твоего вышла, — Дмитрий Иванович смотрит на меня так, словно ищет поддержки.
Нашел у кого! Лично я совсем не возражаю, что моя бабушка вышла за моего деда. Но, как мужчина мужчину, его понимаю. Я бы тоже занервничал, если бы мне сказали про Котову что-то в этом роде. А ведь им просто нужно было поговорить. Многое можно уладить разговором, пусть и непростым. И теперь мне это понятно, как никогда.
— Она твои письма армейские до сих пор хранит, — говорит Юля.
— Да ну вот ещё! — отмахивается дед.
— Ром, скажи ему… — она хлопает меня по плечу.
— Это правда, Дмитрий Иванович. И фотографии.
Дед резко вскакивает и снова садится, явно поражённый этой новостью. Его челюсть сжата, а грудная клетка бешено вздымается.
— Дед, а ты… — неуверенно начинает Юля, — ты что типа все еще любишь ее? После стольких лет? — она спрашивает о том, что уже несколько минут не идёт у меня из головы.
— Какая теперь разница? — еле слышно отвечает дед. — Разбитую чашку не склеить, но… поговорить нам надо. Вот ради вас хотя бы… Как же там у Тютчева, — у него выходит «Чучева». Я улыбаюсь, удивленный тому, что дед вдруг снова заговорил о поэзии. Все идёт к тому, что у нас с Дмитрием Ивановичем не меньше общего, чем у Котовой и моей бабушки. — Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся… — прикрыв глаза, произносит он. — Как дальше-то?
— И нам сочувствие дается, как нам дается благодать… — на автомате продолжаю и ловлю одобрительный взгляд моего будущего тестя… или кто он мне там будет?
— Ромка, скажи-ка, она все также любит зефир? — спрашивает дед.
— Откуда вы знаете?.. — и сам понимаю, что спросил ерунду. — Да, любит. Очень.
Дмитрий Иванович отводит взгляд и несколько секунд размышляет, а после кивает то ли нам, то ли своим мыслям и уходит из кухни, оставляя меня наедине со своей внучкой. Я поворачиваюсь к ней и натыкаюсь на ее пристальный любопытный взгляд.
— Думаешь, она простит его? — спрашивает Юля.
— Не знаю. А ты бы простила?
— А ты типа на будущее почву прощупываешь?
— Ты говоришь глупости. Я никогда тебя не обижу, — уверенно произношу, глядя ей прямо в глаза.
— Ладно… — она улыбается, удовлетворенная моим ответом. — А с каких это пор ты цитируешь Тютчева? — интересуется, доставая из коробки пакетики с чаем.
— Не знаю, случайно вырвалось, — смущённо отвечаю но, передумав, продолжаю: — Ладно … я люблю стихи, — признаюсь ей, уже предвкушая ее подколы.
— Рома, ты зовёшь меня замуж, но только сейчас говоришь мне об этом? — она снова дразнит меня.
И я решаю воспользоваться этим, поднимаюсь и шагаю к ней.
— Ну… теперь ты знаешь все. Выйдешь за меня? — спрашиваю я.
Перехватив из рук Юли коробку с чаем, ставлю на стол позади нее, обнимаю за талию и прижимаю к столу, во всех смыслах лишая девушку возможность уйти от разговора.
— Ага, — кивает она.
— Ага? — переспрашиваю я. — Что это за ответ такой? Котова, я тебе руку и сердце предлагаю, а не пиццу заказать! Нельзя ли быть посерьезнее в этот момент?
Юля смотрит на меня, закусив губу, и я различаю в ее взгляде озорной блеск. Она снова что-то замышляет.
— Я приму твое предложение… — вкрадчиво говорит она. — Но сначала ты должен написать стих, нет… лучше пьесу… как у Шекспира, только с хэппи эндом, пожалуйста. Терпеть не могу грустный финал, — улыбаясь, Юля бросает мне очередной вызов, и даже не догадывается, что сама же даёт полный карт-бланш.
Конец
Челябинский тракторный завод
Аэропорт Челябинска
Тугрик — денежная единица Монголии, но автор имеет в виду евро.
Фраза из песни Up in the Air группы 30 Seconds To Mars.
Извините меня.
Блог в Инстаграм итальянской бизнес леди Кьяры Ферраньи.
Песня группы Thirty Seconds to Mars.
Подземная Болонья действительно существует, но автор позволил себе немного художественного вымысла;)
Автор намекает на книгу «Пятьдесят оттенков серого» и сериал «Твин Пикс», а ещё всерьез задумался о том, чтобы влепить на книгу 18+))))) Весна, сами понимаете)))))
