Руководствуясь этими соображениями, аудиторский совет должен принять в отношении "Мосберт холдингс" необходимые меры, о которых он, председатель совета, видя в лице Ли Тео Ленга молодого ещё финансиста, считает допустимым предупредить заранее.
Старая лиса с опытом и нюхом догадалась, конечно, что у "Мосберт холдингс" другой хозяин, дергающий за нитки подставного Ли Тео Ленга. Так что все сказанное предназначалось для Бруно Лябасти.
Присвоение петраковских денег было, конечно, преступлением. Теперь, чтобы оно стало абсолютным, то есть не поддающимся раскрытию, следовало выдать правосудию его второстепенных участников, сохранив в неприкосновенности дирижеров - Клео Сурапато и Бруно Лябасти.
И Бруно приказал Ли Тео Ленгу или Амосу Доуви:
- Попытайся скрыться.
Начались мытарства инженера по странам, а затем тюрьмам, время в которых оплачивалось по тройной ставке.
Клео Сурапато знал историю вербовки Амоса Доуви. Не знал он, что номер шифрованного счета в швейцарском банке, на который шли деньги и ценности через Индо-Австралийский банк, давно изменен...
Круг, начавшийся со сборища в ресторане сайгонской гостиницы "Мажестик", заседал дважды в году. Одряхлевший Нго уступил председательское место Кроту, своему старшему сыну, который предпочитал отсиживаться в тени в качестве старшего бухгалтера бангкокского отделения Индо-Австралийского банка. После падения в 1975 году Сайгона параноидальная скрытность Крота обострилась до предела. Вряд ли кто помнил подлинное его имя. Даже цепи его связей и доносительства назывались кротовым подпольем, а подчиненные именовались младшими кротами.
Объединение Бруно Лябасти двух мафий в группу "Бамбуковый сад" добавило к столу Круга новых лиц. Для Круга Бруно оставался человеком, имя которого использовалось как доверительный пароль при переводе денег в Швейцарию. Личностью, действия и помыслы которой контролировались Клео Сурапато. Предполагалось, что только они двое знают код счета в Берне. Состояние баланса на заседаниях Круга докладывали Бруно и Клео по очереди.
Затмение, что ли, нашло на Бруно, когда он отправился на Круг как раз в день разговора председателя аудиторского совета с Ли Тео Ленгом - Амосом Доуви? Вполне возможно, что и так...
Едва открыв кожаную папку, Бруно понял, что вложил в неё по ошибке не финансовый отчет, а совсем другой документ - сведения о движении капиталов крупной корпорации, выкраденные электронным взломщиком Джеффри Пиватски. Листки не имели фирменного обозначения и, прежде чем Бруно окончательно сообразил, что никакого отношения к Кругу они не имеют, папка оказалась в цепких пальцах Крота.
Крот, не особо всматриваясь, пробежал несколько страниц и минуты две размышлял над итоговой суммой: 182 миллиона 458 тысяч долларов значилось там.
Ничего не сказав, Крот вернул документ.
Через два часа в помещении 8-А здания "Банка четырех океанов" Бруно Лябасти приказал секретарю заказать билет на ближайший авиарейс в Швейцарию. В Берне ему сообщили, что действительные накопления на счете Круга составляют 623 миллиона 872 тысячи долларов. После этого он составил заявление на прихваченном из Сингапура бланке с имевшейся на нем подписью Клео - формально они вдвоем и только вместе могли распоряжаться номерным счетом - с просьбой переменить как номер счета, так и код допуска к нему.
Формальности заняли около двух часов.
После этого Бруно составил второе заявление, в котором просил сохранить прежний номерной счет и код допуска, и перевел с нового счета на старый 182 миллиона 458 тысяч. Его дневной заработок составил, таким образом, 441 миллион 414 тысяч долларов.
Подумав, Лябасти поменял и имя владельца нового счета - на Амоса Доуви.
Только он, Бруно, знал код, по которому некий Амос Доуви мог распоряжаться сотнями миллионов. Или не Амос Доуви, а кто-то, знающий код.
Если воротилы Круга держали информатора внутри швейцарского банка в Берне, то донос придет на Амоса Доуви, а про этого Амоса все знали, что он - фигура, подотчетная Клео Сурапато.
Бруно возвращался из Берна через Лондон. Самолетом "Бритиш эйруэйз" прилетел в Джорджтаун на острове Пенанг в Малайзии, где рассчитывал попасться на глаза людям "Бамбукового сада". Из гостиницы "Шангри-Ла" позвонил в Сингапур и поболтал с Клео о пустяках, сказав, что оказался на Пенанге, увязавшись за одной "леди четырех сезонов", и возвращается вечером. Алиби было стопроцентным. Кража, совершенная в Берне, стала абсолютной.
Деньги на старый номерной счет в Берне шли, как и раньше, - через Индо-Австралийский банк и дальше через итальянский Триест. На новый, собственный счет Бруно деньги поступали в конвертах Индо-Австралийского банка, но вторым каналом. Тем самым, который выявил Титто в Триесте.
Клео Сурапато с двадцатого этажа "Герцог-отеля" невидящими глазами смотрел на корабельные огни и отблески бакенов в порту.
Бруно Лябасти только что завершил рассказ о собственном продолжении истории Амоса Доуви, начатой Клео ещё в Сайгоне. Бруно говорил почти без пауз, лишь один раз прервался для телефонного разговора с Рутером, который доложил о завершении какой-то операции.
- Откуда взялась записка через травника от капитана Сы? Зачем это было сделано? - спросил Клео.
- Шутка Крота, друг, - сказал Бруно. - Крот хотел вырвать у тебя состояние, о нем его отец Нго узнал от Фэня, Послеполуденного Фэня, сына капитана Сы. Какая-то история вашего каравана с золотом... Тогда и началась сегодняшняя трагедия.
- Для Крота, для меня - да. А для тебя - триумф. Ты всех убрал, Бруно, с дороги, всех обобрал... Ты подмял под себя все. Но есть люди...
Зазвонил мобильный телефон.
Бруно протянул трубку Клео.
- Тебе.
Из машины, в которой его везли из аэропорта Чанги, Крот, шепелявя и сбиваясь, сказал:
- С интервалами в пятнадцать минут убиты двадцать два держателя "синих фонарей" "Бамбукового сада". Убиты одинаково - пуля в основание черепа. Дай сигнал, Клео, собрать оставшихся в живых для переговоров с представителями нападающей стороны. На обычном месте...
- Нас предали! - зло крикнул ему Клео.
- Бруно? - спросил Крот из машины.
Бруно взял трубку из руки бывшего компаньона.
- Хочешь что-нибудь выпить, Клео?
- Ты Иуда... Я жалею, что не велел прикончить тебя тогда, у канала У Кэй, а расплатился с тобой сполна... Жалею! И жалею, что не могу сделать это сейчас! Жалею!
Он сел на корточки у подоконника, опустил лицо в ладони.
В истории Азии, его Азии, это был первый случай, когда фаранг, белый, переиграл всех местных.
Бруно полистал записную книжку, чтобы вспомнить настоящее имя Крота, которого везли в "Герцог". Найти не успел. В прихожей донесся обрывок мелодии из песенки "Обезьянка в хвойном лесу". Он вдавил кнопку внутренней связи и услышал условное:
- По графику.
Бруно вдавил другую кнопку, открывая дверной замок.
Крота приходилось тащить буквально на руках. Его подвернутые ступни волочились по ковру: упадок сил...
Бруно проконсультировался с записью в книжке.
- Так, значит... высокочтимый и любезный господин э... э... Ийот Пибул? Он же Крот? Здравствуйте... Мне много и всегда с похвалой говорил о вас сын как о старшем бухгалтере бангкокского отделения моего Индо-Австралийского банка. Вы с исключительным рвением исполняли должность...
Крот осваивался с обстановкой. Присутствие Клео, скорчившегося у окна, свидетельствовало, что его самого не убьют - по крайней мере, сразу. Он растопыривал и шевелил крючковатые пальцы с ревматическими шишками на суставах.
Бруно удивлялся стойкости китайцев, они умели скрывать гнев и страх.
- Я жалею, Бруно, что не заявил на Круге о подсунутой тобой фальшивке, липовом балансе нашего счета в Берне, - с расстановкой произнес Крот.
Это не имело теперь значения. Но и опозоренный, он не желал умирать, оставаясь в глазах земляка, Клео Сурапато, дураком. Потому и сказал то, что сказал.
- У меня было ощущение, что ты знал, - ответил Бруно.
- Я подумывал тебя убить...
- Что же тянул?
Крот покосился на Клео.
- Так что же тянул, а? - напомнил Бруно. - Или жадность мешала? Полагал, что я полностью в твоих ревматических лапах и все, что наворую у Круга, достанется потом тебе одному?.. Клео, ты слышишь? С помощью Послеполуденного Фэня, достойного сынка капитана Сы, сначала он проглотил бы добытое твоим отцом и тобой, а потом принялся за меня!
- Миллионы в Берне и твоя поганая жизнь были слишком связаны, чтобы сразу рубить этот узел, - сказал Крот.
Этим он вернул себе "лицо" в глазах Клео.
Бруно все понял. Унизить китайцев в глазах друг друга не удавалось.
- Здесь две спальни, - сказал он. - Около десяти вечера вас отвезут на Круг... Опустевшие в эту ночь кресла не останутся вакантными. Появятся другие лица. Лица моих людей. Ничего не изменилось...
- Кроме твоего положения, - сказал Клео новому главе "Нуган Ханг бэнкинг груп" и полновластному хозяину Сети. Бывшему легионеру, кричавшему от отчаяния возле канала У Кэй, в помоях которого ему предстояло бы утонуть, не сдержи Клео своего слова. Бывшей марионетке, жену которого, пожелай Клео воспользоваться этим, он уложил бы в постель отца Крота. Бывшему нищему французу - или кто там он от рождения? - и новоявленному предводителю "Бамбукового сада".
