не стоит рассчитывать на полноценные отношения с ним? Помнишь, нас ещё давно предупреждали, что у него в постели вся женская половина универа побывала…
– Да клевета это всё, Чеба не такой! – возмутилась Майка. – Ты что, веришь брехне университетских сплетниц? Если бы его интересовала только постель, он бы меня туда уже давно затащил! А он… – на её губах заиграла мечтательная улыбка, – он очень деликатный и даже робкий. Словно боится разрушить эту хрупкую нежность между нами, понимаешь?..
Саня лишь беспомощно пожала плечами.
Впрочем, вскоре Чеба всё-таки переступил через свою робость и деликатность. Да вот только, к сожалению, не с Майкой.
В самый разгар золотой осени, когда денёк выдался особенно тёплым и солнечным, Чеба после универа затащил подруг в парк культуры и отдыха, чтобы покататься на пока ещё работающих аттракционах.
Саня поначалу отнеслась к этой затее скептически – дети они, что ли? Но Майка предсказуемо была обеими лапами “за”, так что пришлось повиноваться.
В итоге оказалось, что в подобном инфантильном времяпровождении есть своя необъяснимая прелесть. Они с хохотом покрутились на каруселях всех мастей, прокатились на паровозике, затем, визжа, полетали на качелях-лодочках – так высоко, что захватывало дух, поплавали на катамаране по пруду и даже попрыгали на аттракционе “кенгуру” в своё удовольствие. После, раскрасневшиеся и счастливые, долго гуляли втроём по аллеям парка, скармливали булки красавцам-лебедям и с наслаждением поглощали мороженое – почему-то именно здесь оно казалось особенно вкусным, как в детстве.
Перед самым уходом Чеба уговорил их прокатиться напоследок на колесе обозрения, да ещё и в открытой кабинке – чтобы полюбоваться сверху на осеннюю Москву.
Майка кокетничала, карикатурно округляла глаза в преувеличенном ужасе и чуточку фальшиво взвизгивала, уверяя, что боится высоты, а Чеба лишь снисходительно посмеивался. Саня же боялась высоты по-настоящему, но ей стыдно было в этом признаться, поэтому она сидела ни жива ни мертва, белее мела.
Судорожной хваткой вцепившись в своё сиденье и стараясь не смотреть по сторонам, а тем более – себе под ноги, бедняга тщетно боролась с то и дело подкатывающей к горлу тошнотой. Хороша бы она была, если бы облевала кого-нибудь… Конечно, Саня каталась на колесе обозрения в детстве, но в закрытой кабине и в сопровождении взрослых, теперь же она прокляла всё на свете, и себя в том числе – за то, что согласилась на эту идиотскую авантюру.
Чеба устроился посередине, обнимая Саню и Майку за плечи, и шутил, что они у него “под крылышком”; четвёртое сиденье пустовало. Поднимались они довольно быстро, но когда кабинка достигла самой высокой точки, Сане вдруг показалось, что колесо вот-вот остановится. Было безумно страшно: она слышала, как свистит ветер, как поскрипывает кабина (о боже, а вдруг сиденье оторвётся и рухнет вниз вместе с ними?), голова кружилась, а перед глазами стоял туман, она почти ничего не различала.
Майка, позабыв о том, что “боится” высоты, восторженно запищала и схватилась за зеркалку, которая висела у неё на шее. Когда подруга отвернулась, чтобы сделать красивый и эффектный снимок, Чеба наоборот повернулся к Сане и вдруг коротко, но крепко и совершенно недвусмысленно поцеловал её.
Саня не успела даже пикнуть, хотя прикосновение его губ ошпарило как кипятком. Чеба же быстро разорвал этот горячий и острый, точно укус, поцелуй, и спокойно отодвинулся на своё место, невозмутимо глядя прямо перед собой. Он словно знал наперёд, что Саня не начнёт возмущаться или протестовать.
– Суперская фотка получилась! – обернувшись к ним, ликующе затараторила Майка; она уже несколько лет серьёзно увлекалась фотографией и находилась в вечном поиске удачных кадров, интересных ракурсов и тем для своих снимков. – Санчес, а ты чего такая зелёная? Совсем плохо, да?
Саня кивнула, не размыкая губ, которые всё ещё жгло вкусом предательского поцелуя.
– Надо было тебе внизу остаться и подождать нас, – сочувственно посетовала Майка и стрельнула в сторону Чебы кокетливым взглядом.
Желанная поездка чуть было не сорвалась из-за Саниной невнимательности.
В спешке оформляя электронный билет, она перепутала цифру в дате своего рождения, нечаянно “омолодив” себя на целых шесть лет. Все остальные данные были внесены корректно, однако год рождения стал камнем преткновения между Саней и проводницей, которая упёрлась рогом буквально насмерть. Она не желала слушать неловких оправданий бестолковой пассажирки и категорически отказывалась пускать её в вагон, повторяя как заведённая:
– Ничего не знаю и знать не хочу, мне нужна двадцативосьмилетняя Александра Балабанова, а не двадцатидвухлетняя!
– Я бы тоже от такой себя не отказалась, – на автомате пошутила Саня, нервно кусая губы и уже готовая заплакать от досады на собственную глупость.
Проводница не приняла шутки, напротив – состряпала суровую физиономию и сделала Сане строгое внушение:
– Допускаются ошибки в имени и фамилии. Перепутать букву не страшно, но цифры, цифры!.. В них должна соблюдаться математическая точность.
– Послушайте, – вступил в разговор какой-то пассажир, ставший невольным свидетелем Саниного позора, – ну ведь ситуация не такая уж и критичная, верно? Подумаешь, в одной циферке оплошность. Вы же видите, что девушка не врёт, это действительно она и есть.
Проводница обиженно поджала губы.
– Молодой человек, у вас же с документами всё в порядке? Вот и проходите, пожалуйста, в своё купе, не вмешивайтесь. Поезд через пять минут отправляется!
Саня ахнула.
– Как через пять минут? Ну неужели же ничего нельзя сделать? Пожалуйста! Мне очень надо уехать! – взмолилась она.
Пассажир, проникшийся её неподдельным отчаянием, тоже устремил умоляющий взгляд на неприступную проводницу.
– Ну правда, неужто совсем нет выхода? Может, просто штраф заплатить?
Женщина в раздумьях пожевала губами, явно досадуя, что с этой разгильдяйкой столько возни.
– Штраф не я выписываю, а начальник поезда… – наконец нехотя процедила она сквозь зубы.
– Отлично! – обрадовался мужчина. – Вот и отправьте девушку к начальнику поезда.
– Да поезд сейчас тронется! Не могу же я пустить её внутрь без билета!
– Ну почему же не можете? Билет у неё есть, ну и что, что с малюсенькой ошибкой… Она заплатит штраф, и ваша совесть будет чиста. Вы ведь не откажетесь заплатить? – попутчик устремил вопросительный взгляд на Саню.
Та растерянно и в то же время горячо закивала:
– Да-да! Я заплачу, сколько скажете…
– Ладно, бог с вами, – сдалась проводница, раздосадованная тем, что они взяли верх в споре, но и не имеющая ни времени, ни возможности препираться дальше. – Идите в штабной вагон… это девятый, за вагоном-рестораном, начальник там. А потом сразу ко мне!
– Спасибо вам, вы просто чудо, – обезоруживающе улыбнулся мужчина, отчего проводница сразу растаяла, и
