знаете, что вынуждаете меня совершить незаконные действия? – парировала я, решив защищаться до конца.
– Я – твой начальник и приказываю тебе прямо сейчас на моих глазах подписать каждый представленный лист с расшифровкой подписи и датой и не спорить, потому что это – мой приказ! – поднимаясь с места и чеканя каждый слог, заявила Воронова, прибавив к своей речи несколько непечатных словечек.
– В таком случае я не буду ничего подписывать! – с бешено бьющимся сердцем, но не дрогнувшей волей ответила я.
Уж и не знаю, в каких условиях воспитывалась Воронова и в какой среде общалась до того как пришла в нашу Корпорацию, но мне всегда внушали необходимость соблюдать каждую букву закона. Правила на то и существует, чтобы ими руководствоваться и придерживаться их во всех случаях. Иначе начнутся анархия и беспредел, где человеческая жизнь, а также честь и достоинство отдельной личности не будут стоить ни гроша. И более сознательные граждане должны стать примером для других, более слабых и неуверенных в себе, в том, чтобы ежедневно и ежесекундно демонстрировать им те образцы поведения, которым необходимо следовать. И наша Корпорация, как организация высокого уровня близкого к самому Министерству, должна указывать верный путь всем подчинённым подразделениям и остальным гражданам, если те по незнанию или недомыслию вдруг заблуждаются в своём выборе. Но покрывать своей репутацией чью-то глупость или, того хуже, сознательное нарушение закона, такого допустить мы не можем. Не должны.
И я искренне надеялась, что Воронова тоже заблуждается, призывая меня подписать пустые бланки. Но её последние слова о том, что она тоже не хочет в тюрьму, убедили меня в том, что она знает, что делает. И вполне вероятно, она даже получила откат от нашего подчинённого подразделения за разрешение на незаконную сделку. И даже нашла козла отпущения, когда нарушения будут выявлены. Но только меня угрозами не запугаешь! Вновь заявив начальнице, что я не буду согласовывать эти документы, под громовой рёв ругательств и нецензурной брани, я вышла из кабинета Вороновой и направилась прямо к Мытникову, чтобы доложить ему о самоуправстве одного из его заместителей, а также получить в его лице защиту от свалившихся на мою голову неприятностей.
По счастью, Сергей Леонидович был у себя, и, пытаясь сдержать обуревавшие меня эмоции, я поведала ему о том, что Воронова вынуждает меня подписать пустые листы бумаги.
– Хорошо, я разберусь с этим, – спокойным тоном ответил Мытников, и у меня отлегло от сердца.
Уверенная в том, что теперь мне ничего не угрожает, я спустилась обратно в свой кабинет к моим верным товарищам Уколову и Полюшкину, чтобы поделиться с ними тем беззаконием, в которое меня пыталась втянуть Воронова.
– Екатерина Ивановна, тебе нужно было включить на телефоне диктофон и записать всё, что говорила Воронова, чтобы потом, когда нагрянет проверка, у тебя были все необходимые доказательства, – предложил мне добросердечный Полюшкин.
– Знаешь, Андрей Борисович, я даже как-то не сообразила записать эту беседу. Всё произошло так неожиданно! Я же пошла к Вороновой потому, что была абсолютно уверена в том, что она сама не в курсе содержимого тех документов, которые дала мне на согласование. А точнее не содержимого, а их полного отсутствия!
– В следующий раз нужно быть предусмотрительнее! – заботливо отметил Полюшкин, но я искренне надеялась, что никакого «следующего раза» не будет. Но не тут-то было!
После обеда Воронова вновь вызвала меня к себе. Не сомневаясь в том, что буря уже пронеслась над моей головой, я поднялась к ней и зашла в кабинет. В этот раз Воронова находилась в кабинете не одна. С ней была Байратукова Карина Казбековна – начальник юридического отдела того самого подразделения, которое с утра направило нам на согласование пустые бланки.
– Мещерякова, бери ручку и подписывай там, где я тебе скажу! – приказала Воронова, вновь указывая мне на чистые листы, якобы сделки, совершение которой наша Корпорация должна была согласовать.
– Наталья Николаевна, я Вам уже сказала, что не буду подписывать пустые бланки! – еле сдерживая волнение, ответила я.
– Катя! – неожиданно обратилась ко мне сама Карина Казбековна. – Мы ведь сейчас тебя по-хорошему просим! Это твоя работа, и за неё ты получаешь зарплату! Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя были неприятности? Насколько я знаю, у тебя двое детей и непогашенный кредит в банке. И сейчас для тебя не самое подходящее время терять работу! Мы ведь можем поступить с тобой и по-плохому! И начать можно с выговора, который ты сегодня же получишь от Генерального директора Корпорации «Делай то, что не делают другие!» за невыполненные в срок документы. А завтра мы предъявим тебе иск о возмещении убытков за сорванную по твоей вине сделку. И эта сумма, скажу тебе честно, раз в двадцать больше твоей зарплаты. Плюс неустойка и другие штрафные санкции, которые мы применим в полном объёме, так что выплачивать все эти деньги тебе придётся очень и очень долго. Ну и ещё, конечно, можно завести на тебя уголовное дело за превышение служебных полномочий или по какой-нибудь другой статье, мы ещё не решили. Срок тебе дадут небольшой, но это не имеет значения, так как, сама понимаешь, судимость в нашей стране – вещь малоприятная. И кто тебя потом возьмёт на работу? Да и долг никто не спишет. И в очень скором времени ты окажешься на улице вместе со своим детьми без денег, без работы и без всякой перспективы. А тебе это нужно? Зачем доводить нас до крайностей, когда всё можно легко решить прямо сейчас! Просто поставь свою подпись там, где тебе укажут, и можешь с чистой душой возвращаться на своё рабочее место и продолжать зарабатывать хорошие деньги, которые тебе платят в Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Ты видимо, даже не понимаешь, как сильно тебе повезло работать в таком месте! Цени это и постарайся не потерять то, что имеешь!
Байратукова говорила, не повышая голоса, вкрадчивым и даже доверительным тоном, но от этого слушать её было ещё страшнее, чем крики Вороновой. Во время её речи я пыталась включить диктофон на своём телефоне, но мои руки предательски дрожали, и сенсорная кнопка не желала реагировать на прикосновение моих ледяных пальцев. В итоге, я так ничего не записала и теперь у меня не было никаких доказательств услышанных угроз. И почему Мытников не принял никаких мер, чтобы пресечь это беззаконие?
– Я не буду подписывать пустые листы! – в очередной раз повторила я, не собираясь поддаваться на провокации двух начальствующих особ.
Услышанные угрозы ещё больше убедили меня в том, что здесь дело нечисто. Меня собирались подставить по полной программе, и было
