его по руке, успокаивая. Как он был благодарен за то, что сейчас с ним рядом была именно она со всей своей язвительностью, скупая на эмоции. Только присутствие Биатрис не давало ему сорваться в бездну отчаяния, хотя он и видел, что она боится сейчас не меньше его.
Как только они вышли, Биатрис устало выдохнула. Казалось, все её силы ушли на поддержание уверенности и спокойствия. Она ничего не понимала в этих делах, но чувствовала, что там за дверями спальни что-то явно пошло не так. Но она видела, что Двейн держится из последних сил, поэтому дать себе слабину сейчас не могла.
Девид тянул отца на кухню.
– Папа, а мы скоро пойдём к маме? – спросил мальчик, заглядывая ему в глаза.
– Не знаю, сынок, – устало выдохнул Двейн.
– А давай, мы к ней потихоньку пройдём? Всего на минуточку? Я поцелую её и всё, – он с надеждой посмотрел на отца.
– Боюсь, дедушка Джастин будет ругаться.
Девид тяжело вздохнул. Двейн присел перед ним.
– Сынок, я тоже устал ждать и сильно волнуюсь, но мы должны ещё немного потерпеть. Мы же с тобой мужчины? – Двейн ласково потрепал его по волосам.
Мальчик обнял отца за шею и уткнулся ему в плечо, пытаясь скрыть набежавшие слёзы, ведь мужчины не плачут. Двейн поднял его на руки и вздохнув, пошёл на кухню.
В поместье стояла гнетущая тишина. Все домочадцы притихли, ожидая вестей. И окутавшая весь дом тревога уже физически ощущалась в воздухе.
«Да почему же так тихо?» – в отчаянии снова пронеслось в голове Двейна. В памяти всплыли события пятилетней давности, когда она умирала у него на руках, и Двейну показалось, что он сходит с ума. Спина его взмокла от липкого пота, а дыхание сбилось, но боясь напугать сына, он пытался привести дыхание в норму. «Тогда он был совсем один и не знал, что нужно делать. А сейчас с ними Джастин… их Джастин… Господи, да почему так тихо-то?»
– Эбби, детка, не бросай нас, не оставляй меня, – одними губами прошептал Вей.
Девид стоял посередине кухни и пил воду из большого стакана, пытаясь успокоиться. Двейн помогал ему, поддерживая стакан. И тут… звенящую тишину разрезал плач младенца. Двейн застыл на месте, а Девид оторвался от стакана, выдохнул и широко улыбнулся.
– Я же говорил, что родится девчонка. Пищит, – захихикал он.
– Девид, сынок, побудь с Кетрин, папа сейчас, папа на минутку, – и тут же сорвался с места.
Вихрем он пролетел коридор и с разбегу ворвался в комнату, растерянно уставившись на Биатрис. Та, побледневшая молча смотрела на него со слезами на глазах. Двейн замер, не зная, что ему делать и можно ли ему входить.
Спустя время, дверь приоткрылась и к ним вышел Джастин. Бледный, осунувшийся, казалось, за эти часы он постарел на несколько лет. Двейн тут же подошёл к нему и пытаясь заглянуть в глаза, боялся что-то спросить. Доктор устало поднял на него глаза и похлопав по плечу, севшим голосом сказал:
– Поздравляю, сынок, ты стал отцом чудесной девочки.
– А Эбби? – еле слышно выдохнул Двейн.
– Всё обошлось, слава Господу, всё обошлось, – он успокаивающе похлопал парня по плечу.
– Спасибо, – дрогнувшим от набежавших слёз голосом выдохнул Двейн и обнял Джастина, – Спасибо. Можно к ней?
– Недолго. Она слишком слаба.
Двейн тут же скрылся за дверью.
Как-то весь сгорбившись, Джастин прошёл через комнату и дрожащими руками попытался налить себе спиртного, но руки его ходили ходуном. И тут ему на плечо легла почти невесомая ладонь.
– Трудно пришлось, доктор?
Джастин вздрогнул от неожиданности, а потом замер.
– Знаешь, Биатрис, о чём я думал последние полчаса? О том, как я скажу ему, что она умерла. Я правда думал, что это конец.
Биатрис обняла его, прижавшись со спины, и еле слышно выдохнула:
– Спасибо.
Она чувствовала сейчас, что пережитые ужас и отчаяние всё ещё не отпустили его, и поняла, что Джастин сотворил сегодня настоящее чудо, и что Эбби и правда была на краю.
Джастин устало закрыл глаза:
– Единственное, в чём я уверен, это то, что эта малышка будет их последним ребёнком. Я уже слишком стар для всего этого.
– Угу. Вы с Двейном только не забудьте Эбби об этом сказать, – устало усмехнулась Биатрис, обошла доктора и налив в фужеры спиртное, подняла один из них и сказала:
– Ну что, дед, поздравляю с внучкой. В нашем полку прибыло. На кого похожа-то? – она попыталась разрядить обстановку.
Джастин взял фужер и стукнув об её, залпом выпил.
– И тебя, Биатрис, с правнучкой, – усмехнулся он.
– Вот же, зараза, – она с силой толкнула его в плечо, но уже устав стоять, потеряла равновесие.
Доктор тут же подхватил её в свои объятия и замер, крепко прижимая к себе. Биатрис медленно подняла на него глаза и неожиданно, еле касаясь, прижалась к его губам. Глаза доктора расширились от удивления, но тут же взяв себя в руки, он тихо прошептал:
– Не надо. Если это только из благодарности, то не надо. Потом будет слишком больно. Ты же знаешь, что я давно люблю тебя?
Сегодня Господь снова показал ему, как хрупка человеческая жизнь и как легко можно потерять любимого человека навсегда. Всё это уже было в его жизни, и он так устал скрывать свои чувства, боясь ей открыться. Поэтому его признание сегодня было таким естественным и трогательным.
Биатрис уткнулась лбом ему в грудь и прошептала:
– Джастин, на что мы с тобой потратили свою жизнь? Мы потеряли все эти годы, цепляясь за старые воспоминания. Что и кому мы пытались доказать? Ты не боишься, что уже слишком поздно?
– Ну не знаю, как ты, а я пока умирать не собираюсь. У меня сегодня только внучка родилась, – попытался отшутиться Джастин, боясь услышать её отказ.
Биатрис наконец снова подняла на него глаза.
– Джастин, ты очень дорог мне… Ты думаешь, мы имеем право попробовать? Ты думаешь, что у нас что-то получится? А что дети скажут?
– Пока не попробуем, не узнаем. А дети у нас с тобой замечательные и, по-моему, намного честнее и умнее нас.
– Ну насчёт умнее, я бы ещё поспорила, – попыталась возразить Биатрис, но Джастин не дал ей договорить, накрыв её губы своими.
Сколько времени они потеряли зря…
***
– Вот это да… Вы, что тоже умеете целоваться? – звонкий голосок заставил их вздрогнуть и отпрыгнуть друг от друга.
Девид смотрел на них во все глаза.
– Бабушка, а ты, что ещё и ребёнков можешь родить, как мама? – кажется, Девид совсем растерялся.
– Ужас, – еле слышно простонала Биатрис, подкатив глаза.
Она тяжело опустилась на стул и жестом подозвала к себе мальчика.
– Мальчик мой, послушай. Настоящий джентльмен никогда не выдаёт никому чужие секреты или неловкие ситуации, свидетелем которых он случайно стал… – она не успела договорить.
– А ваш поцелуйчик – это тоже неловкая ситуация? – серьёзно спросил Девид.
Биатрис снова подкатила глаза.
– Ну давай, будем считать
