очередного выпуска нового коломенского ежегодника и узнал у того номер домашнего телефона Главного редактора.
Эдгар Иванович Мыльников тогда ещё не был «столпом коломенского общества», не забурел во славе и почёте и дал согласие на встречу сразу же, не ломаясь и не выискивая свободное окно в своём напряжённом рабочем графике. Однако терять время на поездку в офис ради встречи с возможным автором альманаха Мыльников не пожелал и дал Лидину адрес своей квартиры, предложив либо прислать тексты по почте, либо принести их лично.
— Если меня не будет дома, оставьте рукопись в почтовом ящике, — напоследок сказал Эдгар Иванович и положил трубку.
Охваченный радостным нетерпением, Игорь отложил все дела, распечатал на принтере три лучших на тот момент рассказа и поспешил по указанному адресу. На звонок долго не открывали, и Лидин уже повернулся, чтобы пойти к почтовым ящикам, как в глазке что-то мелькнуло, замок вдруг щёлкнул, и дверь открылась. Август в тот год был жарким, но всё же Игорь не ожидал увидеть перед собой высокого матёрого мужика в длинных семейных трусах и майке.
— Вам кого? — хмуро спросил мужик.
— Вас, наверно, — выдавил из себя Игорь. — Вы — Эдгар Мыльников?
— Ну, я, — неприязненно ответил мужик. — А вы — кто?
— Я — Игорь Лидин, мы с вами пару часов назад разговаривали по телефону, помните? Вот, принёс свои рассказы…
— А-а, — прояснел лицом Мыльников и, чуть поколебавшись, распахнул дверь пошире. — Проходите на кухню. Разуваться не обязательно. Вот сюда. Посидите пока, мне надо там закончить…
Поставив перед Игорем стакан и литровую пластиковую бутыль холодной жёлтой газировки, Эдгар Иванович ушёл в комнату, прикрыв за собой дверь кухни. Послышалась какая-то возня, явно возмущённый женский голос, и вскоре Мыльников кого-то выпроводил из квартиры.
Ещё через пару минут он пригласил Лидина в комнату. На обычном письменном столе рядом с портативной пишущей машинкой стояли полупустая бутылка шампанского и пара высоких бокалов, лежала початая коробка шоколадных конфет, в пепельнице дымилась недокуренная сигарета с отчётливым следом от губной помады на длинном фильтре.
— Присаживайтесь, — указал Мыльников на явно только что собранный диван, небрежно бросив скомканную простыню и пару подушек в кресло. — Я сейчас.
Он брезгливо затушил тлеющий окурок, ловко подхватил одной рукой бутылку и бокалы, в другую взял коробку конфет и отнёс всё на кухню, принеся взамен всё ту же запотевшую бутыль газировки и стаканы.
— Вы курите? — спросил Эдгар Иванович.
— Бросаю, — вздохнул Игорь.
— Тогда я уберу это тоже, — решительно схватил пепельницу Мыльников. — Здесь и так дышать нечем.
И вот, наконец, они уселись почти напротив друг друга: Лидин — на диване, хозяин — на стуле у письменного стола, поближе к распахнутой балконной двери.
— Извините за мой вид, — притворно скорчил покаянную гримасу Мыльников. — Жара!
И началась долгая, подробная беседа. Игорь рассказывал о себе, о своём литературном хобби. Мыльников слушал, задавал вопросы, подливал в стаканы газировку.
Когда раздался звонок в дверь, Эдгар Иванович посмотрел на часы и вздохнул.
— Как время летит! Вот и ещё один автор пришёл…
Сняв с вешалки лёгкий цветастый халат, более подходящий женщине, а не разменявшему пятый десяток лет мужчине, Мыльников накинул его на свои богатырские плечи, небрежно завязал узел пояса и выразительно посмотрел на Лидина. Тот встал и направился в прихожую. Звонок вновь требовательно тренькнул, и Игорь отпер замок. Дверь распахнулась, и на грудь Лидину чуть не упала ворвавшаяся в квартиру дама. Окутанный облаком терпких духов и опалённый жаром разгорячённого женского тела Игорь поспешно отступил в кухню. Ошарашенно взглянув на него, дама скрылась в комнате.
— Мы обсудим ваши тексты с другими членами редколлегии, — выпроваживая Лидина сказал Мыльников. — Позвоните недельки через три.
Эти три недели тянулись для Игоря, как три года. Но чуда не произошло: его рассказы отвергли.
— Фантастика — низкий жанр, — заявил Мыльников. — Наш альманах настроен на публикацию настоящей литературы, а не развлекательной. Пишите реальную прозу, Игорь, и тогда у вас появится шанс.
Лидин ужасно тогда обиделся на Мыльникова. С годами это чувство несколько притупилось, но не прошло. Игорь взял с полки последний номер «Коломенского текста». Официальная его презентация должна состояться осенью, в сентябре, но новенький том уже поступил в продажу. И никакого читательского ажиотажа, очередей в кассу, статей в местной прессе.
— Странно, — удивился Игорь, открывая пахнущий свежей типографской краской ежегодник. — Тираж всего одна тысяча экземпляров. В Коломне сейчас, кажется, живёт где-то сто пятьдесят тысяч человек, а тут на полочке стоят совершенно новые тома за несколько лет. Неужели в городе не нашлось тысячи читателей, интересующихся местной поэзией и прозой?
Лидин полистал тяжёлый (наверно, не меньше килограмма!) том альманаха. Отличная бумага, цветные вклейки с картинами известного коломенского художника, иллюстрации к текстам, на последних страницах, как обычно, поимённый список спонсоров, благодарности. Солидный редакторский совет — сплошь знаменитые писатели и артисты. Почему же эти килограммы лучшей (по словам критиков) местной поэзии и прозы сиротливо тоскуют на полке, а потенциальные покупатели толпятся совсем у других прилавков, жадно разглядывая блестящий глянец боевиков, фэнтези и дамского детектива? Самого Игоря начинало тошнить от одного только взгляда на подобное чтиво. Нет, поначалу, когда рухнула власть КПСС, и в Россию хлынул обильный поток этого заграничного «продукта западной культуры», он тоже хватал и читал всё подряд. Но быстро «объелся», «отравился» и больше не притрагивался, поняв, что новизна превратилась в однообразную жвачку. С тех пор прошло два десятилетия, а поток низкопробного чтива на прилавках не иссякает. Зарубежных авторов значительно потеснили наши, российские, пусть качеством похуже и тиражом пожиже, зато их теперь так много! Читай — не хочу!
«Вот именно — не хочу!» — подумал Игорь. Он бегло просмотрел содержание альманаха и вздохнул. Чуда не произошло: всё те же, давно знакомые фамилии авторов, новых почти нет. Какие-то статьи преподавателей коломенского пединститута — зачем они здесь, в альманахе? Кто их читает? Это же не специализированный научный сборник, а ежегодник поэзии и прозы. Лидин бегло пробежался по текстам. Так и есть: авторы статей даже не попытались превратить свои сухие научные тексты с массой ссылок на первоисточники хоть в какое-то подобие научно-популярных статей, понятных и интересных не только специалистам. А объём в сборнике эти тексты занимают о-го-го какой!
К тому же, москвичей и прочих иногородних авторов в коломенском альманахе печатается всё больше и больше. В какой-то хвалебной статье в одной из местных газет по этому поводу была высказана мысль, что альманах поднялся на более высокую ступень, вырвался за пределы Коломны и стал поистине
