в «гимл».
Занятия проходили два раза в неделю в первую и вторую смены. С четырех до семи вечера было самым подходящим временем.
Возвращаясь из ульпана, Люба купила торт с красивым названием «Мимоза». Вечером они отметили ее успехи в изучении иврита. Больше всех была довольна Ривка. Она обретала дополнительную заботу, еще один глоток полноценной жизни.
Учеба в ульпане пробегала быстро, соревнуясь со временем в стремительности и незаметности исчезновения. Но было интересно. Люба ловила себя на том, что начала думать на иврите. Это радовало, но особых изменений в жизни не приносило. День был расписан по минутам и ничем не отличался от предыдущего. А в грядущем не было места для особых изменений. Поэтому он становился в ряд со скучными «близнецами-братьями», пополняя эту бесконечную череду старо-новой серостью. Бег по кругу утомлял, решая по ходу обыденные проблемы. Вставала Люба рано. Готовила завтрак и кое-что на обед, поднимала с хитростями и уговорами Яночку, заставляла покушать и отводила в садик. Дочка уже привыкла к детям, воспитателям, и одна проблема ушла в прошлое.
К восьми часам Люба приходила на работу, убирала помещение, вывешивала новый товар и в девять открывала магазин. Хозяева приходили к десяти, а иногда и к одиннадцати часам. Молодая продавщица справлялась со своими обязанностями хорошо, и они могли подольше оставаться дома.
После работы Люба возвращалась домой и занималась стиркой, уборкой и другими делами по дому. Ривка забирала Яну в половину второго, кормила ее и уводила в городской парк гулять. После домашних дел Люба садилась заниматься ивритом. Вечером все вместе ходили в парк, смотрели телевизор. В девять вечера Ривка и Яночка ложились спать, а Люба вновь садилась заниматься. И так повторялось изо дня в день. Два дня в неделю приносили некоторое разнообразие: учеба в ульпане, встреча с друзьями, общение и новые знания. Люба почти свободно читала газеты, понимала дикторский текст по радио и телевидению.
В ульпане познакомилась и сдружилась с молодой супружеской парой из Днепропетровска. Вика и Саша Левины год назад приехали в страну. Оба окончили Днепропетровский университет и работали программистами на одном из предприятий города. Оба высокие и стройные. Длинные ноги Вики и ее красивое славянское лицо заставляли оборачиваться прохожих мужского пола. А спортивное телосложение Саши сразу отрезвляло всех, кто желал познакомиться с длинноногой «русской». Вика еще не работала, а Саша подрабатывал вечерами охранником в ночном клубе. Они последний месяц получали пособие, как репатрианты с высшим образованием. Сыну Алешке шел шестой годик, когда семья репатриировалась в Израиль. Мальчик быстро освоился в садике и перешел в обязательную группу, где детей готовили к школе. Саша и Вика жили на другом краю города, и поэтому Люба виделась с ними только в ульпане. Иногда встречались в парке, но это случалось очень редко.
Саша и Вика искали работу по специальности, но им пока не удавалось найти что-нибудь подходящее. Были различные предложения. На пути возникало непреодолимое препятствие – отсутствие израильского опыта. Это не давало возможности требовать достойные условия, а соглашаться на заниженные – не хотели. Они действительно были хорошими программистами. Особенно Саша.
Вика не раз говорила:
– У Сашки еврейская голова, но он невезучий. С хозяевами разговаривать не умеет. Или не хочет. Ждет, что его оценят «по-настоящему». В нем нет гибкости. Я уже устала с ним бороться. Сидит часами за компьютером, творит, что-то придумывает, вокруг ничего не видит.
А Любе она при каждой встрече твердила одно и то же:
– Любаня, ты же красивая баба. Найди себе спонсора и закончи университет. Неужели всю жизнь будешь выносить за кем-то помои, и получать это ничтожное пособие?! Посмотри на себя и запомни: красота и молодость – «девки» настолько продажные и быстротечные, покинут тебя и глазом не успеешь моргнуть. Кому ты тогда нужна?
– Ты так говоришь, как будто сама уже прошла этот путь, – не сдавалась Люба. – Где же твой спонсор?
– Подожди, закончу ульпан, а затем уж развернусь по-настоящему,– прошептала Вика на ухо подруге, чтобы не услышал муж.
– Ты с ума сошла. Сашка тебе голову свернет, – невольно громко воскликнула Люба.
– Кому это я должен свернуть голову? – заинтересовался Саша.
Он сидел за передним столом на занятиях в ульпане с товарищем Борей – молодым врачом, приехавшим из Запорожья вместе с семьей Левиных. Саша обернулся к Вике и Любе.
– Много будешь знать, еще быстрее состаришься. Уже лысеешь не по дням, а по часам, – оборвала его Вика.
– Викуля, ты злишься? Значит, – не права. Я выгляжу намного моложе своей супруги. Так говорит весь женский мир, окружающий нас, – съязвил Саша и хитро улыбаясь, посмотрел на жену.
– Успокойтесь, мужчина. Вы как всегда не очень оригинальны, – хмуро произнесла Вика и отвернулась от мужа.
Люба вздохнула и углубилась в чтение нового текста, который им задали прочитать и пересказать. Но мысли бродили вокруг, да около и мешали сосредоточиться. Она знала, что у Левиных есть проблемы во взаимоотношениях, но не могла представить, что все настолько серьезно. Вика говорила ей: «Я давно уже не люблю мужа. Он меня раздражает своей неприспособленностью к новым условиям жизни». Еще в Днепре она решила бросить Сашу. Даже завела роман с одним женатым бизнесменом. Но тот не собирался бросать семью, что полностью разрушило Викины планы. Экономическое положение ухудшалось с каждым днем. Предприятие, на котором работали Левины, осталось без
заказов. Не было работы, не было денег. И бизнесмен перестал помогать, оборвав все взаимоотношения. Тогда-то Вика и решила выехать вместе с мужем в Израиль и там искать своё счастье. Саша ничего о планах жены не знал и воспринимал их отъезд из Днепра как экономическое бегство в землю обетованную. Он не испытывал особых национальных пристрастий и к сионистским идеям относился с прохладцей. Семья Саши была далека от национальных традиций. На идиш разговаривала только бабушка. Но она умерла, когда ему было шесть лет. Отец и мать никогда не отмечали еврейские праздники. Порой Саше казалось, что родители боялись дружить с евреями. Поэтому в доме всегда были Иваны Степановичи и Галины Васильевны. И сын дружил с русскими и украинскими ребятами, хотя в классе и в их доме были еврейские мальчишки и девчонки. Поэтому Саша и женился на русской красавице Викуле, которая в последнее время все чаще напоминала ему о его происхождении.
Левин сам рассказывал Любе о своей семье и об их отношении к еврейству. Ее это не удивляло. Казалось странным другое. Как такой умный мужик не мог увидеть истинное
