ужасно!
– Послушайте, мадемуазель Клер, – вполголоса вымолвил де Шонтлен, приблизившись к ней вплотную, – пожалуйста, не забудьте! Я умоляю вас…
– Позвольте мне сперва стряхнуть крошки с вашей тарелочки, сударь, – мягким движением отстранила Клер де Шонтлена. Подойдя к борту, она действительно что-то стряхнула в море с тарелочки, обмахнула её ладонью. Взволнованный де Шонтлен за ней наблюдал. Но тут он заметил, что канонир и его помощники поднимаются с орудийной палубы.
– Сударь, пушки ждут фитилей, – сказал Генри Эдвардс, приблизившись к де Шонтлену.
– Мистер Эдвардс, – заговорил француз, взгляд которого сразу стал спокойным и твёрдым, – мне нужно знать, с какой дальности вы сумеете пробить борт этого фрегата по ватер-линии.
Эдвардс бросил взгляд за корму.
– Кабельтова будет достаточно. А за тысячу футов я уже не ручаюсь.
Француз кивнул.
– Я вас понял. Есть ли у нас матросы, прежде имевшие отношение к артиллерии?
– Да, конечно. Дэнисен и Гастон. Они оба в прошлом – помощники канониров, притом на военных судах.
– Ого! – весело взглянул де Шонтлен на Дэнисена с Гастоном, – тогда у нас всё получится, господа!
Услышав эти слова, никто, разумеется, ничего не понял. Но Том решил, что он понял всё. И он вздохнул так, что его товарищи догадались, какая мысль пришла ему в голову. Да, похоже было на то, что француз безумен.
Тем временем, де Шонтлен что-то обсуждал вполголоса с капитаном ван Страттеном, взгляд которого был прикован к стремительно надвигающемуся фрегату. О чём был тот разговор, никто так и не узнал. Завершив его, де Шонтлен приблизился к Джонатану и дал ему некое указание, а затем вернулся к другим матросам и канониру.
– Господин Эдвардс, – громко сказал де Шонтлен, – как только я разверну фрегат оверштагом, вы и ударите ему в борт сразу из трёх пушек, по ватер-линии. А потом – ещё и ещё, пока он не ляжет на бок! Этому уж не мне вас учить. Главное – лупите по ватер-линии. Я её открою для вас. Понятно?
– Да, разумеется, – бросил Эдвардс.
И как раз в этот момент с фрегата, который был уже ближе чем в одной миле, донёсся пушечный выстрел – сигнал лечь в дрейф.
– Непременно! – помахал шляпой над головой де Шонтлен и снова надел её, – руля к ветру, Джонатан! Руля к ветру!
Джонатан завертел штурвал, кладя корабль в дрейф. Когда «Летучий Голландец» остановился, встав против ветра, француз спустился в кают-компанию, взяв с собою только Уилсона. Очень скоро они вернулись, парадно экипированные. Их облик напомнил Клер Мушкетёров французского короля, с тремя из которых она дружила в Париже.
– Спускайте шлюпку, – скомандовал де Шонтлен. Потом он взглянул на Клер, стоявшую в стороне от матросов. Она к нему подбежала. В руке у неё была всё та же тарелочка.
– Сударь! Вы уплываете?
– Уплываю.
– У вас теперь чистая тарелочка! Поглядите.
– Спасибо, мадемуазель.
Нет, они не решились обняться и даже произнести ещё какие-нибудь слова под дюжиной взглядов. Но кто им мог помешать смотреть друг на друга целые две минуты, пока спускали на воду шлюпку? Клер понимала, что он, обращаясь пристальным взглядом к ней, говорит с другой. Конечно же, ей хотелось сделать что-нибудь страшное – например, сказать, что письмо прочитано, потому что нельзя так с ней поступать! Да, нельзя, нельзя! Но она молчала, зажмуриваясь от солнца. От солнца ли? Разумеется, дорогой маркиз де Шонтлен, красавец и дворянин! Плачет пусть другая.
Шлюпка была уже спущена, и Уилсон ждал. Фрегат подошёл на четыре кабельтовых, и всё продолжал идти полным ходом. Он был огромен. Уже даже и без подзорной трубы можно было видеть его команду – десятки вооружённых людей, стоявших на палубе. Капитан возвышался над самым рослым из них на целую голову. Крест святого Георга был уже спущен, и на грот-мачту фрегата взвился чёрный пиратский флаг.
Уилсон работал вёслами. Де Шонтлен стоял на самом носу быстроходной шлюпки, поставив ногу на борт. Шлюпка шла навстречу фрегату. Когда они сблизились менее чем на кабельтов, Хэйворд опять взошёл с пятью офицерами на нос судна, и, наклонившись вперёд, пристально всмотрелся. А потом крикнул:
– Друг мой, Шонтлен! Тебя ли я вижу здесь, в Аравийском море? Какого дьявола ты забыл на этом гнилом голландском корыте?
– Здорово, Фрэнк! – охрипшим и пьяным голосом прокричал в ответ де Шонтлен, – я сопровождаю груз в восточную Индию! Но плевать мне и на неё, и на этот хлам! Эти идиоты послали меня с тобою договориться, зная, что мы – приятели!
Капитан пиратского корабля свирепо расхохотался. Его соратники присоединились к хохоту.
– Да, мне тоже смешно! – продолжал француз, – поэтому я намерен договориться с тобой о том, как взять этот бриг на крючья! На борту – порох, мушкеты и пистолеты. Скинь-ка нам трап с кормы! Ты знаешь – я не люблю подниматься на нос, это дурная примета!
– Сколько на этом бриге народу? – спросил Фрэнк Хэйворд, – и кто это с тобой в шлюпке?
– Это мой друг, француз! А на борту брига – сорок отчаянных идиотов! Если дойдёт до резни, ты там половину команды угробишь сразу. Но у меня есть план. Давай, бросай трап! Сейчас поболтаем.
Капитан дал команду матросам, и они сбросили с кормы трап. Маленькая шлюпка и четырёхсоттонный фрегат, который действительно назывался «Святой Франциск», вскоре поравнялись. Когда высоченный борт корабля почти весь проплыл, де Шонтлен схватил верёвочный трап и пришвартовал к нему шлюпку канатом, который был закреплён на носу последней. Потом француз и следовавший за ним англичанин ловко вскарабкались на корму военного корабля. Там их уже ждали Фрэнк Хэйворд и дюжины полторы его офицеров в таких же, как у него, роскошных камзолах и шляпах с перьями.
Те, кто был на борту голландского брига, видели всё, что произошло потом на корме «Святого Франциска». Обнявшись с Хэйвордом, де Шонтлен всадил ему в бок кинжал, и, выхватив пистолеты, уложил рядом ещё двоих. Также прогремели два пистолета Уилсона, и ещё два трупа легли на палубу. А потом Уилсон и де Шонтлен обнажили шпаги, сразу скрестившиеся с десятками других шпаг. Основную тяжесть этой работы взял на себя Уилсон. Его товарищ, насквозь проткнув рулевого и продолжая обороняться от наседавших пиратов, вращал свободной рукой штурвал. Круто накренившись, «Святой Франциск» на полном ходу разворачивался осевшим бортом к волне. Если бы не офицер английского флота сэр Джек Уилсон, который мастерски отражал врагов шпагой и кинжалом, пока один из них не принёс мушкет, де Шонтлен не смог бы и прикоснуться к штурвалу.
Также не смог бы ничего сделать и Эдвардс, если бы Джонатан, получивший точное указание, не привёл в движение бриг, чтобы левый борт обратился к ветру. Как только два корабля встали параллельно, Эдвардс, Дэнисен и Гастон, быстро взяв прицел, поднесли фитили к
