживая вечерами за какими-то чертежами и конспектами. Лиду это ужасно раздражало. Она неоднократно предлагала купить бабушке новую одежду, что-то необходимое в дом, но та в ответ возмущенно негодовала и как-то брезгливо отмахивалась. Лида, с одной стороны, понимала обиды бабушки на то, что ту оставили заниматься внучкой и не предоставили выбора, с другой стороны, она всегда была готова поделиться с бабушкой и присланные денежными суммами, и подарками, но та категорически отказывалась от всего этого, как от чего-то дефектного и ненужного.
Однажды Лида купила подарки к какому-то празднику и, счастливая, преподнесла их бабушке. Лучше бы она этого не делала. Та отчитала ее по полной программе разными обидными выражениями с такой недовольной гримасой, что Лида зареклась на будущее ничего больше ей не дарить.
– Позаботься лучше о себе самой, этого будет для меня достаточно, – тогда этой фразой бабушка закончила разговор, протянув назад пакеты с обновками. – И запомни на будущее: мне не нужны от тебя подарки, я жду от тебя только благодарность и добрые слова, больше мне от тебя ничего не нужно.
Грубые слова тогда очень ранили Лиду, она от всей души хотела порадовать бабушку, и то, что та даже не захотела принять подарки, было по-настоящему обидным.
Еще Лида вспомнила, как будучи школьницей, в посылке от мамы обнаружила кулечек с невероятно вкусными конфетами и половину оставила на кухонном столе для бабушки на ее блюдечке. Утром эти угощения вернулись обратно и демонстративно лежали на письменном столе. Это довело Лиду до слез. Она выскочила на кухню к суетящейся на кухне бабушке и со слезами сказала:
– Если у тебя есть обиды на маму, я здесь при чем? Неужели нельзя было просто попить чай!
– Лида, ты о чем? – бабушка посмотрела на нее холодным неприятным взглядом. – Если мать прислала тебе конфеты, ну и съешь их спокойно, а тебе обязательно нужно устраивать истерики. Я тебя не понимаю.
Зато Лида понимала. Бабушка не могла дать ей то, что давали родители, и заменить их, и это была обычная ревность к далеким и любимым маме и папе. Сколько бы она не заботилась о внучке, но ни наладить теплые отношения с ней, ни стать для нее родным и близким человеком она не могла. Хотя бабушка даже и не пыталась. В отличие от милой, любящей мамы она не знала ни ласковых слов, ни доброго обращения.
Мама даже в письмах, которые всегда находились в присланных посылках, так нежно и тепло обращалась к дочери, что та готова была простить все. Одно из писем Лида хранила отдельно, практически всегда оно находилось под рукой. Мама просила прощения за то что совсем не получается увидеться, писала, что каждый день думает о дочери, обещала приехать, как только получится, и в письме так ласково и по-доброму обращалась к дочери, что листки бумаги словно пропитались нежностью и любовью. Благодаря этим посланиям Лида не чувствовала совершенно никаких обид на маму, хотя у той уже родилась еще одна дочь.
Разведенные родители в новых семьях оба почти одновременно обзавелись детьми: у папы родился сын, названный Никитой, а у мамы родилась еще одна дочь – Алиса. Лида не чувствовала совершенно никакой ревности: мама в письмах рассказывала, как младшая дочь хочет увидеть старшую сестру, знает о ней, и в одной из посылок прислала выведенную детской рукой картинку на альбомном листе.
На рисунке красовалась семья из четырех человек: на цветочном поле стояли держащиеся за руки – мужчина, женщина и две девочки, одна из которых была повыше ростом. Мама в письме рассказала, что маленькая Алиса просила передать свой рисунок старшей сестре, и Лида сразу почувствовала себя членом этой новой далекой семьи, а на душе стало светло и спокойно. Далекая мама была такой близкой. Тогда девочка от радости сразу показала рисунок бабушке, ведь ей так хотелось поделиться радостью. Та равнодушно глянула на альбомный лист, ничего не сказала и, развернувшись, продолжила заниматься какими-то своими делами. Лида стояла за бабушкиной спиной с рисунком в руках, и на глаза наворачивались слезы.
А еще бабушка была категорически против звонков родителям.
– Лида, ты эгоистка. Что ты гипнотизируешь телефон? Не надо изображать несчастную сироту. Родители не умерли, а разошлись. Дай им создать новую жизнь. Заботятся о тебе, не забывают, скажи им спасибо и перестать дергать телефон. Ты уже большая, а у них маленькие дети, не мешай им, прояви хоть немного терпения. Эгоистка ты, Лида.
Девочка не понимала, чем она может помешать родителям своими звонками, но бабушка не слушала никакие аргументы: каждое прикосновение к телефонному аппарату расценивалось, как страшное хулиганство со стороны внучки, и, в конце концов, телефон был отключен.
Повзрослев, Лида рассуждала: бабушка либо ревновала ее к родителям, либо, действительно, пыталась не мешать построить тем новую жизнь, но обиды детства все равно не утихали: девушке так не хватало тепла, которое находилось в письмах далекой мамы. Даже будучи уже взрослой – добрые слова поддержки, ласковые прикосновения, похвала и одобрение, стали ее слабым местом – она моментально расплывалась в улыбке и таяла, как мороженое на солнечном свете.
После похода к психоаналитику совсем не спалось. Очередной неприятный разговор с бабушкой, который обычно надолго выводил Лиду из себя, в этот раз вылетел сразу из ее головы, как только она достала со своей сумочки заветный красивый листочек с записью на повторный прием.
Уже на свежую голову, прочитав заветную дату, девушка обрадовалась. Повторный прием к Константину был назначен на послезавтра. До заветной встречи оставалось меньше, чем два дня. Лида пыталась воспроизвести подробности встречи, но ей это совершенно не удавалось. Воспоминания так расплывались, что она даже немного огорчилась. Ни слов сказанных в кабинете, ни внешнего вида мужчины она не могла воссоздать в своей памяти. Остались только необыкновенное впечатление от этого знакомства и новое чувство взволнованности. А еще у нее как раз было время подумать о том, как выглядеть на следующем свидании. Она перерыла весь шкаф и попыталась выбрать самое подходящее для такой встречи одеяние. Лида перебирала многочисленные наряды, и это занятие ее успокаивало.
Весь последующий день она думала только о новом знакомстве. Воспоминания о нем размазались еще больше, и теперь ей вообще казалось, что все это ей приснилось. Также ее мучил вопрос о семейном статусе мужчины. Тут бабушка тоже была права. Предыдущие отношения с женатым Андреем так вымотали девушку,
