Сказал, я посижу здесь. Ирка хотела остаться, но Светка сказала, что не пойдёт одна. Ирка закатила глаза, но вышла. Светка оставила музыку. Гиперболоид. Дотянулся, выключил, отвалился на спинку.
Тишина. Ватная тишина салона.
В машине было полно хлама, пакетов из Макдака, упаковки от влажных салфеток, щётки. На остановке чернел огромный баннер. Ястребиный профиль, вздёрнутый надменный нос. «Диктатум». Тур по 65 городам. Я закрыл глаза. Стенка аквариума. Это как двери в подъезде – есть внутренние и есть внешние. У кого-то крепче внутренние, у кого-то внешние. У меня с внутренними всё плохо. Поэтому я всегда стараюсь держать внешние на замке. Все думают, что я закрытый. Как же прекрасно сидеть вот так. Сидеть бы так весь день.
Потом приехали на площадку, но внутрь не пустили – там шла «Мафия». Должна была закончиться, но задержалась на полчаса. Ждали в крохотном холле. Ирка и Светка успокаивали, он настраивал гитару. Начали подходить. Несколько девушек. Женщина. Дёргали дверь, Светка и Ирка всё объясняли. Не поднимал глаз от ладов. Впустили. Костя опаздывал.
Маленькая кофейня с мебелью из Икеи, с простенькими афишами и флаерами, с крохотным пространством для сцены. Даже без подиума. Барный стул, столик под пульт. Алина пересылала фото. На фотках всё было не так тесно и нелепо. Всё время забываю – не доверять фото, подумал он. Оставалось сорок минут. Светка нервничала, Ирка не умолкала. Светка попросила не шуметь, Ирка обиделась и ушла курить. Подтягивались первые. Садились подальше от сцены. Одна девушка – тревожное жёлтое платье, выжидающий взгляд – пришла с цветами. Лилии. Он старался не смотреть. Он был не в голосе. Точнее, голос был где-то глубоко, надо было распеться, вытащить его. Гримёрки не было. Переоделся в концертные джинсы и рубашку в туалете. Глянул на себя в зеркало. Саша Даль. «Возможно, на тебя смотрит миллионер». Кто-то дёргал ручку. В унитазе плавала одинокая пористая фекалия. Побрезговал смывать, но всё-таки нажал, снова всплыла. Вышел. За дверью у раковины – жёлтое платье. Буркнул «Здрасьте», прошмыгнул к сцене. Девушка зашла в туалет.
Зрителей человек десять, отметил Саша. Бариста включил погромче, арэнби из нулевых. Костя молча разматывал провода, длинный, плечистый, с хмурым лицом. Он не смотрел на Сашу. Он делал всё медленно. Саша поздоровался, он хмыкнул в ответ. От него пахло. Осталось двадцать минут. Саша спросил, когда мы сможем чекнуться. Костя промолчал. Светка переспросила. Костя ответил, что когда-когда, надо всё подключить, тогда и чекнемся. Саша спросил, будет ли моник на сцене. Монитор для артиста, чтобы слышать себя. Костя ухмыльнулся и сказал, что знает, что такое моник, и что на такое помещение и одной колонки достаточно. Саша сказал, что мы договаривались на две. Костя сказал, что он ни с кем не договаривался. Светка спросила, почему он не привёз всё, что просили. Она же пересылала ему райдер. Райдер, усмехнулся Костя. Райдер! Костя и так делает бесплатно. Костя и так приехал в свой выходной. Костя привёз аппарат. Саша был рад, что музыка играет громко. Подошла пара. Девушка с длинным каре и чокером села у бара, ещё одна пара, ещё девушка…
На чеке Костя пустил всё в один моник и повернул его наполовину к сцене, наполовину к зрителям. Звук был сухой. Провод в гитаре потрескивал. Костя говорил, что с проводом всё в порядке, это проблема с гитарой. Саша помнил, что с гитарой всё было нормально. Саша просил Костю прибавить высоких и средних. Костя покачивал головой. Костя, прибавь, пожалуйста, высоких и средних. Дай ревёрб на голос. Костя качал головой. Костя? Костя выворачивал ручку в край, всё заводилось. А можно не так сильно? Костя убирал всё в ноль. Подошли ещё зрители. Саша старался их не пересчитывать. Человек десять-пятнадцать. Многих Саша узнавал в лицо. Звук не летал. Костя усмехнулся. Саша кое-как нашёл баланс, где можно было петь.
За окном начинались сумерки. В зале было человек двадцать. В отражении окна виделся человечек с гитарой. Вот он я. На барном стуле, посреди кофейни. Заканчивает чек, оставляет гитару, цепляется ногой за провод, треск в колонке, глупо улыбается, идёт в зал, но не знает, куда деться. У девушки в зале с айфона доносятся «Паруса» – выкладывает сториз с чека – спел припев и куплет. Всё пошло не так с самого начала, подумал он. Всё началось, когда она выложила «Паруса».
Вот про что надо спеть. Про то, когда негде спрятаться. Уже некоторые подходят, просят сфотографироваться, он говорит – после концерта, широко улыбаясь, и сбегает на улицу, мёрзнет там, возвращается, занимает самый дальний столик в углу, но всё равно – на виду. Смотрит в стол. Организаторши предлагают задержать ещё на десять минут, тем более, фотограф опаздывает. Но уже задержали на пятнадцать, Ир. Но вдруг придёт кто-то ещё, Свет. Ты уверена, Ир. Да, Свет. И приходят – целая компания, человек пять. Они просто хотят посидеть. Они просто хотят попить кофе. Узнав про концерт, застывают, переглядываются, спрашивают, что за песни, а он как идиот стоит рядом. И эта дура Ирка протягивает руку – вот наш артист, бард, останьтесь, послушайте. И мне хочется встать и выйти, и смотреть на себя со стороны. Смотреть это как кино про барда-неудачника, будто я ни при чём, я такой же зритель. Вот сидит бард. Сидит и сидит. Вам интересно? Давайте посмотрим. Что дальше. Как он выпутается. Но они слышат слово «Бард», перемигиваются, спрашивают, когда закончится, молчат, пока дылда в пальто не скажет, может, пойдём, и уходят, и все видят это, и тут Светка подходит ко мне и просит начинать. И я начал.
5. Костя. Звукорежиссёр, 30 лет, Ростов-на-Дону, в маршрутке
Охреневший, вообще. Звук говорит, плохой. Не летает говорит. Пздц. Да что значит, не летает. Гусь московский. Бард, блядь. Звук не ворона, чтоб летать. Не знаю я, что это – летает. Артист. Выдумал ещё. По-человечески говори. Я таких вещей не понимаю. Летает-не летает. Ну, конечно, не летает. Тут акустика – всё панелями обшито. Не будет он летать. Как он будет летать-то? Я же не дурак, я понимаю, что такое – звук не летает. Это же кофейня! Кто будет в кофейне выступать? Какой идиот? С гитарой и песнями! Зачем он кофейню выбрал? Ещё тащить всё это – кейсы, пульт, кабло, моники. Два моника надо, говорит. Ха-ха. Два, ага.
Говорит, голос погромче. Я сначала просто потянулся, обычно срабатывает. Делаешь вид,
