ищешь в свое дело товарищей, а с братом своим разошелся. Разве худо жить с братом в согласии? – Жить с братом хорошо, – отвечал купец, – только с каким братом? Мой вот брат с чужими хорош, а я от него ничего хорошего не видал. – Так ты сам, может быть, с ним дурно обходишься? – спросил Сократ. – Я умею ласково говорить с тем, кто ко мне ласков, и делаю добро тому, кто ко мне добр; а быть добрым к тому, кто словом и делом старается мне сделать неприятность, я не могу и не намерен, – с огорчением отвечал купец. – Скажи же мне, – сказал Сократ, – как поступил бы ты с человеком, если бы хотел с ним подружиться? – Да как поступил? – сказал купец. – Как все поступают – делал бы ему приятное: звал бы его к себе, угощал тем, что есть лучшего, помогал бы во всяком деле, давал бы денег, если ему нужны. – Так ты вот это самое и сделай для брата и увидишь, что он к тебе переменится. – Стану я ему первый кланяться, а он еще, пожалуй, отвернется. Только перед людьми стыдно будет. – Поступать хорошо никогда не стыдно, – сказал Сократ, – и хорошие люди не посмеются над этим. А если брат и тогда не станет с тобой жить по-братски, то ты будешь знать, что ты сделал что следует и что брат один твой виноват. Да и не будет этого, – сказал Сократ. – Ты только сделай так. Я знаю, как твой брат дружно умеет жить с людьми. Начните новую братскую жизнь и будете счастливы, потому что будете жить, как Бог велел. – Два брата, – сказал Сократ, – все равно, что два глаза, две руки, две ноги у человека. Руки назначены Богом для помощи друг дружке, так же и брат брату. Что бы было, если бы одна рука стала мешать другой? А ты знаешь, руки не мешают, а помогают друг дружке. На то руки. И тем есть польза друг от друга. А брату от брата еще гораздо больше пользы, чем руке от руки, глазу от глаза, ноге от ноги: руки и ноги могут помогать друг другу только вблизи, немного дальше аршина, а брат помогает брату, хоть будь он на другом конце света. Оба глаза могут смотреть только в одну сторону, а брат более всего полезен брату там, где своими глазами он досмотреть не может. Братски Бог велел жить со всеми людьми, и уж кто со своим родным братом не живет по-братски, тот не исполняет закона Божеского.
VIII. КАК ЛЮДЯМ ЖИТЬ ВМЕСТЕ
Приходили слушать поучения Сократа не только жители Афин, но и из других городов и даже из чужих земель. Приходили слушать Сократа или к нему на дом, или ждали, чтобы он вышел на городскую площадь, и там окружали его. Собралось как-то к Сократу много народу, и старые, и молодые, и свои горожане, и чужеземцы. Сократ не любил долго говорить сам, а все спрашивал у других. Он говаривал, что как его матушка не сама рожала, а только другим помогала рожать, так и он сам ничему не учит, а только помогает другим самим научиться. Так и в этот раз. Сел Сократ на скамью, а вокруг него народ. Положил Сократ руки на колени, опустил голову и задумался. Все ждали, о чем он спросит. Поднял голову Сократ и говорит: – Скажите вы мне вот что: отчего это люди живут вместе, а не в одиночку? Теперь вот между людьми несогласие, вражда, а то жил бы каждый сам по себе, и не с кем было бы раздоры заводить. Пожалуй, лучше бы было. Вот и стали все говорить. Один сказал: оттого, говорит, живут люди вместе, что вместе жить выгоднее. Одному человеку и работать неспоро. Сообща больше сделаешь. Другой сказал: одному жить было бы страшно, обороняться трудно. Третий сказал: скучно жить человеку одному, с людьми веселей. Четвертый сказал: да и Богом положено человеку жить не одному, а с людьми. – Верно, – сказал Сократ. – Но жить-то людям как выгоднее – в мире или во вражде? – Конечно, в мире, – отвечали все. – Вот и вы думаете, и Бог так велел, а у нас идет не то. Отчего бы это так? Замолчали все и не знали, что ответить. И опять заговорил Сократ: – Я ведь и сам не знаю – не доберемся ли как вместе. Давайте я переспрошу вас, а вы отвечайте. Первое дело, скажите: от кого человеку больше пользы, от раба-наемника или от друга-товарища? – Известно, от друга-товарища, – отвечали все. – Раб-наемник думает о своей пользе, а не о хозяйской пользе, – сказал один. – А друг-товарищ заботится об тебе, как о самом себе. – Раб-наемник у тебя пока деньги, или до срока, а срок кончится или нечем тебе платить, и останешься ты один, – сказал другой. – А друг-товарищ тем дорог, что в беде он тебя не оставит, последним своим поделится, – сказал третий. – С хорошим товарищем и сам лучше станешь, – сказал четвертый. – Вот вы и все согласны, – сказал Сократ, – что друг-товарищ дороже раба-наемника, что богат, и силен, и весел, и радостен, и спокоен не тот, у кого много наемников, а тот, у кого живет много друзей. У вас у всех, верно, больше друзей, чем рабов? – Надо бы так, а на деле выходит не так, – сказал один. – Коли спросишь ты, врагов сколько у каждого из нас, мы сейчас же перечтем, – сказал другой, – и рабов и наемников тоже начтем немало, а друзей-товарищей верных у кого найдется два или один, так и то хорошо. – Отчего же это так? – спросил Сократ. – Сами говорите, что друг-товарищ самое первое дело, а не заводите друзей. Коли мы знаем, что быки нужны для нас, мы их заводим много. Отчего же вы не заводите друзей, коли знаете, что от них польза, и радость, и опора в несчастье? – А оттого, – сказал один, – что быков хороших много бывает, а людей хороших мало. Понадобится бык в плуг, выберешь хорошего и купишь; а друг понадобится, где найдешь хорошего? Людей-то много, да хороших мало. – Это верно, – сказал Сократ, – а быка в плуге какого ты называешь хорошим? – А такого, который пашет, и силен, и смирен. – Ну, а человека в друзья какого ты назовешь хорошим? – спросил Сократ. – А такого, который не об себе одном, но и о другом думает, который если услышит, что друг заболел, пойдет узнать, не нужно ли ему чего, и если понадобиться, то поможет по
