рвет себе зубы с устрашающей регулярностью: за этот месяц – уже третий! Скоро ему будет нечем жевать. Поскольку каждый зуб ему оплачивает Зубная фея (это забугорная сволочь, которой не было в моем детстве, тянет финансы из родителей, ясное дело), и мальчик подсчитал капитал, который сколотит за вырванную челюсть.
Как раз хватит на айфон, думаю.
Мишка спал, я копошилась на кухне, а Лилу шастала по дому в поисках «чего-бы-еще-напортачить».
Приготовленная с вечера голубая бумажка лежала на столе под прессом.
– Интересно, Зубная фея хочет, чтобы у меня все зубы кривые выросли? – обиженно спросил заспанный герой, не найдя заветную награду.
Я возмутилась, что он спросонья найти ничего не может, и пошла искать сама.
Ничего нигде.
Купюра исчезла как с белых яблонь дым.
Обыскала по миллиметру весь дом – даже клочков не нашлось. Осталось подвигать мебель и поднять паркет.
– Отвечай, плохая девочка, куда ты дела мои деньги? – вопрошает Мишка. Лилу жмурится и делает несчастное измученное животное.
Есть два варианта: либо она их съела, либо вынесла на балкон и отдала ветру.
Ну, потерялись и потерялись. Но теперь мне куда все прятать от этой разбойной кошатины?
Обиженный Мишка ушел в школу, а я осталась вместе с кошкой убирать дом.
Мой утренний монотонный ритуал по заправке постелей стал на порядок веселее: не могу себе представить, что именно бесит Лилушу в этом процессе, однако, где бы она ни торчала, летит стрелой на место событий и гневно носится по кровати, мешая мне ровно укладывать тряпочки.
Выходит из себя буквально!
Иногда я ее так и накрываю покрывалом, и она торчит подземным бугорком в ошеломлении и роет тоннели.
Унылый процесс превратился в увлекательнейшее утреннее приключение: сколько раз Лилу цапнет меня за руки, вынуждая оставить все разоренным! Ей нравится бултыхаться в причудливом ландшафте мягких холмиков, а потом зарыться в укромное место и тут же уснуть.
Лилиан – единственный человек в доме, который мне честно рад только потому, что я подавальщик еды.
Иногда мне кажется, что ей скучно и грустно, особенно когда она сидит на подоконнике с ровной спинкой, спустив полосатый хвост в воздух, и смотрит наружу, и тогда мне щемит сердце, я подхожу и начинаю к ней приставать – что, моя девочка, что, моя хорошая, мой птенчик, посмотри на меня!
Лилиан смотрит через плечо своими подкашивающими колени глазами тигриного цвета и думает – ты сдурела? Что такое скучно? Я смотрю на вон тот шнурок, он, зараза, нагло колышется и мне недоступен. Не мешай и уйди! И на ручки не хочу, вот пристала.
Разочарование и облегчение настигают одновременно, кошка – не человек, ей не скучно и не грустно.
Тогда я мстительно ухожу и не смотрю в ее сторону долго-долго.
Ей все равно – она знает, что я по-прежнему ее буду кормить.
С каждым днем убеждаюсь, что взять ее было одним из самых счастливых решений в жизни: Мишка меняется к лучшему не только характером, но и здоровьем.
Лилу всасывает его горести, как звездная воронка, потом долго спит. Рядом с ней настигает сон и морок, почтение к ее племени в целом и неизмеримая нежность к ней в частности.
В этих трогательных размышлениях иду на балкон выпить кофе. На горшке с фикусом колышется какой-то голубоватый клочок бумаги. Ну-ка, что это может быть…
Так вот же они, Мишкины десять лари! Негодяйка жмурится на солнце и думает – все на свете суета сует, кроме кошки.
– Все уже готово, идите играть! – сурово говорит Мишка.
Гостиная превращена в казино. Скатерть отброшена в сторону, на столе разложены атрибуты для игры в лото.
– Я уже ничего не помню, – растерянно говорит маменька. Маменьку давно клонит в сон, она хлопает глазами и движется, как в рапиде.
– Ничего, вспомнишь, – холодно чеканит директор заведения и зорко следит, чтобы все заняли места.
Четыре стула расставлены строго по четырем сторонам стола, на моем месте восседает Лилу.
– А нельзя, чтобы вместо меня кошка сыграла? – Цепляюсь за последний шанс улизнуть от игры.
– Обещала – садись уже, не паясничай, – вываливает на стол кучу мелочи папочка.
– Одна карточка стоит двадцать пять, понятно? Сколько берешь?
– А сколько мне надо?
– Я беру три, – снисходительно роняет Мишка; в кои-то веки маменька не в теме.
Папенька выдает каждому его долю.
– Приготовились, тяну фишки! Одиннадцать!
– Есть! – ликует директор и передвигает черную пуговку.
– Пятьдесят три!
– А мне что делать? – ошарашенно спрашиваю я, судорожно шаря глазами по своим карточкам.
Мужчины исторгают презрительный гул, Сандро передвигает мою пуговку.
Цифры сыплются с космической скоростью, не успеваю отслеживать.
– А когда мы закончим? – робко интересуюсь у игроков, еле держа голову вертикально.
Папа терпеливо объясняет про заполненные карточки.
– Это ж до утра можно просидеть, – подпирая голову, силюсь держать глаза открытыми.
Бочонки и цифры продолжают сыпаться.
– У меня нижняя! – восклицает Мишка.
Весь банк идет к нему.
– Один лари отсюда мой, – вытягивает из кучи монетку папа.
– Почему это?! – провожает ее влюбленным взглядом победитель.
– Потому что сдачи не было.
У Мишки на лице написано недоверие к партнерам. Конечно, он младший, все его хотят объегорить! Папа и Сандро долго считают и торгуются, выясняя, кто сколько должен поставить на новый кон.
Господи, спать-то как хочется!
– Следующая ведешь ты, – передает мне мешок с бочонками папачос.
– А что надо делать? – пугаюсь я.
– Вытягивать и громко объявлять числа.
Никто меня не жалеет, а я встаю в семь утра!
Вытаскиваю и объявляю.
– Быстрее, а то правда до утра просидим, – подгоняют азартные игроки.
Ускоряюсь.
– Что ты сказала – шестьдесят восемь? Это восемьдесят девять!
– Почему? – таращу я глаза.
– Не видишь – черточка внизу.
– Так она же сверху читается!
– Это тебе не филология, а математика! – снисходительно бросает Мишка и передвигает свои пуговки. – Жду среднюю!
– Да что же это такое, – нервничает Сандро. – Мама, ты специально ему подыгрываешь? Он все деньги забрал!
– Знать бы еще, как я это делаю, – недоумеваю я и тяну бочонки по одной.
– Ура! Закончил! – От мрачности Мишки не осталось и следа.
Все уставились на него. Если он мухлюет, то – как?
– Все, сдаюсь, идем спать, – говорит папачос. – Завтра ставки будут выше: карточка – один лари!
Мишка скаредно ссыпает свой выигрыш в копилку. Может, он все-таки станет банкиром и обеспечит мою старость?
Лилу демонстративно гоняет маракас по комнате, раз мы ее не взяли в игру.
Какое счастье – наконец-то день закончен.
– Я завтра еще один зуб вырву, шатается, – предупреждает
