моим самым лучшим другом! Много-много лет назад…
Эта история началась в маленькой деревне, разоренной войной. В ней и жильцов-то почти не осталось. Кто погиб, кто перебрался, кого-то увели. Валечка и ее мама прятались в лесу, пока немцы пировали в их избушке. Чудом спаслись. Ушли поздние грибы в лес собирать. А как стали возвращаться, издали чужие звуки услышали. Мама спохватилась, дочь в охапку, и бегом. Как на патруль не нарвались? Чудом… Да и леса Клавдия знала хорошо. Увела свою малышку в самые непроглядные дебри. Неделю в глухомани выживали. Мать не спала почти, все прислушивалась. Потом рискнула на разведку сходить. Валечка испугалась, в юбку мамкину вцепилась, не пускает в деревню. Страшно было ребенка в глухомани оставлять. Разрешила с собой пойти. Спрятала ее на полпути, сама добралась до крайних огородов. Оттуда втихаря огляделась.
За неделю от родной деревни мало что осталось. В их домике все переломали, но хоть не спалили. Соседи-старики сказали, что надолго фрицы не задержались, уже через три дня пошли дальше. С тех пор тишина.
И Клавдия решила ещё раз рискнуть. Сходила за дочкой. Вернулась домой.
Больше их никто не трогал, но и есть было нечего. Все унесли, до последнего зёрнышка закрома вымели.
Как-то Клавдия с дочкой опять пошли в лес. Вдруг орехов каких найти удастся, кореньев накопать… Вдруг шорох, шум! Затаились, смотрят, сквозь деревья старуха пробирается. Девочку за собой ведёт. И напевает что-то, чтоб маленькая меньше боялась. Вышла Клавдия, окликнула. Познакомились. Оказалось, из дальней деревни идут. Нет у них больше родного угла, всё разрушили. Жить негде… Решили счастья искать.
Пришли они в деревню.
Бабка Дарья с Зоенькой заняли осиротевшую избушку на краю деревни. Да так там и остались.
Вале и Зое было по пять лет, совсем крохи. Они подружились. Война войной, а дети они дети и есть. Даже если выпало им родится в страшное время.
Кое-как пережили зиму, весной стало веселей. Но на всю жизнь Валя запомнила, как встречали они сорок пятый год. На всю их деревню сохранились единственные часы с механическим заводом. И как их фрицы с собой не забрали? В новогоднюю ночь все окружили деда Ивана и смотрели, как стрелки бегут. Каждый думал о своем. А Зоя с Валей дали друг другу обещание: что есть силы думать о том, чтобы война поскорей закончилась. Может, тогда случится чудо? Самое настоящее чудо для всей их родины?
И случилось. Закончилась война.
А дружба не закончилась. Так и росли вместе Зоя и Валя. Не разлей вода были. Учились вместе, на колхозных полях работали, на "пятачок" под гармонь плясать ходили… Вместе и в большой город поступать поехали. Валя хотела детей учить, Зоя мечтала стать архитектором.
Обеим удалось. Умные были, способные, трудолюбивые.
И каждый новый год вместе загадывали какое-нибудь желание. Чтобы чудо совершилось.
— Так под Новый год и поругались… — горько вздохнула Валентина Ивановна. — Мы той зимой сорок пятого всей деревней ёлку нарядили. Кто чем. Мама дала нам каких-то лоскутков, и мы с Зоей свернули двух куколок, бабушка ее нас научила. Моя в синем платочке была, ее в зеленом. Принесли, повесили. И нам казалось, что красивее на ёлке ничего нет! Ох и хранили мы их потом, берегли! Каждый год на ёлку вешали. Пока в деревне жили, или вот в общежитии, так отмечали вместе, и ёлка у нас общая была. А как своими углами обзавелись, у каждой стала своя. И решили, что будем куколок по очереди вешать. Год я, год бабушка твоя. Чтоб им не разлучаться. Первый раз они у меня провисели. А на второй поехала я их твоей бабушке отвозить, и потеряла! Выпал свёрток из кармана, я и не заметила! Искала их потом, все оббегала. Да разве найдешь! Зоя так ругалась… Никак поверить не могла, что я не уберегла их. Кричала…
— Бабушка могла, да…
— Она у тебя такая была, что на уме, то и на языке. Ну и наговорила мне! А я обиделась, ушла, дверью хлопнула… Я же их искала, понимаете! Продрогла вся, изнервничалась, аж сердце чуть не выпрыгнуло! А она кричит… И нам бы, дурехам, поговорить потом, извиниться. Да куда там, гордые были! Разошлись… Вот так, ребята, из-за глупостей, из-за гордости своей непомерной, любимых людей и теряем! Больше у меня такого друга не было никогда.
— И песню вы с ней пели, да?
— Про жука-то? Конечно! Как поссоримся, так за руки возьмёмся и поем! Помогало нам это… Может, и тогда бы стоило, — вздохнула Валентина Ивановна. — До утренника мы с ней больше не виделись. А в тот день, помню, выхожу я выступать, ведро это на голове, и вижу ее глаза! Ни с какими бы другими не спутала! Я от волнения даже слова забыла! Выкрутилась кое-как, отыграли. Дети ко мне бегут, фотографии надо делать, а я все бабушку твою ищу. А она ушла… Юлечка, милая, как же я по ней скучаю!
— А в детстве вы меня не узнали?
— Не узнала… Ты ведь совсем другая была, да и не осталось у меня фотографий, где мы сами совсем маленькие. А детская память короткая… Не признала.
— Знаете… Думаю, она тоже безумно по Вас скучала, — я погладила ее по руке. — Потому и фотографию эту спрятала. Не из-за меня. Из-за Вас…
— Ох, добрая ты, Юлечка… Как она была. Рада я, что у нее такая внучка. Такая семья. А у меня вот никого не осталось… Доживаю одинокий век среди этих вот книг. Единственные мои друзья… И ёлку много лет не наряжаю.
— У нас стоит. Прошлогодняя. Бабушкина. Валентина Ивановна, а приходите к нам на новый год! — вдруг выпалила я. — Вот прям в новогоднюю ночь и приходите! Думаю, бабушка бы очень этого хотела! Давайте встретим год вместе!
— Ох, Юлечка, а удобно ли?
— Удобно.
— Но у тебя же своя семья…
— Ну, родители у меня отличные. Они тоже скучают по бабушке. Я уверена, что они будут рады. Молодой человек укатил в командировку, и вернётся только в феврале. Поэтому я настаиваю! А откажетесь — я приду и Вас украду! Я же медведь, мне силы хватит!
Я скорчила смешную мордаху и встала в позу силача, поднимающего гирю. Старая подруга моей бабушки в первый раз за вечер рассмеялась…
— Правильно ты сделала, что ее пригласила, — сказал мне Максим, когда мы в задумчивости брели по улице. В городе было уже за полночь.
— А как иначе? Да никак, — просто ответила я.
— Никак, —
