Под навесами рынка Чайковского. Выбранные места из переписки со временем и пространством - Анатолий Гаврилов

Двадцать третье августа.

Полдень, жарко, во дворе ни детей, ни взрослых, и только Анатолий Иванович дремлет под забором в кем-то выброшенном кресле, и я предложил ему уже ненужные мне журналы и книги, а также двух дедов морозов, от них он отказался, а журналы и книги взял и стал рассматривать их и читать, а дедов морозов я оставил на детской площадке.

Этой швабре много лет. Она – из бука. Она – память о мастере, который делал венские стулья из пропаренного бука. Дерево бук живет очень долго. Пусть и швабра живет.

Сегодня опять пришел сосед с предложением стрелять власть имущих, я снова помог ему дойти домой.

Никуда сейчас не пойду, так как еще темно, а также нужно закончить картину «Черный треугольник».

Хочется сделать что-нибудь из дерева. Чтобы это было нечто. Хорошо бы из дерева махагони, но где его взять. Долго работал с сосновой доской. И что-то получилось, и даже специалисты сказали, что такого они еще не видели.

Куры бродили по двору, и только курица с синей меткой, поджав ногу и прищурив глаз, неподвижно стояла в черном огороде.

Гул подземных двигателей, запах серы, воет сигнализация, чьи-то голоса и тени, время стоит на месте.

Сирень отцветает. Пищат дети птиц. Их нужно кормить и воспитывать. У забора армейской части – кирзовые сапоги. Они там уже давно. Они уже сгнили, но им снова хочется маршировать. Весной слышны их стоны.

Наблюдая за Луной, я заметил, что она то появляется, то исчезает. Звездное небо, величественная картина, с волнением наблюдаешь трагические катаклизмы Космоса, слепнешь, выпиваешь, падаешь.

Заплатил за квартиру. Осталось на хлеб и квас. Дети помогут. Таким, значит, образом.

Жернова работают, а муки нет. Скучен день до вечера, коли делать нечего. Ремонтировал швабру. Бук. Не справился. Ездил в Боголюбово, купил новую швабру. Она уступает прежней по красоте и прочности.

Учу иврит, на вопросы не отвечаю.

У нас сегодня дождь, информация платная, деньги переводить на 999999023999999.

Птицы вьют гнезда. Летом, возможно, море.

Туалет затопило. Сломался клапан впуска воды.

Сумерки.

Незнакомый город. Таксист умер за рулем. Что-то слева, что-то справа. Впереди – замерзшее море. А зимой посидим у камина, которого нет. Климат этого города очень хороший, только у меня вытащили кошелек.

Тридцатое августа.

На лавочке сидит женщина, муж которой повесился. Дети катаются на качелях, подтягиваются на турнике. Кошки дремлют на асфальте. Березы уже желтеют. В подвале водятся крысы. На холодильнике – трехпрограммник и граненый стакан. За окном – деревья, кусты и церковь. В серванте – рюмки, бокалы, тарелки. На серванте деревянный орел и фарфоровый пингвин. На балконе – пепельница, окурки. На лавочке жена читает мужу газету, тот качает головой и плачет. На стене висит чей-то портрет. Смеркается.

Замечательный город, только солнце иногда не восходит. Или не заходит. Пасмурно, из темных лесов тянет грибами, ягодами, лещиной, крушиной, медведями, волками.

В данный момент сижу за мольбертом и рисую магазин, в который входит Евгений Попов.

Сегодня было собрание. Присутствовало семь человек. Председатель доложил о состоянии погоды и финансовом положении. Возражений не было. Утвердили план дальнейших действий. Дискутировали по поводу убывающей Луны, влажности окружающего воздуха, скорости ветра и прочем. Кто-то что-то хотел сказать о новом взгляде на кванты, но его не дослушали, и он ушел.

Установилась хорошая погода, что позволяет наблюдать за Солнцем, которое то восходит, то заходит.

Наблюдая за Солнцем, я обнаружил, что у меня кончился квас. Город красивый, исторический, люди хорошие, многие ходят с оружием. Наш город очень тихий и спокойный, главное, не выходить на улицу по ночам.

Пришел сосед, некоторое время молчит, потом говорит, что уезжает сегодня на Тибет, приходит его жена, уводит его.

Первое сентября.

День знаний. Сегодня дети пойдут в школу, спиртное в магазинах не продается. Кто знает, тот и сегодня найдет. Знание – сила.

Недержание воды в канализационном стоке. Вызвал сантехника. Оператор ЖКХ сказала, что его имя Юрий, он, сказала она, обязательно придет, что маловероятно в связи с бегством директора ЖКХ Василия Ивановича, которому инкриминируется воровство жэковских денег, что, впрочем, еще нужно доказать, да и сантехник Юрий не совсем чист перед Законом. Недержание воды продолжалось. И тут явился сантехник Юрий, он устранил утечку воды с помощью цемента и стеклоизола и сказал, что директор ЖКХ действительно украл жэковские деньги, но продолжает сидеть в своем кабинете.

Работаю на свиноферме. Дома держу свинью. Комбикорм нужен всем. Приходится воровать.

Ночью пошли воровать, от страха дрожал и смеялся, поэтому ничего не украл. Анализируя события сегодняшнего дня, я прихожу к мысли, что лучше спать.

Он колеблется между Законом, семьей и произволом и выбирает последнее.

Хочу делать кино. В моем будущем фильме все будет затянуто дымом, никакой музыки, философии, прочего. Только дым, стоны и вопли. Нужны деньги. Денег никто не дает. Продал машину, квартиру, прочее, но этих денег мало. Жена с ребенком ушла к своей матери. Живу у своей матери. Все затянуто дымом, только вопли и стоны.

В нашем городе очень развита металлургическая промышленность, коррупция и преступность, тем не менее город насыщен культурной программой, проводятся всевозможные культурные мероприятия, сегодня, например, в драмтеатре состоится осенний светский бал, я готовился туда пойти, но не пойду, так как у меня только что вытащили деньги.

Проблем, конечно, много, иногда приходится прибегать к насильствию.

То Кьеркегор, то Мирча Элиаде, то что-то еще.

Многим я увлекался, но предпочтение было отдано фотографии, я стал смотреть на мир через объектив, я прошел путь от простого к сложному и вернулся к простому, осталось последнее – всё уничтожить.

Дождь, однако. Выйти, конечно, можно. Позвонил другу юности. Он работает в ФСБ.

Главное в моей жизни – работа, у меня репутация надежного человека, то есть выпить и не упасть.

Дождя уже нет, жена говорит, что ей хочется к отцу и матери, которых уже нет, темно, дождя уже нет, можно выйти, пожалуй, не выйду. Что ж во тьме шарахаться, падать. К чему-то взывать. Не плачь, дорогая, разве моя вина в том, что я не могу купить тебе иномарку, просто я боюсь, что ты