информация, – старательно проговорила девушка трудное слово.
«Что за страна? Любой компромат можно купить, любую базу данных. А узнать номер в отеле – фиг тебе, секрет, – думал он, пытаясь усмирить разраставшуюся радость. – Ничего, пусть походит, поищет меня. Это даже хорошо. Чтоб знала, каково это… Не все мед ложками…» Он не мог выражаться яснее. В голове стоял счастливый туман. Все его прежние монологи на тему «не прощу» были снесены одним видением ее тонкой шеи. Так легкий ветерок рушит карточные домики.
Адольф Абрамович вышел на улицу и заметил, как прекрасен воздух с вкраплениями морских ноток. Раньше как-то не замечал. Он шел и ощущал неотвратимость того, что ему предстоит совершить. Подвиг всепрощения. И чувствовал, что он ему по силам.
Нет, он все сделал правильно. Расстался с неверной женой. Жестко, как и положено мужчине, разорвал с блудницей. Не преследовал ее своими мольбами. Ему не в чем себя упрекнуть. Она сама пришла к нему, чтобы повернуть все вспять. И он, как мудрый мужчина, должен стать выше обид. Ведь сама! пришла! к нему!
Любовник Михаил как-то сразу выпал из этой картины мира. Был человек и исчез. Неинтересен. Ведь она пришла не к Михаилу в тюрьму, а к Адольфу в гостиницу.
Адольф Абрамович под аккомпанемент этих счастливых мыслей шел на встречу с Саньком. Он хотел предупредить следователя, что линия защиты кардинально меняется. Версия мошенничества не выдержит конкуренции с гениальной фабулой о влюбленном чиновнике-гее. Хоть Санек и быдло, и по большому счету порядочная дрянь, но все же он многолетний приятель. Не хочется держать его в неведении. Пусть смирится и не особо старается в своем расследовании, чтобы потом не жалеть о напрасно потраченных усилиях.
Адвокат отзвонился о своем приходе, и Санек, приветливо помахивая рукой, вышел из своей конторы на улицу. Они обменялись рукопожатиями.
– Давно прилетел? – спросил Александр Игоревич, излучая радушие.
– Позавчера.
– Так я не понял, на фига тебе защищать Петухова? Его дело дрянь. Точняк! В этой папочке доказательств выше крыши.
– Я об этом и хотел с тобой поговорить. Кое о чем предупредить. Есть некоторые новые обстоятельства…
– Да погоди ты о деле! Успеется. Ты где остановился? Тут вроде бункера нет, – следователь радостно заржал, привычно эксплуатируя тему фюрера.
– В «Черноморских зорях», – скривился Адольф Абрамович.
– Ух ты! И я там же! Может, завтра посидим за пивом?
– Можно завтра, а можно и сегодня. Мне все равно делать нечего.
– Слушай, старик, у меня сегодня вечер занят. Я, можно сказать, до утра зафрахтован, – и он многозначительно и скабрезно улыбнулся.
«Уже подцепил какую-то шлюху», – брезгливо подумал Адольф Абрамович.
Словно оправдываясь, Александр Игоревич предложил:
– Давай по-быстрому, разве что. По одной кружке, и я побегу. А завтра мы с тобой серьезно бухнем. Тебе шнапс закажем, – и он привычно заржал.
Как раз они проходили мимо симпатичной пивной забегаловки. На вывеске была изображена девушка, нависающая над пивными кружками выпадающей из декольте грудью. Следователь оглядел картинку и решил, что место подходящее.
Они зашли. Внутри было сумрачно и душно. За деревянными столами, имитирующими добротную деревенскую мебель, почти никого не было. Приятели выбрали столик подальше от барной стойки и присели на скрипучие стулья.
– Так че ты там начал? Какие новые обстоятельства?
– Видишь ли, в этом деле…
Но тут к их столику подошла официантка. Более непримиримого контраста с вывеской трудно было представить. Худая, плоская, похожая на сушеную воблу, она спросила:
– Что пить будете? Могу предложить темное крафтовое, но оно дорогое.
– Тащи! – отмахнулся от нее следователь. – Только быстро.
«Торопится, – отметил Адольф Абрамович. – К шлюхе своей спешит. Тут я не конкурент».
– Так вот, – продолжил он разговор. – В этом деле возникла…
– Слушай, – следователь глазами провожал официантку, – как думаешь, сколько надо выпить, чтобы с такой переспать? Литра водки хватит?
Адвокат вздохнул. Разговор о деле буксовал.
– Все-все, молчу! – пообещал следователь. – Можно я только схожу отлить? А то вдруг обоссусь от твоих новых обстоятельств, – он жизнелюбиво заржал.
Александр Игоревич ушел на поиски туалета, оставив на столе горку предметов, которые он вытащил из оттопыренных карманов. Початая пачка жвачки, сложенная в гармошку реклама автомастерской, не распакованная пачка сигарет и телефон. Видимо, боялся утопить все это в писсуаре.
Адольф Абрамович остался один. От скуки он решил посмотреть, какая модель телефона у приятеля. Тот всегда любил понты, красивые и модные вещи. «Интересно, американскую или корейскую модель выбрал этот пижон? Может себе такую же взять?»
Вдруг телефон ожил, заверещал прямо в руках Адольфа Абрамовича. На экране высветилось «Она». Темный экран украшала игривая аватарка, словно на темном небе светила круглая луна.
Адольф Абрамович мельком взглянул на маленький кружок и почувствовал, как пол стал покатым. Духота липкой тиной заткнула горло, воздух стал тягучим и скудным.
Из яркого круга аватарки на него смотрела Марианна. Точнее, не смотрела. Марианна спала, соблазнительно обнажив грудь.
Если бы Адольфу Абрамовичу в постель подкинули змею, он бы откинул ее менее поспешно, чем он бросил телефон. Потом порывисто наклонился и вороватым движением поправил натюрморт: пачка сигарет, телефон, сбоку жвачка, чуть сверху небрежно надвинута рекламная гармошка. Как и было.
Официантка принесла пиво. Адольф Абрамович усилием воли начал его пить.
– Как пивко? – раздалось со спины. Александр Игоревич явно пребывал в прекрасном настроении.
– Нормальное, только теплое, – ответил адвокат.
Тут телефон настойчиво зазвонил. Адольф Абрамович знал эту дурацкую привычку Марианны звонить до победного конца. Не успокоится, пока не дозвонится.
Следователь долю секунды колебался, брать ли. Потом нажал сброс.
– Потом поговорю. Пива попить не дадут, – зачем-то пояснил он.
Но телефон опять зазвонил. Следователь сдался.
– Привет! Я скоро буду, – ответил он скороговоркой и поспешно отсоединился.
Адольф Абрамович хотел только одного. Ударить тяжелой пивной кружкой по этой красивой физиономии. Но он молча пил пиво, цедил его сквозь стиснутые зубы.
– Так что ты там хотел сказать? – напомнил следователь.
– Что? – словно очнулся адвокат.
– Ну, ты меня предупредить о чем-то хотел. Какие новые обстоятельства? Что-то стоящее?
– Да нет, ерунда. Просто у Петухова бывают приступы астмы, – на ходу придумал Адольф Абрамович, – ты с ним поосторожнее. Чтобы не было эксцессов.
– Ну, это уже нам не грозит, скоро передаем дело в суд. Пусть там свою астму разыгрывает. Вот ведь гаденыш, так и не признал мошенничество. Я уж ему и про облегчение участи в случае чистосердечного признания, и то и се, нет, сука, уперся. Ничего, суду доказательств из зеленой папочки за глаза хватит.
– Я так понимаю, что сбор всех этих доказательств ты себе припишешь?
– А то? Сильно рассчитываю на повышение, старик. Это ж надо за такой малый срок такую доказательную базу нарыть! – Он подмигнул в знак того, что они оба знали, откуда пришла зеленая папка.
Александр Игоревич уже осушил кружку.
– Ну что? Еще по одной?
– Тебя, кажется, ждут. – Адольф Абрамович устало прикрыл глаза. – Ладно, беги уже. А я еще посижу.
Почти не скрывая радости. Александр Игоревич
